Рустам кивнул, не поднимая глаз. И чуть не застонал, слушая, как удаляются ее шаги, легкие, словно у ангела. Друзья не заметили его переживаний, они были слишком ошеломлены.
– Ну и ну! – воскликнул бесхитростный орк, а Гарт многозначительно прищелкнул языком.
«Они ничего не понимают, – горько усмехнулся про себя Рустам. – Дело не во мне, дело в нем. Счастливец…»
– Сосредоточимся на поединке, – сказал он, и слова его прозвучали сухо.
Сард подвел гнедого, и они помогли Рустаму взобраться в седло. После небольшого ожидания герольды допустили Рустама на ристалище. Гарт подал ему тяжелое копье, торопливо нашептывая последние напутствия. Но Рустам его почти не слышал. Забрало на шлеме было поднято, и на высокой трибуне он увидел Айрин, сидевшую поблизости от принцессы. На другой край ристалища выехал эльфийский рыцарь. «Сейчас из меня опять вышибут дух, – подумал Рустам, – прямо на ее глазах я упаду в пыль. А потом на это поле выедет чертов красавчик Надаль и под шумные аплодисменты начнет побеждать, снова и снова. И Айрин в очередной раз убедится, что вышла замуж не за того парня…»
– Рустам, ты что, уснул?! – возвратил его в реальность голос Гарта.
– Что? Нет, конечно же нет. Уже пора?
– Да. Соберись.
Рустам опустил забрало и перехватил поудобнее копье. Заревели трубы. Эльф опустил копье и пришпорил коня. Рустам сжал зубы и поскакал ему навстречу. Как ни странно, он был спокоен, очень спокоен и почти не боялся. В последнее мгновение он сгруппировался и, привстав в стременах, наклонился вперед. Копье Рустама прошло мимо, что, впрочем, не слишком его огорчило. Зато копье эльфа ударило в щит под нужным углом и не разлетелось в щепы, как в прошлый раз, а скользнуло вбок. Но удар все равно был очень сильным, Рустам не смог удержаться в седле. Он не вылетел из него, как тогда, вместо этого он упал спиной на круп гнедого, левая нога его взметнулась вверх, а правая застряла в стремени. Он сполз на землю, и гнедой какое-то время тащил его за собой. Это было очень неприятно и болезненно, но, когда Гарт и Сард остановили коня и освободили застрявшую в стремени ногу, Рустам не только не потерял сознание, но и смог самостоятельно подняться. Эльфийский рыцарь, отбросив копье, сделал круг и, подъехав к Рустаму, спешился. Гарт с Сардом дружно шагнули ему навстречу. Но эльф не обратил внимания на их угрожающие лица, он поднял забрало и дружелюбно спросил:
– Вы в порядке?
– Да, – выдохнул Рустам пылью и закашлялся.
Эльф протянул руку, закованную в стальную перчатку:
– Гориэль, рыцарь вельской короны.
– Рустам, ры… кхм, барон Гросбери.
– Я рад, барон, что вы не пострадали. Это турнир, а не война.
Сколько Рустам ни силился, он не смог уловить в его словах двойного смысла. Гориэль подразумевал именно то, что говорил.
– Победа была чистой, – выдавил из себя Рустам. – Поздравляю.
– Спасибо, барон. – Эльф широко улыбнулся. – По правде говоря, это мой первый поединок, и согласно данному мной обету я хочу пригласить вас завтра вечером к себе в шатер на дружеское застолье.
Гарт предупреждающе кашлянул. Но Рустам не внял его предупреждению:
– Спасибо, сэр Гориэль. Я приду.
– Дурость, – прошептал Гарт, когда Гориэль, откланявшись, ушел принимать поздравления. – А может быть, он связан с аркскими эльфами и все это ловушка? Зря ты согласился, командир.
Но Рустам его не слушал. Он не отрываясь смотрел на трибуну, где по левую руку от принцессы сидела Айрин, а рядом с Айрин стоял… Надаль, виконт Вальмонд. И он разговаривал с ней, а она ему улыбалась.
– Я так и знал, – тихо прошептал Рустам.
И, заставив себя отвернуться, он, не оглядываясь, ушел с поля.
Айрин не любила турниров. Схватку ради схватки она не жаловала. Пока шли первые бои, Айрин откровенно скучала. Но когда глашатаи объявили барона Гросбери, сердце в груди вздрогнуло.
