Звуки изменились. Стук крови в висках утих, смешался с шумом толпы и каким-то странным, мрачным, плотным и глубоким звуком. Этот звук окружал Чарли со всех сторон, пульсировал и баюкал его, становился все громче и громче.
Бум!
Бум!
Бум!
БУМ!
Звук был неотвратим, жуток, непередаваем. Казалось, каждое существо во Вселенной било в барабан и одновременно кричало на Чарли. Шум настигал его повсюду, и чем больше он раздражался, тем более раздражающим становился звук.
И вдруг Чарли захотелось хоть что-то с этим сделать.
Для него наступил самый торжественный момент в жизни, и что же происходит? Откуда-то взялся этот дурацкий шум и так мешает ему.
Только шум и помехи — ничего больше.
Так бывало всегда: стоило только его жизни пойти на лад, как всегда из-за чего-то все портилось. Прежде всего на ум приходили Эсме и Джек. Ведь могли бы не лезть к нему, не мешать, могли бы хоть немного доверять ему — но нет! Конечно, им обязательно надо было вмешаться!
И его отец, вместо того чтобы все так испортить, мог бы…
Окруженный светом и жизнью, сидящий на троне посреди Вселенной, Чарли вдруг часто заморгал.
«Отец», — подумал он.
Он вспомнил о том, какое лицо было у матери в то утро за завтраком, когда отец объявил им о своем уходе.
Он вспомнил, как отец сидел один в китайском ресторане, о том, как сказал ему: «Я тебя никогда не прощу. Никогда».
Он нахмурился.
«Ну, — подумал он, — теперь мне все равно. Я кое-что сделал. Я все это оставил позади». И он вдруг понял, что в этом и есть ответ.
Вселенная сияла и грохотала вокруг него. Она ждала от Чарли следующей мысли.
«Этот шум, — думал он, — и эти огни, и все, что творится сейчас вокруг меня… Теперь все иначе». Дни, когда он был слаб, когда плыл по воле волн, закончились. Он один — он, Чарли, — был наделен властью и могуществом, он целиком и полностью владел собственной судьбой. Ничто не могло встать на его пути, ничто больше не могло причинить ему боль, он этого не допустит, он не позволит этому случиться. Стоит ему только принять решение — и все будет так, как он пожелает.
Но все же шум и яркие огни ему ужасно досаждали.
Он не хотел больше терпеть.
И он принял решение.
«Отпусти все это, — эхом прозвучал голос в голове Чарли. — Отпусти все это, открой свое сердце и впусти меня. Да!»
Это все должно было просто… ПРЕКРАТИТЬСЯ.
И как только эта мысль сформировалась, Чарли почувствовал, как что-то зашевелилось внутри его. То существо, которое ожидало своего часа гораздо дольше, чем Чарли мог себе представить, словно вдруг совершило громадный судорожный прыжок.
Видение, представшее перед взором Чарли, неожиданно начало сворачиваться, будто кто-то нажал на клавишу обратной перемотки. Черные дыры захлопнулись, солнца стали ослепительно яркими, но тут же угасли, планеты и галактики промчались мимо него и вернулись на предназначенные для них места.
Он оказался на троне, и наконец ужасный шум стал утихать.
Чарли облегченно вздохнул, несказанно обрадовавшись тому, что все закончилось. Правда, во рту у него остался странный привкус, отдававший медью. И, честно говоря, чувствовал он себя как-то непривычно. Он захотел поднять руку, чтобы протереть глаза, но с изумлением обнаружил, что не может это сделать: его руки словно приклеились к подлокотникам трона.
И что еще более странно, от черной татуировки не осталось и следа. Все изгибы и острия орнамента под кожей Чарли исчезли. Остались чистая кожа и противный привкус во рту, не желавший пропадать, сколько бы раз он ни сглатывал слюну.
«Кровь», — вдруг догадался он. Это была кровь.
«Что-то не так», — подумал он, и ему стало страшно. Что-то явно было не так. Все выглядело иначе. Гукуматы не смотрели на него, да и никто не смотрел. Трон под ним и за его спиной снова зашевелился. С пугающей быстротой трон начал расти. Прямо перед ним возникли похожие на языки мышечные выросты, они начали смыкаться, заслонять от него все, что находилось снаружи. Чарли предпринял последнюю отчаянную попытку покинуть трон; его левая рука едва заметно отделилась от подлокотника…
…и он вытаращил глаза от ужаса.
Под рукой растеклась лужица темной жидкости, две струйки стекли с подлокотника вниз, но тут же взметнулись вверх тонкие розовые волокна, обхватили его руку и рывком вернули на место.
Трон продолжил свое страшное дело с удвоенной скоростью. Он с чавканьем впился в тело Чарли.
Загадка разрешилась. Трон убивал его.
Только теперь Чарли начал понимать, какую страшную ошибку он совершил.
МАГИЯ
Неожиданно грянул раскат грома. Эхом отлетевший от далеких стен, он был таким громким, что заставил все орды ада замолкнуть. Все, включая Эсме, уставились на трон. В этом смысле желание Чарли наконец исполнилось, но мясистые лепестки уже сомкнулись и закрыли его со всех сторон.
В тишине стали слышны странный шелест и бульканье. Они звучали все ближе и ближе, пока не начало казаться, будто они доносятся со всех сторон. Оно неотвратимо надвигалось, это всепоглощающее серебристо звенящее шипение, и очень быстро переросло в громовой рев надвигающегося бурного потока.
Неожиданно отовсюду в сердце Дракона хлынула густая белая жидкость. Дальние ряды демонов ее появление застало врасплох, и они растворились на месте.
Соки Дракона добрались до сердца. Настала пора демонам превратиться в энергию, необходимую для пробуждения. Поток белой питательной жидкости уже окрасился кровью.
После первого мгновения замешательства раздался панический крик.
— Ой, мамочки! — завопил Джагмат, все еще томящийся внутри магического пузыря под потолком зала.
Внезапно пузырь показался ему не таким уж ужасным местом по сравнению с тем, что происходило с демонами внизу. Все как один охваченные страхом, демоны ринулись к центру зала в попытке убраться как можно дальше от прибывающего прилива безжалостно растворяющего все на своем пути желудочного сока. Одни демоны падали, а другие наступали на них. Топали ноги, свистели в воздухе болтающиеся щупальца, выросты, плавники и все прочие разнообразные конечности, с помощью которых передвигались демоны. Но все старания не приносили им особой пользы: подняться на вершину плато демоны никак не могли, поскольку плато было окружено созданными Гукуматом магическими барьерами. Они как раз и были предназначены для того, чтобы отрезать демонам путь к отступлению. Джагмат смотрел вниз в ужасе. Первые ряды охваченных паникой демонов начали штурмовать склоны плато, но тут же скатывались вниз, в бурлящую, обезумевшую толпу, шедшую за ними по пятам.
Стены, пол и все прочее, что только было в зале, вдруг содрогнулось в долгом спазме. Повсюду начали дрожать и набухать гигантские кровеносные сосуды. Все в сердце Дракона начало постепенно оживать.
