– С одной стороны – хорошо, – наконец, сказала она. – Если человека похищают с вещами, его не собираются убивать. С другой стороны плохо, потому что создаётся впечатление, что человек сам свалил.
– Сам свалил… – эхом повторил я, стараясь попадать в изгибы дороги.
– И ещё… – Элка сунула мне под нос книгу с яркой обложкой, в которой я признал её последний детектив. – Я нашла это у Лаптевой под подушкой. Она читала мой детектив! Зашторивалась в своём углу и читала!
– Поздравляю. Армии твоих поклонников прибыло.
– Да не этом дело!
– А в чём?
– Она спёрла книгу из моего рюкзака! Там их несколько – моих детективов, и, видимо, она посчитала, что я не замечу пропажи.
– Ты и не заметила, – усмехнулся я.
– Ты что не понимаешь?! Викторина залезла в мою сумку без спроса и украла мой детектив!
– Ну, взять на время почитать книгу, это не кража, – пожал я плечами, хотя был целиком и полностью согласен с Бедой: рыться в чужих вещах – не самый благовидный поступок.
– Да как ты не понимаешь?! – Элка легонько треснула меня книгой по голове. – Если бы Лаптева просто попросила у меня мою книгу, я бы ей с радостью подарила! И подписала бы, и счастья нажелала, и …
– Да какая теперь разница, – заорал я, – рылась она в твоих вещах или не рылась, читала она твою книгу или не читала! Она пропала и, скорее всего, ей грозит опасность! Что делать, я ума не приложу!
– Что-то не кажется мне, что ей грозит опасность, – пробурчала себе под нос Элка. – Слишком уж тщательно она собрала вещички. Щётку для волос не забыла, зубную пасту прихватила, и даже бархатную тряпочку, которой всегда протирает очки, захватила.
– Семь негритят дрова рубили вместе, зарубил один себя – осталось шесть их!
– Заткнись! – заорал я на Троцкого. – Иди, головой об стенку побейся, легче будет!
– Бедная Викторина, – вздохнула Беда, – надеюсь, она не превратится в зелёного человечка?
– Что?! – всполошился Ильич. – Какие ещё человечки? Почему зелёные?
– Сдохли, вот и зелёные! – зловещим шёпотом прошептала Беда и дури у неё хватило ещё на то, чтобы устрашающе навести скрюченные пальцы на лицо Троцкого.
– Выпустите меня, я пешком домой пойду! – взвыл Ильич.
Я сплюнул и нажал на газ в полной решимости выкинуть Ильича посреди дороги.
– Сынку, не тормози!
– Глеб, сзади… – сказал Никитин встревоженно.
Я бросил взгляд в зеркало, и шар, который грозил разорваться внутри, всё-таки треснул, обжигая внутренности горячей лавой страха и безысходности.
За нами, словно три коршуна, выстроившись в ряд на узкой дороге и перекрыв всю проезжую часть, шли три чёрных джипа. По тому, как слаженно они шли, как неумолимо и организованно нас догоняли, не было никакого сомнения – враг наконец-то обнаружил себя. Нагло, открыто и не таясь. Это была бригада, банда, мощная преступная группировка и куда нам против них было – неорганизованной своре писателей, шаманов, педагогов и проходимцев, нагруженных дурацкими принципами, человеколюбием и прочей сентиментальной, неправильной ерундой…
Неожиданно я почувствовал облегчение. Внутри перестало гореть, и страх сменился весёлым бешенством.
– Так вот вы какие… – прошептал я и заорал во всю глотку, вжимая педаль газа в пол: – Шопесдес, дорогая!!
– Шопесдес!!! – откликнулся Адабас, со всей дури ударяя в свой бубен.
Старикан-автобус не подводил. Движок кряхтел, надрывался, захлёбывался, но тянул нас к самой высокой точке горного перевала на вполне приличной скорости, не позволяя трём чёрным коршунам, приблизится к нам на опасно близкое расстояние.
Время от времени, бросая взгляд в зеркало заднего вида, я замечал, что джипы соблюдают разумную осторожность и не гонят как сумасшедшие. Они прочно, неотвратимо висели у нас на хвосте, в любой момент готовые рвануть вперёд, взять автобус в кольцо и прижать к обочине.
