неосуществлённые мечты, а я пожалею тебя. Я тебя пожалею, Прохор вернётся, и мы опять будем семьёй, какой-никакой семьёй…
– Заткнись! – заорал Никас. – Заткнись, сволочь! Я ненавижу тебя! Ты сделала из меня тряпку, ничтожество, дешёвую безделушку!
– Что ты хочешь? – тихо спросила Ирма. – Что я должна сделать, чтобы ты отпустил Марию и убрался из моего дома?
– Ты прекрасно знаешь, что ты должна сделать, – процедил Никас, наклоняя Марию так, что она лбом почти уткнулась в пол и застонала – видимо, от боли в спине.
– Не знаю! – завизжала Громова. – Я не знаю, что тебе нужно!
– У тебя в команде есть автор детективов с почти всемирной славой. Неужели она тебе до сих пор ничего не разъяснила?! – холодно удивился Никас.
– Нет!
Марии было совсем плохо, лицо у неё налилось кровью, а дыхание стало прерывистым.
Стоя в неудобной позе, я боялся пошевелиться, но понимал, что обязан переломить ситуацию. Трудно на что-то решиться, когда к виску пожилой женщины приставлен пистолет психопата.
Элка дышала рядом, и дым от её сигареты щекотал мне ноздри.
– Никасу нужно пятьдесят миллионов долларов, – усмехнувшись, тихо сказал она.
– Пятьдесят миллионов? – переспросила Ирма. – Но это же… Это сумма выкупа за Прохора! Вы хотите сказать…
– Ирма, вы туго соображаете. Сына похитил ваш муж, – сухо сказала Беда.
– А… нет, ну… – Громова так и не смогла выговорить ни слова. Она схватила полу своего испачканного кровью пиджака и начала так её мять, словно хотела выжать из ткани сок.
– Ну ни …я себе, сходил в отпуск, – хмыкнул Вася, держась за ухо.
Сазон громко срыгнул.
Мария ещё больше покраснела и задышала чаще. Итогом этого приключения для неё в лучшем случае мог стать инсульт, в худшем прострелянная голова.
– Ты должна мне не пятьдесят миллионов, зайка, а всего тридцать, – бархатистым голосом произнёс Никас. – Всего тридцать, потому что двадцать я успел снять со счетов по доверенности, которую ты мне выдала, а потом так недальновидно отменила. Давай договоримся, ты звонишь сейчас своему адвокату и восстанавливаешь бумагу, а я отпускаю старуху.
– Я не старуха! – прохрипела Мария.
– Звони!!! – заорал Никас.
Ни одного варианта спасения не зародилось в моей голове. Я видел, как дрожал на курке его палец, как всё его тело вибрировало от нетерпения, злости и истеричной несдержанности.
– Дайте мне телефон, – попросила Ирма Андреевна, – я свой забыла в гостиной.
Ей протянули сразу четыре мобильника. Все, кроме меня.
Ирма выбрала телефон Беды и медленно начала тыкать кнопки.
В этот момент в окне что-то мелькнуло. Я решил, что мне это привиделось, но через мгновение в узком пространстве, которое не закрывали плотные жалюзи, показалось чьё-то лицо и тут же исчезло. «Арно!» – едва не заорал я, но чудом сдержался. Сердце радостно заколотилось. Доморощенный Шварц выбрался наконец из своей канавы, приехал, и, кажется не прочь помочь нам, что может у него хорошо получиться, учитывая его навыки телохранителя и просто крутого парня.
– Я не помню номер своего адвоката, я всегда набираю его одной кнопкой, – всхлипнула Ирма.
– Один, три, три, три, девять, – начал диктовать Никас.
Лицо опять появилось в разбитом окне и подмигнуло мне.
– Четыре, восемь, пять, – продолжал диктовать Никас. Он стоял спиной к окну и ничего не видел. Зато Ирма, похоже, заметила нашего спасителя, потому что вдруг сказала весело: «Ой, сбилась!» и начала набирать номер сначала.
– Ещё раз собьёшься, убью, – ласково пообещал ей молодой муж. – Сначала Машку, потом тебя.
