Ведущий ко двору проезд под сводом служил в то же время приемной для приходивших на свидания.
Когда глаза Андрея привыкли к темноте, он различил группу мужчин, женщин и детей, скучившихся около железных решеток по обеим сторонам узкого проезда. Посетители к уголовным составляли большинство. Но в углу, направо от входа, можно было заметить несколько человек, мужчин и женщин, принадлежавших по внешнему обличью к привилегированным классам. Обилие цветов и книг в руках у большинства из них резко отличало их от остальной публики. Они явились на свидание с политическими.
Варя направилась к ним, а Андрей следовал за нею на некотором расстоянии. Обычная обстановка и знакомые лица вернули ей самоуверенность и бодрость. Она забыла и думать об опасности в этом месте, где чувствовала себя совершенно как дома. Она поздоровалась со всеми и обменялась новостями и вопросами. Бледнолицая дама с мальчиком лет десяти задержала ее дольше других. В руках у нее был большой букет цветов.
- Какие чудные цветы! - воскликнула Варя. - Дайте мне немного для моих заключенных. Я сегодня не захватила с собой.
И, овладев букетом, она без церемонии разделила его пополам. Из своей половины она передала часть стоявшему около нее седому господину.
- Вот для вашей дочери, - сказала она. - Цветы больше всего радуют заключенных.
Затем она обратилась к старухе крестьянке в простом деревенском платье, с темным ситцевым платком на голове.
- Много ли еще у вашего сына денег? - спросила она.
- Два рубля, матушка, - отвечала старуха.
- Этого не хватит на месяц, - заметила Варя. - Я принесу еще два в следующее воскресенье.
Она вынула из кармана толстую потертую записную книжку и сделала в ней отметку. В качестве революционной сестры милосердия она заведовала денежным фондом для заключенных и заботилась о том, чтобы все они, богатые и бедные, получали свою долю денег, книг, белья и всего остального.
- Кто эта барыня с ребенком? - спросил Андрей.
- Жена Палицына, мирового судьи, - сказала Варя. - Его отправляют в Сибирь на каторгу. Она следует за ним. Горько ей приходится, потому что она вынуждена оставить мальчика у родственников.
Варя рассказала ему и об остальных посетителях. Старый господин - местный купец - пришел попрощаться с младшей дочерью, которую вслед за двумя старшими ссылают в Восточную Сибирь. Старуха крестьянка навещает сына, одного из лучших пропагандистов-самоучек из рабочих. Другие принадлежали к разным классам и состояниям и были связаны лишь общим горем.
Звяканье цепей и засовов у внутренних ворот прервало их разговоры. Ворота открылись настежь, обдавая на минуту светом мрачный проезд. Затем въехал тюремный фургон с партией уголовных, выходивших на свободу.
Внутренние ворота тотчас же заперли; вслед за ними открылись наружные; фургон исчез, и все снова погрузилось в темноту.
Все дожидались молча. По временам у дверей, ведущих к тюремной конторе, появлялся сторож и выкликал имена тех, к кому пришли на свидание.
- Долго еще нам ждать? - спросил Андрей Варю.
- Нет, недолго. У фальшивомонетчиков свидания уже кончились; теперь идут воры и грабители, а за ними по списку наша очередь, - прибавила она с улыбкой.
Наружные ворота хлопнули еще раз, впустив старика в потертой чиновничьей шинели. Он беспокойно оглядывался кругом, щуря свои маленькие глаза и стараясь отдышаться. Очевидно, он торопился, чтобы не опоздать. Когда он снял шляпу, чтобы вытереть платком лоб и лысину, лицо его показалось Андрею как будто знакомым.
- А, вот и Михаил Евграфович! Наконец! - сказала Варя, указывая на тучного полицейского офицера, показавшегося в дверях конторы.
- Посетители к политическим! - выкрикнул он.
Варя быстро поднялась на ступеньки, ведущие к конторе, и тотчас же подошла к полицейскому, которого довольно хорошо знала.
- Михаил Евграфович, - обратилась она к нему, - я привела с собой брата Дудоровых. Он приехал нарочно из Москвы и уезжает завтра. Он не успел получить разрешение, а между тем…
Полицейский бросил испытующий взгляд на предполагаемого брата, который приблизился и вежливо поклонился.
- Запишите имя в конторе, - повернулся он к Варе. - Только это в последний раз. Вы знаете правила.
Старый лысый господин тем временем подошел к разговаривавшим.
Услыхав имя Дудоровых, он вздрогнул и с большим изумлением посмотрел на молодого человека, заявлявшего себя братом осужденных девушек Он произнес многозначительно 'гм', но пока молчал.
- Позвольте, сударь, - обратился он наконец к офицеру довольно спокойно, - я тоже прошу свидания с сестрами Дудоровыми. Я Тимофей Дудоров, их дядя.
- Не могу разрешить, - резко ответил офицер. - Уже и без того двое пришли к ним на свидание.
- Но у меня специальное разрешение, и они мои племянницы. Раз вы допускаете посторонних, - сказал он, бросая подозрительный взгляд на Андрея.
- Невозможно. Приходите в другой раз, - продолжал офицер, не слушая его.
Отдав громким голосом какое-то распоряжение одному из служащих, он удалился в контору. Но старик не хотел угомониться. Он был вне себя за выказанное ему непочтение.
- Это неслыханно! Я пожалуюсь тюремному смотрителю! - гремел он, направляясь в контору.
Варя вся похолодела. Она предвидела катастрофу. Бросившись к беспокойному старику, она схватила его за руку.
- Что вы делаете! - шепнула она ему, отводя его в сторону. - Он жених Маши, и они любят друг друга до безумия. Они собираются повенчаться, как только выяснится ее положение. Вы их погубите вашими жалобами. Успокойтесь, ради бога: я все улажу.
- А, понимаю! - сказал он, смягчившись. - Вам бы следовало меня предупредить.
Варя отправилась в контору для объяснений, а старик подошел приветствовать своего будущего родственника.
- Я знаю вашу тайну, молодой человек, и с своей стороны желаю вам всякого благополучия и счастья, - начал он, но вдруг остановился.
Андрей поднял на него недоумевающий взгляд, и тут они узнали друг друга. Дядя Дудоровых оказался тем самым попутчиком, с которым Андрей возвращался из-за границы в Петербург.
- Мы, кажется, где-то встречались с вами, - произнес он упавшим голосом.
И раздражение и снисходительность исчезли в нем сразу. Он вспомнил свои радикальные речи в вагоне, и теперь страх охватил его и парализовал все его способности.
- Может быть, - заметил осторожно Андрей, - но я никак не могу припомнить, при каких обстоятельствах.
Старик сразу почувствовал дружеское расположение к Андрею и счел лишним освежать в его памяти их разговор.
- Я, конечно, не стану препятствовать вашему свиданию с Машей, - сказал он. - Вы передадите ей от меня привет. Нам, старикам, нужно уступать место молодым.
Со свойственной ему болтливостью он разговорился о своих племянницах, расхваливая обеих, особенно Машу, объясняя, как он был поражен известием об их участии в конспирациях.
- Это эпидемия, сударь мой, чистая эпидемия! - повторял он.
Между тем Варя вернулась с приятными вестями. Все удалось к лучшему. Дяде дадут свидание с младшей племянницей, а Варя и Андрей повидают Машу.
Дудоров попал в первую партию посетителей и был вызван через несколько минут. Четверть часа спустя он вернулся, очевидно весьма довольный собою. Проходя мимо Андрея, он с таинственным видом шепнул ему:
- Я поручил передать Маше о вас. Ей будет приятно знать заранее.