– Каковы шансы барона? – услышала она голос Ксении.
– Очень малы, ваше высочество, – поспешил ответить распорядитель турнира.
– Странно, – сказала принцесса, – мне говорили, что он храбрец и герой войны.
– И это несомненно так, ваше высочество, – подтвердил распорядитель. – Но на турнирах другие правила. Здесь бьются конными и на копьях, а барон, насколько я знаю, больше прославился как офицер пехоты. Признаться, все думали, что после первого сокрушительного поражения барон снимет свою кандидатуру, ваше высочество. Однако, как видите, он решил сражаться, хоть это и выглядит безнадежным.
Ксения наклонилась к самому уху Айрин и тихо прошептала:
– Знать, что у тебя нет шансов, и все равно биться – это ли не признак храбрости?
Айрин встретилась с ней глазами и благодарно кивнула. Ксения заговорщицки ей улыбнулась. Она хотела сказать что-то еще, но к ней обратился коннетабль Лансье, и принцессе пришлось уделить ему внимание.
На душе у Айрин потеплело. До разговора с Ксенией у нее было такое чувство, что она карабкается на обледенелую отвесную вершину. Честная и откровенная беседа, в которой она смогла начистоту выложить все свои обиды и посмотреть на них не только своими глазами, но и глазами Ксении, принесла мир в ее душу и избавила от терзаний. Она взобралась на свою вершину. Появилось солнце, растаял лед, и Айрин уже без всякого напряжения пошла вниз, под гору. Все, что ее мучило, осталось на той стороне. Все обиды и разочарования, всё позади. Теперь она смотрела только вперед, и прошлое не давило ей на плечи тяжелым и бесполезным грузом.
На ристалище выехал до боли знакомый незнакомец – ее муж. Он был спокоен. И Айрин чувствовала, что спокойствие его не напускное. Вопреки воле она испытала гордость. Он знает, что проиграет, но он все равно здесь, и он спокоен. Айрин вспомнила Лондейлскую осаду и ту знаменитую вылазку. Потом говорили, что достаточно было сжечь пятнадцать катапульт или на крайний случай шестнадцать. Может быть, и так, но тогда никто не хотел рисковать. Кто знает, что еще могли придумать перворожденные, останься у них больше катапульт. Поэтому бойцам отдали категоричный приказ – сжечь все. Солдаты не рассуждали, не спорили, не жалели себя. Они защищали город, его жителей и все королевство. Они сожгли девятнадцать катапульт из двадцати и почти все погибли. Айрин не знала, что тогда чувствовал Рустам. Был ли он так же спокоен или, может быть, волновался, но уж точно не дрожал от страха. А если и дрожал, то все равно шел вперед, как и сейчас. Айрин показалось, что Рустам посмотрел в ее сторону. Она улыбнулась, но он уже отвернулся и опустил забрало. Загудели трубы. Тяжело нагруженные кони сдвинулись с места, пока еще медленно, но с каждым мгновением все быстрее и все ближе друг к другу. Рыцари столкнулись, послышался лязг и грохот. Копье эльфа, казалось, проскочило мимо, но Рустам пошатнулся и завалился набок. Одна нога его застряла, и его поволокло вслед за лошадью. Айрин охнула и побледнела. Она увидела, как выбежали две высокие фигуры, друзья ее мужа, увидела, как они остановили гнедого. И вздохнула с облегчением, когда Рустам, пошатываясь, поднялся на ноги без посторонней помощи.
– Хм, намного лучше, чем в первый раз.
В голосе распорядителя Айрин услышала явное удивление.
– Храбрость всегда окупается, – отреагировала на эти слова принцесса. – Равно как и терпение.
В последних словах Ксении Айрин почудился тайный смысл. Она бросила на нее быстрый взгляд, но вниманием принцессы уже снова завладел коннетабль.
– Баронесса, рад вас здесь видеть, – внезапно услышала Айрин знакомый голос.
Она удивленно обернулась и увидела улыбающееся лицо Надаля. Айрин заставила себя собраться и внутренне сосредоточиться.
– Здравствуйте, виконт, – сказала она почти вежливо и почти спокойно.
Надаль сделал виноватые глаза:
– Баронесса, я понимаю, что последняя наша встреча была не из самых лучших. Да еще и этот дурацкий долг. Поверьте, мне очень жаль, и я говорил отцу… В общем, простите меня, баронесса, за все. Я больше не доставлю вам беспокойства.