– Один, три, три, три, девять, – старательно тянула Громова время.
Я знал, что хочет сделать охранник: броситься сзади на Никаса и выбить у него пистолет. Но я понимал, как трудно это сделать. Арно висел на высоте второго этажа, на голой стене, где не за что зацепиться, и, несмотря на выбитое стекло, дорогу ему надёжно преграждали плотные вертикальные жалюзи. Его прыжок, который должен быть стремительным и бесшумным мог не получиться, и тогда…
– Алло, – сказала Ирма Андреевна в трубку. – Юрий Владимирович, я хотела бы отменить своё распоряжение об отмене…
С диким воплем «Ха!», словно снаряд с ядерной боеголовкой, Арно протаранил жалюзи и вцепился Никасу в горло, ногой выбив пистолет у него из руки. Никас всё же успел нажать на курок, и пуля, царапнув стену, ушла в открытые двери, просвистев над нашими головами. Первым на помощь Арно ринулся дед, опередив меня на долю секунды. Сазон звезданул Никаса кулаком по затылку и сделал контрольный удар ногой под дых.
Подскочил Вася и самозабвенно принялся пинать блондина под зад.
– Вот тебе, сука, за моё ухо, – приговаривал Вася, – вот тебе за мой испорченный отпуск, вот тебе за Прохора, вот тебе за…
– Стой, – схватила его за рукав Беда. – Ты мне подозреваемого убьёшь. Кого я допрашивать буду?!
– Вот тебе, сука, за кризис во всём мире, – не удержался от последнего пинка Вася.
– Связывайте его и несите в дом, – распорядилась Ирма Андреевна и вышла из комнаты с видом господа бога.
Порвав простыни на длинные полосы, мы с Сомом связали Никаса по рукам и ногам. Нежный блондин не подавал признаков жизни, поэтому Аркадий взвалил его на плечо и потащил вниз по лестнице, ласково припевая: «Гей, славяне!»
Мария, сидя возле кровати, начала заплетать косу. Руки у неё дрожали, но взгляд так и остался несломленным и непримиримым.
– С вами всё в порядке? – наклонилась к ней Элка.
– Не знаю, – пробормотала кухарка. С трудом поднявшись, она побрела к выходу. – Пойду, пирог приготовлю. С йадом!
– Ты молодец, – сказал я Арно. – Без тебя мы бы не справились.
– Десантура?! – хлопнул его по плечу Сазон.
– Пехота, – расплылся в улыбке охранник и посмотрел на Элку. – Ну как, тяну я на главного героя в твоём романе?
– Посмотрим, – усмехнулась Беда. – Ещё ничего не ясно.
Арно тяжело вздохнул и… выпрыгнул из окна.
– Не удерёт? – вывесился со второго этажа дед.
– Никуда не денется, – успокоил я. – Уж больно он в Элкины персонажи метит.
Мы разобрали оружие, и вышли из дома.
– Господа, господа, минуточку, – бормотал Вася, плетясь позади всех. – А как же моё ухо? От него отлетел кусок не меньше пяти миллиметров! Нужно или похоронить его по-человечески, или пришить!
– Пришить! – фыркнул Сазон. – Эгоист ты, служивый. А как же окружающая среда? Птички-рыбки? Жучки-паучки? Знаешь, как они уши свежеотстрелянные пожрать любят!
– Тьфу, на вас, – плюнул Вася. – Совсем настроение испортили.
– Ничего, щас пирогов с йадом поедим, сразу твоё настроение улучшится, – весело пообещал Сазон.
Отчего-то мы расположились на кухне.
Мария с ненавистью месила тесто, а Никаса по чьей-то злой воле положили на разделочный стол, размеры которого позволяли разместить на нём тушу коровы.
Ирма Андреевна сменила испачканный кровью брючный костюм на пронзительно красный халат.
Мы расселись вдоль барной стойки, и, чтобы это имело смысл, Мария плюхнула перед нами бутылку кубинского рома и рюмки. Элка с какой-то радости уселась вдруг ко мне на колени и обняла за шею. Я замер и боялся дышать, так как подобные нежности не часто мне доставались.
