– Если находиться в стороне от струи, то, думаю, нам ничего не грозит... К тому же, я сумею ее надеть вновь.
...Лавров чуть ли не на цыпочках стоял на целлофановом пакете с мороженной рыбой, медленно расшатывая один из прорезиненных шлангов. Рука его, чтобы не примерзла к трубе, была обмотана майкой. Однако даже сквозь материю, сложенную в несколько раз, мороз впивался в ладони. В стороне, прямо под дверью, стоял капитан Збруев, дожидавшийся сигнала от своего командира.
Вскоре прорезиненная трубка уже еле держалась на патрубке. Вот-вот из нее должна была выстрелить струя хладагента. Майор на секунду остановился, попридержал трубку, давая капитану сигнал. Тут же Збруев начал изо всех сил колотить ногами в дверь морозильной установки.
– Утечка! Откройте! Мы задыхаемся! – закричал он.
Поднявшийся от ударов шум наполнил бокс оглушительным по своей мощности звуком. Казалось, что снаружи два десятка человеке одновременно колотят по металлическим стенкам молотками. Лавров уже сорвал трубку, но из нее лишь послышалось тихое шипение, которое практически сразу прекратилось.
На той стороне наступило замешательство, один из охранников что-то кричал в рацию. Но потом наверняка получил разъяснение.
– Прекратить! – раздалось грозное из-за двери. – Никто вам не откроет.
Капитан еще пару раз ударил и передал.
– Система пуста, – констатировал Лавров, – не удалось, что, впрочем, было понятно с самого начала.
Холод пробирал до самых костей, двигаться с каждой минутой становилось все трудней. Казалось, даже мысли замерзают в голове.
– ...товарищ майор, нельзя садиться, – тряс опустившегося на пол Лаврова Збруев.
– ...не могу подняться, – уже почти смирился со своей участью Батяня, – переохлаждение. Странно, как ты еще держишься? Только не зови их на помощь, – бормотал он. – Зачем? Задание мы провалили. Надо было сразу пристрелить вице-адмирала. – Лавров обхватил себя руками. – Все зря... зря...
Майор замолчал. Збруев, хоть и сам еле мог пошевелиться, щелкнул зажигалкой. На мгновение огонек выхватил из темноты блаженную улыбку на лице Лаврова. Майор в этот момент уже не чувствовал холода, тепло разливалось по телу, угасающее сознание уносило его куда-то далеко в воспоминания. Зажигалка выпала из непослушных пальцев капитана, он попытался нашарить ее среди звеневших кубиков льда, но уже не чувствовал рук.
Минут через двадцать загремел засов, заскрипели петли. В холодильном отсеке вспыхнул свет. Лейтенант Магвайер вошел внутрь вслед за четырьмя морпехами. Збруев тяжело открыл глаза, его посиневшие губы чуть шевельнулись, но он так и не смог произнести ни одного слова. Один из морпехов склонился над майором, приложил палец к артерии на шее.
– Жив.
– Вытаскивайте их, – неохотно приказал Магвайер.
Глава 8
Первое, что почувствовал Гусовский, когда пришел в себя, это страшную головную боль. Кровь пульсировала в висках. Он не сразу припомнил, как его зовут, кто он такой. Но старый морской волк безошибочно определил, что находится на корабле. Качка была небольшой, но с частой амплитудой, значит и корабль – небольшого водоизмещения. Двигатель молчал. Значит, бросили якорь.
Василий Игнатьевич не спешил открывать глаза, шевелиться. Чутье подсказывало ему, что нужно сперва вернуться к реальному восприятию мира. Тем более, он ощущал, что рядом еще кто-то есть. Вскоре вернулись воспоминания. Изнуряющее блуждание с захватившими его русскими десантниками. «Хаммер», прыгающий на лесной дороге. А дальше все обрывалось, как будто кто-то выключил тумблер памяти.
«Я у своих? – подумал вице-адмирал. – Хотя, кого можно считать в моем положении „своими“? В любом случае, у меня уже нет сил сопротивляться».
