только прикрыла ее, потому что какому грабителю придет на ум грабить пентхауз на шестнадцатом этаже, когда лифт не работает?!
Она понеслась вниз, перескакивая ступеньки.
– Эй, Кать! – крикнула Верка из своей будки, но Катерина отмахнулась от нее и выскочила на улицу.
«Мустанга», и правда, не было на привычном парковочном месте. Катерина вздохнула и поплелась в маленький скверик, где в траве мог затеряться ключ. Она села на корточки и шаря по мокрой траве руками, медленно стала продвигаться вперед.
– Эй, Кать, чего ищем? – раздалось за спиной.
Катерина подняла голову и увидела Майкла, сидевшего неподалеку на лавочке.
– Ты?! – удивилась она. – А где твой взрослый наставник?
– Какой наставник? – Майкл старательно расширил глаза, изобразив удивление.
– Который зовется Мариной, который якобы подтягивает тебя по математике, для которого ты выполняешь какие-то поручения и которому ты звонишь на мой мобильный телефон, сообщая о каких-то «срочных» делах! Где?! Я все знаю, Майкл! Учти, тебе уже пятнадцать, и уголовная ответственность уже наступила!
– За что?! – от возмущения Майкл вскочил со скамейки. – За что, тетя Катя? – Ни разу в жизни он не называл ее «тетей». Майкл добавил плаксивости к голосу и продолжил:
– Маринка со мной таблицу умножения учит! Я ее с третьего класса никак запомнить не могу, а у нее... эта, как ее... «методика»! А позвонил я только затем, что бабка меня утром в квартире случайно закрыла, а сама до вечера умотала. А у Маринки ключ имеется, как у... гувернантки! Вот я и попросил ее побыстрей приехать, открыть и ключ мне отдать. Кому охота летом в квартире париться? И потом, вдруг пожар, а я закрыт?
Майкл так отчаянно возмущался, что Катерина засомневалась в своей правоте.
– «Методика», говоришь? Сколько будет трижды восемь?
– Восемьдесят три, – не моргнув, отрапортовал Майкл.
– Два тебе с минусом, – отрезала Катя. Она и сама не помнила, сколько будет трижды восемь, но точно знала, что не восемьдесят три. – Знаешь, чем отличается человек от обезьяны? Умением складно врать! Твоя история глупая. Когда мы с Мат... Мариной приехали, она не кинулась открывать твою дверь. Марина срочно сгреблась, взяла мою машину и уехала!
– Кать, а что ты там ищешь? – Майкл не умел врать, зато знал, как увести разговор в другое русло.
Ключа нигде не было. Катерина встала, отряхнула от земли руки и пошла в подъезд.
– И не смей больше клянчить у меня деньги! – не оборачиваясь, крикнула она.
– А я не клянчу, я взимаю, – огрызнулся Майкл.
– Эй, Кать, ты чего как угорелая в тапках носишься? – заорала в подъезде Верка и грудью преградила ей дорогу. – К тебе гость, кажись!
– Какой еще гость?
Меньше всего Катерине хотелось беседовать сейчас с Веркой и принимать гостей.
– Да мужик какой-то! Сказал, что наверх ему. Я допросить не успела, он быстро в лифт скакнул.
– А что, лифт работает? – удивилась Катя.
– А чего ему не работать? У нас приличный дом и я тут не просто так сижу.
– Да уж, не просто так, – хмыкнула Катя.
Лифт и правда без проблем доставил ее на этаж.
Но на площадке никого не было. А так как квартира была на площадке одна, то Катерина решила, что Верка насчет гостя ошиблась.
Она толкнула незапертую дверь и шагнула в темный коридор.
Темный коридор показался недружелюбным и незнакомо пахнущим.
Катерина закрыла дверь на замок и нащупала выключатель. Точечные светильники вспыхнули под потолком, освещая знакомое, обжитое пространство. Катерина увидела себя в зеркале растрепанную, заполошную, со сползшей с плеча лямкой сарафана и показала отражению язык. Отражение ответило тем же, только вместо веселой рожицы отдарилось злобной гримасой. Она вздохнула, пригладила волосы, поправила сарафанную лямку и пошла на второй этаж, в гостиную.
