водрузив вместо памятника бочку с водой? И, наконец, чьи это бриллианты и как они могли оказаться в палисаднике бабы Шуры, черт побери?!!
«Какая тебе разница, – попыталась урезонить себя Катерина. – Ты уже за все сполна получила. И пулю в живот, и сережки с ожерельем, холодным как лед, и ... Матвея Матушкина, с которым у тебя „химия“ – слаженная игра двух актеров, заигравшихся в своих импровизациях на тему „барышня и хулиган“. Только лучше быть честной с собой. Блуд это, Катерина Ивановна! Блуд, а никакая не „химия“.
У дома Роберта она без труда нашла место для парковки. Дом был из «особенных», элитных – со шлагбаумом, будкой с охранником, и удобными парковочными площадками. У Катерины имелся пропуск, но показывать его не было никакой нужды, так как охранник всегда и так махал ей рукой «Проезжай!», давая этим понять, что ее трудно с кем-нибудь перепутать.
Он и сейчас махнул рукой «Проезжай!», и у Катерины вдруг екнуло сердце. На сей раз этот жест означал – за шлагбаумом новая жизнь, назад пути нет. Она переедет жить сюда, а свой пентхауз сдаст иностранцам. Нужно только определиться с ценой. Вот работу она не бросит. Без работы она захиреет, заскучает, сойдет с ума. Совсем забыла сказать об этом Роберту. Катерина поднесла к глазам руку и порассматривала ящерицу. Все-таки, нужно было прихватить еще ее сестричку-брошку. Она обязательно задаст пару вопросов Роберту насчет происхождения этого кольца.
У дверей квартиры Роберта Ивановича топталась какая-то тетка. Она беспрерывно топила кнопку звонка и тихонько поругивалась под нос. На тетке был синий спортивный костюм, кроссовки, и она здорово смахивала на тренера по легкой атлетике – жилистая, сухая, с волевым лицом и излишне целеустремленным взглядом.
– А вот и вы! – воскликнула тетка, увидев Катерину. – Очень кстати! Я знаю, вы подруга Роберта Ивановича. Он затопил мою квартиру и почему-то не открывает. Может, вышел куда-нибудь, а кран не закрыл? Мой ремонт ему обойдется в копеечку и будет лучше, если побыстрее устранить причину аварии. У вас случайно нет ключа от квартиры? – Тетка, пожалуй, была не тренером, а бывшим руководящим работником, слишком уж специфическим тоном она разговаривала. Тоном, который всегда вызывал у Катерины желание показать язык.
– Случайно есть, – ответила Катерина тетке, но открывать квартиру не поторопилась. – А вы уверены, что вас затопил именно Роберт Иванович?
– За кого вы меня принимаете? – вздернула подбородок тетка. – Я что, похожа на невменяемую?
– В общем-то нет, но мало ли... – Катерина вставила ключ в замок.
– Вы мне хамите, – жестко сказала тетка, проходя за Катериной в просторный холл.
– Пока еще нет. Постойте-ка, пожалуйста, в коридоре, а я проверю все краны. Роберт! – крикнула она. – Роберт, ты где?! – Квартира была настолько большая, что дала уверенное эхо, но Роберт никак не откликнулся.
– Странно, – пробормотала Катерина, увидев, что ботинки его стоят в прихожей, а джинсовая курточка, в которой он ходил в последнее время, висит на вешалке. – Роберт!
В ванной и правда шумела вода. Катерина дернула дверь, она открылась, и поток воды вяло плеснулся в ноги, как плещутся волны о берег в ясный, безветренный день. От неожиданности Катерина отпрыгнула назад и вскрикнула. На крик прибежала спортивная тетка, хлюпая по ручейку кроссовками.
– Ну вот, а вы тут рассуждаете о моей вменяемости! – высокомерно заявила она, шагнула в ванную и вдруг завизжала. Это так не подходило к ее спортивно-руководящему имиджу, что Катерина даже засмеялась. Ну забыл человек закрыть кран, чего ж орать-то? Смеясь, она зашла в огромную ванную, почти по щиколотку оказавшись в теплой воде. Черный кафель давал ощущение мрачной роскоши, и эта роскошь никак не вязалась с бледным, безжизненным телом, безвольно полулежавшим в низкой, треугольной ванной, больше смахивающей на бассейн.
– Роберт! – крикнула Катерина, хотя точно была уверена, что «это» не может быть Робертом. – Роберт Иванович!
