оставленном на корабле гидрокостюме – сейчас его прочный материал не помешал бы для защиты тела.
Прикрывая спины друг другу, мы пытаемся продвигаться в направлении трапа, до которого остаются считаные метры. Акулы словно разгадывают замысел и интенсивно атакуют, отгоняя нас подальше от судна.
Выпускаю последнюю пару пуль в самую задиристую из них. Все, отныне я владелец двух бесполезных предметов: автомата с пустым магазином и поисково-навигационной панели, пригодной для использования в качестве небольшого щита. Впрочем, через минуту меня лишают и его: я двигаю панелью по рылу очередной «милашки»; та, в свою очередь, резко дергает гибким телом и вышибает хвостовым плавником электронный прибор. Упав на дно, экран продолжает мерцать голубой подсветкой. А мы из последних сил отбиваемся, нанося удары стволами автоматов в наглые морды…
Мишка дважды подавал знак, недвусмысленно предлагающий запросить у «Ротонды» помощь. Я прощался с жизнью, но молчал – зачем звать на верную гибель своих товарищей? Мы прикончили пять или шесть здоровенных особей, а численность стаи меньше не стала. Значит, голодные твари, привлекаемые запахом крови, стекаются сюда со склонов подводного вулкана.
«Нет, Миша, никого мы звать не станем. Никто не может предположить, сколько их будет здесь через минуту или две…»
Внезапно поведение акул меняется. Сначала воображаемый центр закрученной карусели немного смещается в сторону. Затем виражи вокруг нас превращаются в эллипсы – настолько вытянутые, что, уходя в сторону, акулы на некоторое время исчезают из поля зрения.
Смысл происходящего доходит до нас, когда из мутной бирюзы появляется неизвестный подводный аппарат. С большого расстояния трудно определить размеры, но и без них вид его грозен: пучок ярко горящих прожекторов, торчащие в разные стороны и шевелящиеся щупальца-манипуляторы. Плюс приличный гул от работы нескольких электродвигателей.
Мы растерянно взираем на волшебное явление… Откуда он? Кто им управляет? И что от него ждать?
В какой-то момент аппарат нарочно виляет в сторону и неожиданно бьет угловатой стальной платформой дефилирующую рядом акулу. Та отлетает в сторону, а ее подружки тотчас отходят на почтительную дистанцию. На душе становится немного теплее, однако беспокойство не отпускает. Американцы? Или те сумасшедшие ребята, что пришлепали сюда на старом буксирно-спасательном судне?..
Продолжая «расталкивать» акул, аппарат подходит на расстояние пяти-шести метров, останавливается и, развернувшись на сто восемьдесят, угрожающе шевелит манипуляторами. Он явно отпугивает проклятых хищников, прикрывая наш отход к эсминцу.
Что ж, нам два раза повторять не надо. Толкаю Михаила наверх, а сам быстро поднимаю со дна упавшую навигационную панель. И столь же быстро плыву к трапу. Ухватившись за веревки, оглядываюсь… Аппарат крутится на месте, не подпуская ко мне зубастых убийц. Живенько покидаю воду и, сдвинув маску на затылок, шепчу:
– Дай бог тебе здоровья, как сказала бы моя бабушка…
Товарищи помогают подняться до спасительной палубы.
Хватая ртом свежий воздух, обессиленно опускаюсь рядом с Мишкой. Сначала взгляд упирается в буксир, стоящий гораздо ближе «американца» – всего в трех кабельтовых от нашего эсминца. Затем гляжу на рваную рану на бедре Мишки.
– Здорово она тебя.
Жук отмахивается:
– Ерунда. Заштопают, перевяжут и…
– Забудь, – останавливаю поток эмоций. – Сейчас Горчаков увидит последствия нашего погружения и упадет в обморок. А очнувшись, набросится аки свирепые львы на христиан…
– Черенков! – рычит генерал из «предбанника» медблока. – Ты же отлично знаешь: хуже дурака только дурак с инициативой!!!
Внутри давно созрело сильное желание огрызнуться, но пока нам с Мишкой не до шефа. Мы сидим чуть дальше от предбанника – в перевязочном кабинете. Над нашими ранами колдует корабельный врач с юным помощником-фельдшером.
– Где это вас так? – интересуется доктор. Все это время он прочищал желудок отравившемуся матросу и не знал о нашем погружении.
– С трапа навернулись, – шутит неунывающий Мишка.
Покончив с раной Жука, врач отпускает ответную шутку:
– Советую быть осторожнее на ступеньках.
И принимается за последствия моего контакта с белой акулой.
А генерал надоедает несвоевременным «разбором полетов»:
– Какого черта вы так далеко отошли от эсминца?!
Морщусь от неприятных манипуляций с моей плотью и едва сдерживаюсь, чтобы не произнести вслух: «Поцелуй меня в брюки!» И все-таки сдержанно парирую:
– А какого черта мы вообще полезли в воду? Можно было подключить спутниковую группировку – следили бы за надводными целями с орбиты. Или напрячь местных акустиков – сидели бы в сухом боевом посту и слушали глубину…
– Не умничай, Черенков! Зачем полез под брюхо этого буксира?
А действительно – зачем? Сеня, быстренько объясни товарищу, зачем Володька сбрил усы!
Объясняю:
– Полез, потому что обычному буксиру здесь делать нечего. А раз так, значит, судно НЕОБЫЧНОЕ, и мы должны выяснить его особенности.
– Ну и что – выяснил?
– Да.
– Вот как? – заглядывает в кабинет Сергей Сергеевич. – Поделись, если это не военная тайна.
Воистину, если до вас что-то не доходит, то вы либо тупой, либо большой начальник.
Делюсь. Но начинаю с вопросов:
– Вы вели наблюдение за буксиром, пока мы были под водой?
– Конечно.
– Момент спуска глубоководного аппарата зафиксировали?
– Нет.
– Тогда откуда он, по-вашему, взялся?
– А вдруг он американский? – хлопает Горчаков утерявшими цвет ресницами.
Мне становится интересно: а есть ли дно в этой глубине некомпетентности?
– «Маккэмпбелл» торчит в другой стороне и гораздо дальше – это во-первых. Во-вторых, вы сами не раз твердили: американцы спасают всех и вся только в кино. Согласны?
Оппонент морщит лоб и кусает губы. Я же развиваю наступление, ибо оно (наступление) – самая лучшая защита:
– Следовательно, для того чтобы составить ясную картину, мы обязаны обнюхать и осмотреть здесь все. И начать необходимо с детального изучения вулкана и обоих судов.
– Ты хочешь осмотреть и «Маккэмпбелл»? – с сомнением глядит на меня начальство.
– Да. Сразу после буксира.
– Ладно… Слава богу, что вернулись живыми. Выкладывай свои соображения по поводу аппарата.
– Их немного. Аппарат автоматический, в длину около трех метров. Имеет неплохое оснащение. Появился со стороны буксира.
– И своевременно, надо сказать, появился, – негромко вставляет Михаил. Посмотрев на мою спину, добавляет: – В нескольких местах эта зверюга распахала тебе спину до ребер.
– Да? И какого они цвета?
– Желтоватые. Но сильно перепачканы кровью.
– Странно, должны быть белыми. Доктор, почему у меня желтые ребра? Вроде не курю… Кальция, что
