Миша, недобро щурясь, рассерженным медведем поднялся с дивана.
– Чего надо?
– Тебя как раз и надо… – выразительно взглянув на тележку с закуской и выпивкой, главмент Февральска уселся в кресло, поплевал на ладонь и тщательно приладил редкие волосы, прикрывавшие блестящую, словно лакированную, плешь. – Я тебя вот уже третий час найти не могу. Звоню – а мобила твоя не работает. Думал уже в твою избушку самому отправляться. А тут как раз твой джип… Дай, думаю, заскочу. Где тебя еще в нашем поселке можно встретить?
– Шел бы ты ближней дорогой в свой райотдел, – с чувством посоветовал Миша. – Неужели не видишь: мы тут сидим, празднуем, культурно отдыхаем… Тебя, между прочим, не приглашали. Если я действительно так потребовался – присылай повестку в официальном порядке.
– А ты не хами, не хами, – в голосе Прелясковского зазвучали начальственные интонации. – Помни, кто я, а кто ты. Повестка, кстати, тоже не проблема. Но, думаю, лучше по-хорошему поговорить. Так сказать, в непринужденной домашней обстановке.
– Ладно, чего надо? – Каратаеву явно не хотелось ругаться. – Говори, коль пришел.
– Ты вообще в курсе того, что в «Культтоварах» произошло?
– Нет.
Прелясковский обернулся к хозяйке, которая с его шапкой в руках стояла в прихожей.
– А ты?
– А что там произошло? – спросила девушка немного испуганно.
– Пожар. Изнутри магазин полностью выгорел, а снаружи удалось потушить. Две продавщицы погибли. Я недавно как раз оттуда. Бабы те обгорели до головешек, просто не узнать. Сперва подумали – электрический обогреватель жгли по холодному времени, проводку замкнуло, вот магазин и сгорел. Но на трупах – очевидные следы насильственной смерти. Их сейчас в Хабаровск на экспертизу отправили. К тому же «Культтовары» начисто ограблены. Ни за что не поверю, чтобы вся водка сгорела вместе с бутылками. А это значит, что у нас в Февральске объявились какие-то бандиты.
– А мы-то тут при чем? – спокойно бросил Миша. – Кто в поселке начальник РОВД – мы с Таней или ты, товарищ капитан? Вот сам и ищи…
– По закону я должен опросить всех, кто живет поблизости. То есть всех в нашем поселке. Вот и опрашиваю. Когда и кто из вас последний раз был в «Культтоварах»?
– Три дня назад была, стиральный порошок и мыло покупала, – ответила Дробязко; она была явно обескуражена новостью.
– А я – еще в феврале, – припомнил Каратаев. – Ты ведь знаешь, что я по магазинам нечасто хожу.
– Никто из вас ничего подозрительного не заметил?
– Нет… – девушка явно не могла поверить словам визитера.
– Ты бы лучше бичей опросил, наверное, их рук дело, – предположил таежный охотник. – Мы с Таней продавщиц не режем. У нас немного другие профессии. Или ты хочешь еще узнать, кто из нас и где был на момент ограбления?
– Да верю я вам, верю… – задумчиво молвил мент. – Тут, между прочим, «Урал» неподалеку от Февральска обнаружили, почти по радиатор снегом заметен. Машина без водителя, явно брошена. Сейчас пробиваем, что за «Урал» и на ком числится. Я так думаю, что никакие это не бомжи. Для них такое слишком рисково. Наверное, какие-то залетные. Угнали с отстойника грузовик, прилетели к нам на гастроли, сейчас в нашем поселке покуражатся – и свалят на товарняке. Ищи их потом. А у меня процент раскрываемости слетает, потом от начальства втык получу, сам понимаешь.
– Предлагаешь мне, кроме тигра-убийцы, еще и бандитами заниматься?
– Да уж сами как-нибудь… Да, Каратаев, хорошо, что напомнил. Ты от меня разрешение на отстрел того тигра хотел, – достав из кармана сложенную вчетверо бумажку, мент аккуратно разгладил ее не гнущейся от мороза ладонью, протянул охотнику-промысловику. – Вот тебе разрешение.