Тетка перестала визжать, и тишина была бы убийственной, если бы не бодрый плеск текущей из крана воды. Роберт напоминал большую резиновую куклу, у которой слегка подспустили воздух и она потеряла тонус, упругость и товарный вид. Голова свесилась на грудь, глаза полузакрыты, а руки плавали в толще воды, словно медузы. Он спиной запечатал боковое сливное отверстие, потому и переполнилась ванна.
– Скорую! – прошептала Катерина, нащупала в сумке мобильник и быстро набрала ноль три. – Сердечный приступ! – заорала она в трубку.
– Помилуйте, дамочка, – отмерла вдруг спортивная тетка, – какой же это сердечный приступ, если у него в голове дырка? Это убийство и нужно звонить в милицию.
Катерина нажала отбой и посмотрела Роберта. У него на лбу действительно что-то такое было – необычное, непривычное, режущее глаз. Катерина не могла на это смотреть, но заставила себя и увидела – это дырка, запечатанная черной запекшейся кровью. Струйка этой крови, такой же черной, спускалась вниз, к подбородку, и там замерла как вкопанная, даже не капнув воду. Что-то такое Катерина слышала о повышенной свертываемости крови...
Тетка закатала рукав спортивной куртки, бесстрашно запустила руку в воду и поймала там запястье Роберта Ивановича.
– Мертв, – вздохнула она. – Мертвее только Гарик из шестнадцатой квартиры. Но его грохнули неделю назад и уже похоронили. Господи, никак не могу привыкнуть, что в этом доме один другого круче и два раза в месяц кого-нибудь обязательно дырявят наемные убийцы. Дамочка, а кто же мне ремонт-то оплачивать будет? – всполошилась тетка. Она вполне очухалась, и к ней вернулись здравые мысли. – Кто платить-то будет? Кто?!! У меня ремонт на бешеную тучу долларов, телевизор в ванной залило, цветы искусственные!
– Телевизор? Цветы? – Катерина не могла удивляться, но удивилась.
А кому же она будет гладить шнурки?..
– Да, черт побери, цветы, телевизор, кушеточка-антик, столик ценных пород дуба и старинные часы с кукушкой, которые стоят сейчас бешеную тучу долларов!!!
– С кукушкой?..
– И потолок в разводах! Трупная водичка – бр-р! Да я всю ванную теперь переделывать должна!
– Переделывать...
Чьей же она будет сиделкой?..
– Дамочка, а ведь вы его почти жена. Мне Люся из тринадцатой говорила. Вот вы мне и заплатите!
– Заплачу, – кивнула Катерина и заплакала.
– Хватит сопли на кулак мотать, – тетка вырвала у нее из рук мобильный и очень быстро и грамотно вызвала милицию. Похоже, у нее были навыки в таком деле, а милиции было не в первой выезжать по этому адресу, потому что разговор получился кратким и лаконичным.
– А ведь я вас сегодня уже здесь видела, – вдруг сказала тетка, щуря сверлящие глаза и поправляя рукой короткую челочку.
– Меня? Здесь?
Черный кафель давил на глаза, контрастировал с белой ванной, тело в которой – шутка, муляж, оно не может быть правдой. Сейчас есть специальные магазины, где продают такие «шутки»: отрезанные руки, отрубленные головы, кровавые кляксы и даже наклейки пулевых ранений. Кто-то купил в таком магазине целого Роберта и засунул его ванну, а настоящий Роберт сидит на кухне, посмеивается и пьет кофе.
Катерина пошла на кухню.
– Да, милочка, я видела, как рано утром вы поднимались по лестнице, я как раз шла гулять собаку. На вас была легкомысленная широкополая, красная шляпа!
На кухне никого не было. Роберт не пил там кофе. Его и в спальне не было, пустая, разобранная кровать демонстрировала свое пустое нутро, и было почему-то стыдно смотреть туда.
Кому она будет верна по гроб жизни?..
Соседка тащилась за ней по пятам.
– Вы меня с кем-то спутали! – крикнула Катерина, хотя тетка стояла рядом и с мерзким любопытством бездельника-обывателя рассматривала беззащитные белые простыни и стыдливую подушку, сохранившую примятость.
– Ха-ха-ха! – вдруг весело рассмеялась тетка, и Катерина вдруг снова поверила, что все это шутка.
