проигравшая – последней. Уже после мужчин.
– Мы же договаривались, – вскипела Колчак.
– Это не я решил. Удачи, – тяжело вздохнул Назаров и тут же ретировался.
– Вот блин, дела, – разминая шею, произнесла Дулина, – придется драться в полную силу. Каждый сам за себя.
– А как же уговор? – вопросительно смотрела на Нину Настя.
– Я хочу отсюда побыстрее выбраться. И сделаю для этого все возможное. Конечно, извините, но своя шкура дороже.
Когда к съемкам все было готово, главарь «Буа-донга» дал команду начинать поединок.
Зыбучая грязь постоянно засасывала, вязли ноги, не давая возможности ни Насте, ни Нине провести молниеносную, внезапную атаку. Все их движения были вялыми и скованными, словно в замедленной съемке. Но вскоре девушки приблизились друг к другу на расстояние вытянутой руки. Каждая из них не спешила наносить удар, дожидаясь, когда это сделает другая, – так было больше шансов поймать соперницу на ошибке, да и если бьешь второй, то чувствуешь за собой моральное право выбить пару зубов.
– Не сходи с ума… давай поддаваться одна одной… сделаем боевую ничью, – шептала сопернице Задорожная.
– Нет уж… тогда все лавры достанутся Ксюше… – сверля взглядом Настю, выжидала Нина.
Задорожная попятилась, все еще надеясь, что Дулина одумается. Но Нину было уже не остановить. Ее желание вернуться домой полностью затмило ее разум и парализовало здравый смысл. Сейчас она жаждала только одного – выйти из этого поединка абсолютной победительницей. Ну а потом расправиться и с Ксюшей.
Дулина не выдержала и стремительно, насколько это позволяла вязкая грязь, двинулась вперед, догоняя отступающую Задорожную.
Нина уже наносила удар, целясь кулаком Насте в грудь, как Задорожная неожиданно поднырнула под ее руку, схватила расставленные ноги соперницы за щиколотки и резко дернула на себя. Потеряв равновесие, Дулина тут же плюхнулась в грязь, подняв в воздух фонтан черных брызг. Задорожная распрямила спину и посмотрела на бултыхающуюся в темно-зеленой жиже Нину.
– Я могла тебя ударить, но не сделала этого. Предупреждаю: я занималась в школе карате. И если ты сейчас не успокоишься и не начнешь следовать нашему уговору, мне придется пустить в ход далеко не самые безобидные приемы, – все еще пыталась достучаться до благоразумия Нины Настя.
– Да пошла ты, – сплюнув грязью, Дулина начала подыматься на ноги.
Поняв, что положения не исправить, Задорожная мгновенно схватила руку Дулиной за запястье, резко повернулась к ней спиной и тут же перебросила через спину.
На этот раз Нина в прямом смысле угодила в грязь лицом. Стоная и отхаркиваясь зловонной жижей, она перевернулась на бок и полными ненависти глазами посмотрела на Настю.
– Тебе повезло, – морщась от боли, простонала Дулина, – если бы ты не вывихнула мне руку, я продолжила бы бой и наваляла тебе по полной программе.
Задорожная криво усмехнулась в ответ.
– Она может продолжать бой? – раздался усиленный громкоговорителем голос Суабана.
Пара тайцев тут же метнулись в болото, склонились над Ниной, что-то спросили у нее и, повернувшись к главарю «Буа-донга», синхронно покачали головами: мол, нет, не может.
– Так как одна из участниц выбыла, я объявляю финал. Начнем через пять минут, – скомандовал Суабан.
Двое тайцев вытащили полуживую и стонущую Дулину из болота, потащив к одной из машин.
Выбравшись на сухую и твердую землю, Задорожная тут же повалилась на спину и, учащенно дыша, устремила взгляд в голубое безоблачное небо. Вздрагивающие веки, на которых еще виднелись остатки теней, начали постепенно закрываться…
– Финал! – прозвенело у Насти в ушах.
Задорожная поднялась на ноги и посмотрела на болото. По колени в мутной жиже уже стояла Ксюша Колчак: напуганная и растерянная. Казалось, дунешь, и она тут же упадет.
