очень не любят, когда им напоминают, чьи они дети.
– Утро доброе, Валерий Сергеевич! – Сытов позволил себе лучезарную улыбку, позволил себе сесть не на стул, а в кресло, и даже рискнул закинуть нога на ногу. Неплохо было бы, если бы генеральный кликнул своей секретарше о двух чашечках кофе. Сытов непременно выпил бы сладкий, с лимоном. К черту вареные яйца и чай без сахара.
Но генеральный не кликнул. Он уселся за свой необъятный стол, на котором можно бы было сыграть партию в бильярд или на худой конец – в теннис, сцепил пухлые ручки в замок и, вздохнув, произнес:
– Никита Андреевич, я прекрасно помню те времена, когда вы были блестящим тележурналистом.
Сытов решил, что это комплимент, улыбнулся еще лучезарнее, еще вольготнее раскинулся в кресле и даже позволил себе поболтать на пальце брелок с ключами от машины, которые зачем-то притащил с собой.
– Я помню ваши незаурядные репортажи, – генеральный замялся, будто затрудняясь сказать, что он еще помнит про Сытова. – А вы не хотели бы снова познать все прелести жизни известного, публичного человека? – Генеральный расцепил свои пальчики и сыграл на столе что-то бравурное.
– Что, простите?.. – не понял Сытов, вернее, боясь понять.
– Я говорю, что думаю, вы будете больше на своем месте, если станете...
– Репортером?.. – с нескрываемым ужасом спросил Сытов, чувствуя, как ладони становятся мокрыми, а щеки горячими.
– Нет, ну зачем же! – воскликнул генеральный и даже улыбнулся. – Из этой шкурки вы выросли. Да, выросли, да и возраст... А вот ведущим новостного блока...
– Ведущим, – эхом повторил Сытов, все еще не веря в происходящее.
Он удержался во время лавины, которая смела все и вся, и вдруг пошел ко дну, когда вокруг установилась тишь да благодать. А он-то мечтал о повышении...
Нужно было «держать лицо», нужно было, чтобы ни один мускул не дрогнул на физиономии, но губы у Сытова затряслись, и он против своей воли произнес:
– То есть как директор редакции информационных программ я не на своем месте?!
Генеральный опять сцепил пальчики, посмотрел тоскливо в окно и сказал:
– Вы же понимаете. Вы все понимаете. У канала новая политика и в рамках...
Уж как Сытов прогибался, как зады лизал, чтобы «соответствовать» и поддерживать эту «новую политику»! Все оказалось без толку. Ведущий новостей! Это не шаг назад. Это полет в пропасть. Говорящая голова. Говорящая за тех, кто эту самую политику строит. Впрочем, девки снова начнут узнавать на улицах. Нужно кивнуть. Улыбнуться, кивнуть, и приступать к обязанностям, согласно штатному расписанию. Но Сытова вдруг бес толкнул в ребро.
– Сергей Васильевич! – Черт, он все же назвал генерального именем его знаменитого папы. – Валерий Сергеевич! Я очень ценю, что меня не просто выставляют за дверь, а предлагают вполне достойно продолжить работать. Я премного благодарен. Вы даже не представляете как. – Генеральный уставился на него в упор водянистыми глазками, и Сытов осекся. Он хотел еще многое сказать – например, то, что политика подтягивания на руководящие должности «своих» людей вовсе не новая, а очень даже старая. Он хотел это сказать, но не сказал, потому что взгляд генерального пронял его до печенок. Сытов сник, стух, и внезапно дико захотел есть. В конце концов, когда девки узнают на улицах – это приятно.
– Я согласен, – кивнул Сытов. – Я, конечно, согласен. Я, если честно, очень даже не против всех прелестей жизни известного, публичного человека.
Только... можно мне как-нибудь поделикатнее, что ли, приступить к новым обязанностям?.. Ну, например, сначала в отпуск сходить? Я пять лет в отпуске не был.
Генеральный вдруг громко захохотал. Это было так неожиданно и так ему не шло, что Сытов решил: ну все, придется искать новую работу, лизать новые задницы, вникать в другую «новую политику».
– Валяйте, – прохохотавшись сказал генеральный, – валяйте в свой отпуск. Вредно так долго не отдыхать. А вернетесь и... милости просим. Я думаю, вас еще помнят зрители, помнят и любят. Ей-богу, вы будете на своем месте!
Сытов вышел от генерального, насвистывая. Он ловил на себе вопросительные взгляды коллег и ни в коем случае не хотел выглядеть подавленным. Он зашел в буфет, съел там огромный кекс с изюмом и запил его сладким кофе.
