дворце, наедине, без нежелательных свидетелей.
Они долго молчали, отделываясь ничего не значащими фразами. На следующий день Айрин должна была погасить долг графу Вальмонду, и эта мысль не давала ей покоя. Георг же в свою очередь не решался начать серьезный разговор. Хотя они не раз встречались в детстве, он практически ее не знал и не мог сейчас определиться, какой тон лучше всего выбрать: дружелюбно-покровительственный, сухой и властный или откровенный и доверительный.
В темно-синих глазах девушки Георг видел волнение, сдержанность и внутреннюю строгость. Как она воспримет его предложение – оскорбится? расплачется? покорится? Или, напротив, будет сопротивляться до последнего?
На стене напротив висело небольшое овальное зеркало, обрамленное бронзовыми цветами и листьями. Георг случайно посмотрел в него и вздрогнул. На него смотрели точно такие же темно-синие глаза, как и у Айрин, это были его глаза. «Боже, как мы, оказывается, похожи, – подумал Георг. – И почему я не заметил этого раньше? Сестра…»
– Айрин, – взволнованно начал он, и по его тону Айрин поняла, что начался серьезный разговор, – в первый и в последний раз я буду говорить с тобой как с сестрой. И это не фигура речи. Ты – моя сестра. Мы с тобой дети одного отца.
Он сделал паузу, давая девушке возможность осмыслить услышанную новость. Айрин была шокирована настолько, что мысль о долге, мучившая ее все это время, мгновенна была забыта.
– Этого не может быть! – почти выкрикнула она, краснея. – Моя мать не могла изменить отцу.
– Она и не изменяла. Твоей настоящей матерью была сестра твоего отца – Аделия Конелли. Барон с женой лишь удочерили тебя.
Айрин сделала инстинктивный отрицающий жест, но ничего не сказала. По глазам короля она поняла, что он не шутит. Да и как можно шутить подобными вещами? Айрин закрыла лицо ладонями. Георгу показалось, что она плачет, но она не плакала. Сделав над собой усилие, она отняла ладони и посмотрела на короля. Лицо ее раскраснелось, но глаза были сухими.
– Почему… Как все это произошло?
По ее взгляду Георг понял, что если она и не приняла его слов, то, по крайней мере, поверила.
– Я не знаю, – ответил он честно. – В этой истории много неизвестного. Достаточно того, что я сам узнал об этом совсем недавно. Правда была хорошо скрыта, хотя, видимо, все-таки недостаточно.
В последних словах прозвучала горечь, не ускользнувшая от Айрин.
– Что-то случилось… ваше величество?
Глаза короля блеснули.
– Я же сказал, сегодня мы говорим как брат и сестра, поэтому можешь не обращаться ко мне, как к королю.
В другое время Айрин не удержалась бы от ехидного: «Только сегодня?» – но сейчас она была слишком ошеломлена, чтобы язвить.
– Как скажешь, – сказала она совсем тихо и повторила: – Что-то случилось… брат?
Это простое «брат» неожиданно укололо Георга прямо в сердце. Он вспомнил берег бушующего моря, вспомнил лицо Карла, не того, что отправил его в изгнание, а того, что, бывало, играл с ним в детстве, вспомнил егеря Ксанва, ставшего оборотнем и убившего Карла по его, Георга, приказу… Можно сколько угодно успокаивать себя, говоря, что ты спас королевство. И пусть это будет тысячу раз правдой, все равно ничто не снимет с тебя вины за братоубийство. Вины не перед богом, перед собой. Теперь у него появилась сестра. И история, похоже, начинает повторяться… Георг тряхнул головой, прогоняя наваждение. Он не слепое орудие судьбы. И этот разговор тому доказательство.
– Да, сестра, случилось. И не только со мной, но и с тобой… с нами. Твой долг графу Вальмонду, его упорство в желании выдать тебя за своего сына и наше родство – звенья одной цепи.
– Понимаю, – почти прошептала Айрин, – одно дело баронесса, другое дело дочь короля, пусть даже и внебрачная. Вальмонды хотят породниться с тобой и упрочить свое положение.
– Если бы так, – Георг безрадостно усмехнулся, – я был бы даже, наверное, не против. К сожалению, все намного серьезнее. Ты им нужна только для того, чтобы родить наследника, в котором кровь Нойманидов смешается с кровью Турэ. Ребенка, при котором они смогут быть регентами.