Он осторожно приоткрыл глаза и теперь смотрел перед собой сквозь узкие щелочки приопущенных век. Пластиковые панели потолка, на них переливающийся отраженный свет воды. Замершие лопасти вентилятора. Гусовский чуть скосил глаза. У двери на стуле восседал морской пехотинец.
«Значит, американцы. Могло быть и хуже».
Василий Игнатьевич напрягся и сел на кровати.
– Где я? – Вопрос прозвучал хрипло, Гусовский даже не узнал своего голоса.
Морпех не ответил, поднялся, выглянул за дверь и что-то тихо произнес. Что именно, вице-адмирал не расслышал.
«Ничего, сейчас все прояснится».
Солнце позолотило верхушки волн. Но даже ему не удалось уничтожить стальной отлив воды Вест- фьорда. Сейнер под эстонским флагом мирно покачивался на рейде. На борту оставалось лишь несколько человек команды – минимум, необходимый для поддержания жизнеобеспечения судна. Однако «гостей» на сейнере было больше, чем отправившихся на берег членов команды. Капитан беспрекословно уступил им свою каюту. Возле нее на палубе постоянно дежурили двое американских морпехов, еще двое находились внутри.
Лейтенант Магвайер расположился на корме в обществе агента Бриджес, двое мордоворотов в штатском маячили неподалеку. Вроде, они и не прислушивались к тихому разговору, их лица ничего, кроме безразличия, не выражали. Но Уитни прекрасно понимала, что их интересует каждое слово.
– Я отмечу в отчете ваши заслуги, – Бриджес смотрела не на лейтенанта, а вдаль, на резко прочерченную линию горизонта, – вам удалось захватить вице-адмирала живым. Признаюсь, я сомневалась в успехе.
– Мне даже удалось выполнить ваше пожелание. Захватить живыми русских десантников. Врач приводит их в чувство. Честно говоря, после того, что они сделали с моими людьми, я бы не стал доставать их из холодильника. Но ваша просьба, мэм...
– Это еще придется доказать, что они русские десантники. У них новозеландские паспорта. Уверена, русские дипломаты будут отпираться до последнего, утверждая, что не имеют никакого отношения к двум бывшим соотечественникам, отправившимся порыбачить в Норвегию, – Бриджес усмехнулась. – Если, конечно, с нашей стороны последует запрос.
– Моя миссия почти окончена, – Магвайер провел ладонью по слипающимся от усталости глазам, – рад был помочь вам. Прошу прощения за резкость, иногда мне не удавалось сдержаться. Да, пейджер, найденный у одного из десантников, дал какие-нибудь подсказки?
– Почему это вас так волнует? – мулатка сузила глаза.
– Им помогал кто-то из нашего окружения. Неуютно, если знаешь, что тебе могут «выстрелить в спину». Чем быстрее выяснится, кто работает на русских, тем лучше.
Бриджес покачала головой:
– Все записи на пейджере стерты. Сообщения передавали на него через компьютер с помощью виртуального телефона. На то, чтобы определить реального отправителя, техникам понадобится время. Но даже и тогда вам вряд ли удастся узнать имя русского агента. Скорее всего, он останется служить в Нарвике в прежней должности. Его просто перевербуют.
– Мэм, он пришел в себя, – доложил Бриджес один из морпехов и застыл, ожидая дальнейших распоряжений.
– Что-нибудь говорил?
– Сказал, что ему нужно видеть «главного».
Агент усмехнулась.
– Лейтенант, предлагаю составить мне компанию при беседе с нашим гостем. Русские почему-то не воспринимают женщин всерьез, даже оказавшись в критическом положении. Ваш грозный и мужественный вид послужит солидной поддержкой.
Двое мордоворотов, присланные в помощь Уитни, двинулись к каюте капитана вслед за ними, хотя агент даже не приглашала их.
Гусовский уже сидел у стола, редкие волосы успел пригладить ладонью. Он недружелюбно глянул на Магвайера и чуть более тепло на Бриджес, но говорить не спешил, ждал, что скажут ему.
– Рада видеть вас. – Уитни присела на край стула.