... Сытов гнал машину и уверял себя, что хочет разбиться. Он нарушал, подрезал, играл в «шахматиста», мечась из ряда в ряд, и поминутно вылетал на встречную, мечтая поймать лобовой удар. Вернее, убеждал себя, что мечтает об этом. На самом деле он виртуозно уходил от встречных машин, до миллиметра точно ощущая габариты своего «мерса» и легко справляясь с его управлением. Ему сигналили, мигали, и, судя по губам, отчаянно материли.
Отпуск. Виданное ли дело, он вернется домой в десять утра, и будет шататься по комнатам, не зная, куда себя деть.
«Мне с вами скучно. Мне с вами спать хочется!»
Нужно взять путевку в какую-нибудь экзотическую страну. Туда, где можно перешагнуть через экватор, и где темнокожие женщины не привыкли одеваться. Отпуск! Он в детстве мечтал перешагнуть через экватор. Детство прошло, а мечта так и не стала казаться глупой.
Вдруг слева его обошел какой-то лихач. Боковым зрением Сытов увидел, что это красный «Мустанг» годов эдак девяностых, а за рулем темнокожая женщина в красном платье. Только темнокожая баба смогла обставить его на дороге, когда он был на пределе, когда другие водители испуганно расступались, прижимались к обочине, следуя верному правилу: «Дай дорогу дураку». Сытов нагнал «Мустанг», сел на хвост, но шоколадная баба в красном не ушла вправо и не прибавила скорость. Сытов мигнул фарами – результат тот же. Она шла с выбранной ею скоростью, по выбранной ею полосе и не собиралась сдавать позиций перед каким-то «подкрученным» «мерсом». Сытов посигналил, почти прилип к ее бамперу, и в этот момент «стопы» «Мустанга» внезапно мигнули. Сытов резко дал по тормозам, чтоб не врезаться. Сзади его дружно обругали разноголосыми сигналами. Вот стерва – наказала, подставилась. Гадина, все сегодня против него.
Слева была разделительная полоса. Перескочив через бордюр и взметнув облачко пыли, Сытов пошел вровень с «Мустангом», пытаясь сквозь слабую тонировку получше рассмотреть мулатку.
Хороша, породиста, с норовом. На него даже не посмотрела. «Жуть, как похожа на Катьку», – подумал вдруг Сытов. Он даже так не подумал, а будто ему кто-то это сказал. Сытов даже голос услышал: насмешливый такой голос, не женский, не мужской. «Жуть, как на Катьку похожа!»
«Катька была простушка, – возразил Сытов голосу. – Простушка, глупышка, покладистая и преданная, как собачонка. А у этой стиль, шарм, норов. Стрижечка баксов на триста, колечко на пальце неслабое, машина в тон платью. Кэт в ее возрасте была бы не такая. Как жалко, что она так нелепо погибла. Ничто так не жалко как Кэт».
Он обошел «Мустанг», дал резко по тормозам – в отместку, и оторвался. На светофоре «Мустанг» нагнал его, обошел, разогнался немеренно и чуть не вписался в «Гелендеваген». Вильнул испуганно влево, уходя от удара. Сытов злорадно хмыкнул. Ему расхотелось умирать. Ему захотелось жить.
Отпуск!!! Вот приедет сейчас домой, плюхнется в ванну, выкурит сигарету, потом обзвонит турагентства и выберет себе подходящий маршрут. Лику оставит дома. Он вообще не скажет ей, что у него отпуск, сошлется на творческую командировку.
Он погонял еще по городу, поторчал в пробках, заехал в какой-то магазин и накупил массу ненужных «отпускных» вещей – шорты, майки, солнцезащитные очки, какие-то спреи и кремы для загара. Апофеозом этого шоппинга стала шляпа с загнутыми по бокам полями и заломом посередине. Сытов содрал шляпу прямо с манекена, надел на себя, и под хихиканье продавщиц рассчитался за нее. Она оказалась безобразно дорогой, эта шляпа, она не вязалась с его офисным видом, и именно поэтому Сытов ее не снял. Так и поехал домой – голова ковбоя, тело клерка.
«Проезжайте», – махнул Сытову охранник и Сытов поймал его удивленный взгляд. Никогда в жизни Сытов не возвращался домой в десять утра. Никогда в жизни не позволял себе в одежде ничего, кроме консервативных костюмов и классических джинсов. Сытов сдвинул шляпу на затылок, приложил два пальца к виску, шутливо отдавая честь, и проехал мимо шлагбаума.
Как он гордился, когда купил квартиру в этом доме! Охраняемая территория, многозначительный