– Регентами? – непонимающе переспросила Айрин. – А как же ты? Ты же король.
– А меня убьют, – спокойно сказал Георг, – уже не раз пытались и попытаются снова. Поднимут мятеж, затеют смуту и под шумок угостят меня ударом кинжала. Дальнейшее просто, как дважды два. Других Нойманидов, кроме твоих детей, не будет.
– Это подлость! – Глаза Айрин сверкнули. – Это неслыханная подлость и предательство…
– Для кого как, – тихо сказал Георг.
– Почему ты просто не прикажешь их арестовать? – спросила она срывающимся от гнева голосом.
– Арест принесет больше вреда, чем пользы, – терпеливо пояснил Георг. – Знать будет недовольна, и число потенциальных мятежников только увеличится. А проблема останется нерешенной, уйдут Вальмонды, появятся другие. Графы, виконты, бароны – все будут добиваться твоей руки.
– Я… я никогда не причиню тебе вреда, – сказала Айрин.
Георг улыбнулся, она почти дословно процитировала слова, сказанные им графу Честеру.
– Я тебе верю. Но если ты выйдешь замуж и родишь сына, от тебя уже мало что будет зависеть. В лучшем случае тебя заточат в неволе, в худшем… избавятся, как и от меня.
– Тогда я никогда не выйду замуж! – воскликнула Айрин.
– Ради брата? – Брови Георга изогнулись.
– Ради короля, – отрезала Айрин. – Ты выиграл войну, спас народ от голода и теперь делаешь все для нашего королевства. Я говорю не голословно, беженцы, возвращающиеся в баронство, славят твое имя и верят только тебе. И не они одни. Без тебя в королевстве воцарится хаос.
– Твое бы благоразумие да всем нашим вельможам в головы. – Георг рассмеялся коротким, невеселым смехом. – «Никогда не выйду замуж» – твой порыв благороден. Но, к сожалению, это не поможет ни тебе, ни мне. Пока есть возможность, что ты родишь наследника, сохраняется возможность мятежа. За тобой станут охотиться так же, как и за мной. Разница только в одном – меня будут пытаться убить, а тебя похитить, чтобы силой принудить к замужеству. Твое происхождение как красная тряпка для быков-вельмож и их заграничных подстрекателей.
– Что же делать? – Айрин растерянно развела руками. – Мне что, умереть?
– Не скрою, такой вариант тоже рассматривался.
Айрин хотела рассмеяться, но посмотрела в серьезное лицо брата и передумала.
– Сколько же всего рассматривалось вариантов? – спросила она.
– Четыре, – без тени улыбки ответил Георг. – Первый – это твоя смерть. Второй – искусственно вызванное бесплодие. Третий – ты озвучила сама, жизнь в Эрандале под надежнейшей охраной. Скажу сразу и не кривя душой: первые два варианта для меня недопустимы. Что бы ни случилось, этого не будет, даже если ты сама вдруг этого пожелаешь.
– Спасибо.
Айрин не язвила, она понимала, что в такой игре ее жизнь и здоровье недорого стоят. Георг ей брат только по крови. У него нет к ней сердечной привязанности, как обычно бывает между братом и сестрой, с детства растущими вместе. Практически она для него чужая, и Айрин была ему искренне благодарна за его решение.
– Остаются два варианта, – продолжил Георг, глядя ей в глаза. – Первый – золотая клетка в Эрандале. Пока я жив, я буду следить, чтобы никто до тебя не добрался. Ты будешь обеспечена всем, но лишена свободы. Баронство возьмут под надежную опеку, но вернуться в него тебе будет не суждено. Как я уже говорил, этот вариант всего лишь полумера.
– Я поняла, – слабо улыбнулась Айрин. – Есть еще один вариант, который нравится тебе больше остальных, и ты плавно меня к нему подводишь.
Глаза Георга улыбнулись в ответ. Она и в самом деле его сестра. Сходство не только во внешности, но и в образе мышления. Хорошо, что он не стал изворачиваться и лгать или, наоборот, давить своим авторитетом. Она достойна того, чтобы знать правду.
– Да, есть еще один вариант, – подтвердил он ее догадку. – И ты права, на мой взгляд, этот вариант