– «Я, начальник районного отдела внутренних дел городского поселка Февральск Хабаровского края капитан полиции Прелясковский О. Н., санкционирую отстрел дикого таежного зверя (тигра), который в нарушение действующего законодательства Российской Федерации нагло поедает жителей Февральска…» – начал было читать Миша, но тут же отложил бумагу. – Гражданин начальник, ты это разрешение можешь в своем ментовском сортире повесить. Цена ему – пять копеек в базарный день. С каких это пор лицензии на отстрел зверей, занесенных в Красную книгу, у нас РОВД выписывает? Это незаконно.
– Да достал ты меня со своей законностью! – неожиданно обозлился правоохранитель. – Тебе что – и этого мало? Подписи моей недостаточно, печать не устраивает? Или прикажешь специально в Хабару ехать, чтобы для тебя разрешение по всей форме выбивать? У нас тут тайга, а не какая-нибудь Москва! Все, бери, бери, пока я добрый… И не забывай, что лицензию на охотничье оружие тебе тоже в нашем РОВД выписывают. И не разрешительный отдел, которого тут отродясь никогда не было… и, надеюсь, не будет. А лично я. Ладно, – Прелясковский красноречиво взглянул на стол и, грузно поднявшись, расшаркался перед хозяйкой со всей галантностью, на какую был только способен. – Татьяна! Поздравляю тебя с Международным женским днем. Как грится, желаю всего самого-самого… Здоровья там, бабла побольше, работы поменьше и всего такого прочего. А хороший мужик у тебя уже есть.
После этих слов незваного гостя волей-неволей пришлось пригласить к столу. Дважды повторять не пришлось. Прелясковский тут же налил себе стакан водки и, выпив, нацелил вилкой в самый аппетитный кусок копченой медвежатины. Ел он жадно, быстро и неряшливо – Миша с трудом удерживался, чтобы не выставить мента из квартиры. Водка в графинчике быстро закончилась. Вот Тане и пришлось идти к соседям, одалживать питьевой спирт.
– А хорошую бабу ты себе присмотрел, – подмигнул главмент Февральска, когда хозяйка ушла. – Завидую тебе белой завистью… Был бы я помоложе – сам бы ей предложение сделал. Только вот знаешь – баб надо бить. Я бы каждую бабу посадил в мешок, привязал к балке и раз в неделю бил бы ее ломом. По два раза в день, чтобы лишнего о себе не возомнила. Так что и ты Таньку в черном теле потом держи, а то на голову сядет.
– Ты лучше своих баб в черном теле держи, – с чувством посоветовал Каратаев; весь Февральск знал, что капитан полиции Прелясковский регулярно избивает жену и обеих дочерей и даже не делает из этого никакой тайны.
– Что регулярно и делаю, – не без гордости ответил мент. – Да, Миша, еще один момент. Послезавтра зайдешь ко мне в райотдел. Со всеми, как говорится, документами.
– С какой это еще радости?
– Пришла телефонограмма из Хабаровска. Всем жителям, которые имеют на руках охотничье оружие, предписано явиться на инструктаж.
– Не могу послезавтра. Мне Таню надо в Хабару отвезти, прямо с утра. Лучше прямо сейчас и проинструктируй.
– Не положено сейчас, – голос правоохранителя зазвучал неожиданным металлом. – И вообще: тебе что, мои слова не указ? На зоне не научили начальство уважать? Сказано послезавтра – значит, послезавтра. Заодно и лицензию на твой карабин продлю… А-а-а, вот и Танька пришла. Ну что, надыбала спирт? Тогда наливай!..
Туши лося, с трудом отбитой у собачьей своры, огромной рыже-полосатой кошке хватило ненадолго. И это неудивительно: чтобы насытиться, матерому тигру требуется съесть несколько десятков килограммов мяса за один раз. К тому же зимой следует есть чаще и больше: и холод, и длительные таежные переходы сжигают драгоценные калории.
Туша закончилась, тигр вновь испытал муки голода. Можно было попытаться отыскать какую-нибудь таежную дичь, однако звери, которые могли стать добычей, попрятались по своим норам, да и густой снегопад мгновенно заметал все следы. Так что единственным шансом не умереть от голодной смерти становился Февральск. Ведь его обитатели отличались редкой беспечностью и практически никогда не оказывали сопротивления. А главное – на улицах поселка всегда можно было подстеречь добычу.
Выйдя из тайги, тигр остановился неподалеку от длиннющего бетонного забора, за которым нечетко прорисовывалось некое здание промышленной архитектуры с высокой дымовой трубой. И хотя территория за забором выглядела нежилой, чутье подсказывало таежному хищнику: в доме с трубой наверняка есть