Короткий кожаный диванчик еще хранил следы ее тела. Катерина плюхнулась на него и первый раз в жизни пожалела, что у нее нет телевизора.
Ну, прихоть такая с ней приключилась, когда она обставляла квартиру! Побоялась, что включит как- нибудь одиноким вечером голубой экран, а там – ее разлюбимый Сытов. «Все равно разобью», – подумала тогда Катя и купила себе самый навороченный музыкальный центр. А потом еще один. Один она поставила в спальню, другой в гостиную, и была весьма довольна организацией своего досуга.
Она взяла пульт и включила своего музыкального дружка, который помогал ей и в радостях и в горестях. Музыка обрушилась со всех сторон, как Ниагарский водопад – мощно и отрезвляюще.
Все-таки нужно позвонить в милицию. Или не нужно? Телефон заперт в спальне, но ведь есть же еще и мобильный.
Она откинулась на мягкую спинку, стала закидывать руки за голову и одновременно с этим поняла – сзади кто-то есть.
Этот кто-то незнакомо пахнет, нечисто, прерывисто дышит, и ничего хорошего ждать от него нельзя. Она успела проклясть себя за то, что пошла на поводу у моды и поставила диван не к стенке, а посреди комнаты. Катерина почувствовала, как остановилось дыхание, перестало биться сердце, а голова стремительно дернулась в повороте назад, но ее, эту бедную голову что-то остановило. Перед глазами стремительно пролетела петля, царапнула нос, и затянулась на шее удавкой. Дышать стало трудно, потом невозможно, а мерзкий хрип показал чужим, потому что она – Катерина Ивановна, хрипеть так не могла.
«Пока!» – сказала мысленно Катя белому свету и даже порадовалась, что помрет под любимые «Времена года». Но удавка вдруг чуть ослабла, Катя судорожно хлебнула воздуха и услышала гадкий шепот, который, перекрывая аккорды Вивальди, спросил:
– Ну что, Катерина Ивановна, со здравым смыслом у вас беда? Двери не запираем? Никого не боимся?
Мозг подкинул Катерине идею, что это тот самый гость, которого не успела допросить Верка.
– Ты кто? – как смогла, спросила Катерина «гостя». Согласные давались с большим трудом, чем гласные. – Вор?! Очень глупо. Тебя видело полподъезда!
– Одна толстая тетка – не полподъезда, – возразил шепот. – И потом, разве грабители обращаются к жертвам по имени-отчеству?
– Вроде не обращаются, впрочем, меня никогда не грабили, и я не знаю подробностей. – Она попыталась разжать петлю руками, но та предупреждающе затянулась, снова перекрыв кислород.
– Я не вор. Я пришел забрать то, что по праву принадлежит мне, – шепот смердел возле уха запахом незалеченных зубов, обжигал температурным дыханием, от которого шевелились волосы на виске, и не давал никаких шансов на то, что его обладатель не имеет диагноза «шизофрения». – Я пришел взять свое! – повторил шепот.
– Забирай, что хочешь, и проваливай, – Катерина вдруг обнаружила, что вполне сносно научилась говорить с перетянутым горлом.
– Что хочешь! – заорал в голос «гость». – Что хочешь! Ты думаешь, я пришел за пачкой долларов, которую ты прячешь в белье, или за бэушной бытовой техникой?!
– Мне трудно думать в таком положении, – призналась Катя, тихо радуясь, тому, что он вступил в переговоры, и не спешит ее задушить.
– Дай руку, – миролюбиво попросил «гость», будто чашку чая предложил выпить.
Выбора у нее не было, и она послушно протянула руку назад. На руке щелкнуло кольцо наручника, он потянул ее с дивана к стене, и второе кольцо защелкнул на трубе отопления. Катерина без сил опустилась на пол.
«Не очень оригинально», – подумала она, представив себя со стороны, прикованной к батарее, потом