– Живее! – поторопил замешкавшуюся Задорожную Суабан.
Вновь невыносимая вонь, въедающаяся в ноздри, несколько тяжелых и заторможенных шагов в вязкой грязи, и Настя уже стояла лицом к лицу со своей следующей соперницей.
– Поддайся мне. Умоляю, – тут же запричитала Колчак, – обещаю, что как только тебя освободят, я заплачу тебе пятьдесят тысяч долларов.
Задорожная молчала, лишь разглядывая, как трясутся губки ее соперницы.
– Хорошо. Семьдесят тысяч. Это все, что я могу дать за это, – пыталась подкупить Настю телеведущая.
– Мне не нужны твои деньги, – вытирая заляпанные в грязи ладони о бедра, ответила Задорожная. – Если честно, то я вымоталась и устала. И прекрасно понимаю, что у меня не хватит сил одолеть тебя. Так что просто делай свое дело. Главное, не перестарайся. Я обещаю, что не причиню тебе боли. Того же самого прошу и от тебя. Просто будем играть на камеру, имитируя отчаянный бой. Хочешь стать победительницей? Хочешь попасть домой? Тогда чего ты стоишь? – подначивала Ксюшу Настя. – Давай. Быстрее. Они ждут, – Задорожная демонстративно замахнулась и…
…Володька Локис напряженно следил за поединком, молясь, чтобы Настя вышла из него победительницей. Но ожидания десантника не оправдались.
Ксюша с криком победительницы подняла руки и улыбнулась на камеру. В этот же момент один из тайских бандитов добавил гламурности, он включил вентилятор, начавший бешено метать во все стороны мелко нарезанную серебристую фольгу.
Володька не выдержал, оттолкнул мафиози из оцепления и побежал к болоту, в котором белело лицо его возлюбленной.
Склонившись над лежащей в грязи Задорожной, Локис нежно прикоснулся губами к ее холодной щеке. Почувствовав теплое прикосновение, девушка приоткрыла глаза.
– Я здесь, чтобы спасти тебя и всех заложников, – прошептал на ухо Насте Локис, – мне нужна твоя помощь, – десантник резко обернулся и, увидев нескольких тайцев бежавших прямо к нему, вновь посмотрел на Задорожную.
– Володька! Это был ты, – на губах девушки заиграла улыбка.
Подбежавшие тайцы схватили Локиса за руки – тот не сопротивлялся – и вытащили его из грязи.
Глава 23
Постепенно усиливался, налетая нарастающими порывами, холодный ветер. Начинал выглядывать из-за рваных туч, затянувших все небо, блекло-желтый полумесяц. Вот-вот должна была наступить настоящая тропическая ночь: прохладная и ветряная.
Окна бамбуковых хижин гасли одна за другой: кто-то из тайских мафиози ложился спать, отдежурив дневную смену, кто-то, наоборот, заступал на ночное дежурство. И лишь в окнах гостевого домика, несмотря на наступившую ночь, продолжал гореть свет.
На длинном диване сидели Суабан и оператор съемочной группы. Первый потягивал из граненого стакана ледяное виски и внимательно следил за видеорядом на экране компьютера. Второй же, кусая губы, больше наблюдал за реакцией главаря «Буа-донга», нежели за картинкой на плоском мониторе. Все материалы съемок предстояло передать в Москву бригаде монтажеров. Там бы уже сделали профессиональный монтаж и озвучку перед выпуском в эфир.
– Неплохо. Здесь я хорошо получился, – любуясь собой, удовлетворенно причмокнул губами Суабан.
– Да. Даже очень неплохо, – вяло отозвался оператор. – Впечатляет.
После видеоинтервью заложников на экране появился общий план речной долины. Телевизионщик тут же напрягся, наморщил лоб, словно проглотил целый лимон.
– А это что за руины на дальнем плане? – прищурился главарь «Буа-донга».
– Руины храма, – приглушенным голосом произнес оператор.
– Зачем они здесь? – тут же спросил Суабан.
– Это для перебивок монтажеру, – расплывчато объяснил оператор, – будет, чем «сшивать» другие