– Глеб, они приближаются! – Никитин открыл дверь в грузовой отсек и смотрел в окно.
Один из джипов действительно вырвался вперёд и приготовился пойти на обгон. Только теперь я разглядел, что это «Паждерик», а другие два – «Патролы». Я попытался набрать скорость, но куда было «скул басу» тягаться с джипами, нафаршированными усиленными движками.
– Боевая тревога! – крикнул Сазон. – Оружие к бою!! Рота за мной! – Он ринулся в грузовой отсек, выхватив пистолет. Не раздумывая, дед пальнул в обгоняющий нас «Паджерик» через выбитое окно. – Ах ты, гад ползучий! Получай пулю в мурло!
Послышались ещё выстрелы, и я уже не понимал, то ли мы стреляем, то ли в нас стреляют.
– Извините, Глеб Сергеевич, – Абросимов запустил руку под моё сиденье, достал свой «ПМ» и побежал к Сазону. Усмехнувшись, я подумал, что Элка права: что-то слишком уж бесстрашен и боевит стал наш Герман, который трясся и причитал при виде мёртвого Оскара Васильевича. Впрочем, сейчас было не до психоанализа… Один за другим, вразнобой, хлестко ударили выстрелы. «Паджерик», уверенно заходящий слева, отстал, опять пристроившись в линейку к чёрным собратьям. Угроза немного отступила, я попытался оторваться от джипов, но мочи у «скул баса» для таких гонок осталось немного. Удивившись, что нам до сих пор не ответили шквальным огнём, я стал кидать автобус то вправо, то влево, чтобы нас невозможно было обойти.
– На самом деле, они ведут себя осторожно, потому что боятся спихнуть нас в пропасть, – поделилась своими соображениями Элка. – Им автобус нужен целый и невредимый, иначе как они буду искать зелёных человечков? Мы можем на этом сыграть!
Пожалуй, Элка была права, я немного успокоился и перестал выписывать на дороге зигзаги, рискуя поймать лобовой удар встречных машин.
– А мурло-то бронированное! – крикнул Сазон Герману Львовичу, который стоял в обороне пригнувшись, и высунув дуло пистолета наружу. – Пули даже царапин не оставляют! По колёсам, по колёсам стреляй, коммандос!
– Блин, да дайте оружие! – закричал Дэн. – Сил нет сидеть, сложа руки!!
– А я на них сейчас злых духов нашлю! – Адабас начал делать какие-то пассы руками.
– Хренушки! – растерянно объявил дед. – И колёса бронированные!
Мы пролетели самую высокую точку перевала без малейшего шанса полюбоваться видами из окна. Начался спуск. Одиннадцать километров довольно крутого спуска… Приходилось время от времени притормаживать и меня начала забавлять осторожность, с которой нас вели борисовские выродки. Они тоже пугливо тормозили, стараясь не влететь нам в зад.
– Они боятся! – весело сказала Беда. – Они боятся нас угробить, Бизя!
– Глеб, нужно сдаваться! – заорал Троцкий. – Нам всё равно не уйти! Пропадём, Глеб!!
– Пыво! – осенило вдруг Германа. – Если выплеснуть им под колёса пиво, джипы на такой скорости поведёт!
– Молодец, коммандос! – обрадовано крикнул Сазон. – Пыво к обороне готовь!!
Дэн ринулся к холодильнику и достал из него пятилитровую пластиковую канистру. Сазон распахнул заднюю дверь автобуса.
– Огонь! – скомандовал он.
Никитин точным рывком выплеснул на дорогу мигом вспенившуюся жидкость. Расчёт оказался верным, от неожиданности джипы занесло на мокрой дороге, ощутимо шваркнуло бортами друг о друга, но, справившись с управлением, невидимые водилы с удвоившимся упорством постарались взять автобус в кольцо.
Крикнув Элке: «Держись!», я опять начал крутить руль то вправо, то влево, бросая машину из стороны в сторону.
– Духи небесные, дорожные, горные, духи солнца, гор и воды! Лишите негодяев удачи, нашлите на них несчастья, уничтожьте их скот!! – Адабас начал так лупить в бубен, что звон бубенцов и гул туго натянутой
