Старлиц безразлично пожал плечами.
– Они даже безымянные! – не унимался Визел. – Случайные пташки, слетевшиеся на твои объявления.
– Так и задумано, – кивнул Старлиц.
– Теперь тебе придется прочесывать темные глубины Восточной Европы. Твоя группа – пустой звук. Нельзя вылепить настоящих звезд из одного воздуха.
Старлиц терпеливо вздохнул.
– Кому нужны настоящие звезды? Это все отрава. Дело в концепции маркетинга. Первая поп-группа, не продающая музыку. Первая поп-группа с установленным сроком годности.
– Я же говорю, трюк на трюке.
– Посмотрим, как ты запоешь после наших стамбульских гастролей. И это только начало нашего большого тура по исламскому миру. Гениальный замысел!
Визелу было все труднее бороться с собой. Знаменитости его утомляли, но запах хорошо продуманной аферы щекотал ему ноздри.
Внезапно его глазки-буравчики уловили еще что-то, и на его физиономии появилось выражение облегчения, придавшее ему отдаленное сходство с одушевленным существом. Он проворно развернулся на каучуковых подошвах.
К багажному транспортеру стремительно приближалось самоходное кресло. В нем сидела особа в обтягивающем платье с открытыми плечами, в нелепом белокуром парике с огромной челкой; у нее были большие голубые глаза и столь чудовищно выпирающая грудь, что в ней можно было заподозрить снаряд из гимнастического зала.
Кресло с визгом затормозило, его пассажирка оглядела Старлица с головы до ног, отдав должное мягкому костюму цвета незрелого лимона, кольцу с бриллиантом на пальце, ботинкам от Гуччи. Из ее рта медленно выплыла струйка дыма.
– Твой дружок, Бенни?
– Деловое знакомство, Принцесса. – От желания угодить Визел так напрягся, что окаменел. – Это Легги.
– Лех Старлиц. – Старлиц сердечно вытянул в сторону кресла руку. Женщина взяла сигарету левой рукой, небрежно стряхнув пепел на переливающуюся ткань платья, обтянувшую ее пышное бедро, и одарила пальцы Старлица снисходительным влажным пожатием.
– Можете называть меня Дианой, – сообщила она. – Большинство людей не возражают.
– Дистрофия? – сочувственно осведомился Старлиц.
– Нет, – улыбнулась она.
– Множественный склероз?
– Тоже мимо.
– Неужели ожирение?
– Еще чего! Я не ем гамбургеров. Я танцовщица!
– Автоимунный синдром, – пришел на выручку Визел. – Аллергия на саму себя. – Он указал на транспортер. – У меня с собой результаты ее компьютерной томографии, ядерного магнитного резонанса. Ты это видел, Легги! Красота!
Женщина указала пальцем с ослепительным ногтем на ленту.
– Мои баулы, Бенни! Тащи их сюда.
– Будет исполнено, ваше высочество. – Визел протиснулся сквозь толпу и вступил в борьбу с несколькими неподъемными желтыми чемоданами.
– Сколько багажа! – уважительно сказал Старлиц Принцессе.
– А как же! Мы переезжаем. Мы покидаем Лондон. Попробуем поиграть в свой дом. Я и этот король подглядывания.
– Вы уже знаете, куда едете, ваше высочество?
Она попыхтела сигаретой, подняла глаза, прищурилась.
– Вы бывали на Гоа, мистер Старлиц?
– Гоа – бойкое местечко, – одобрил Старлиц. – Недаром в честь него назвали особый звук.
– Что еще за звук? – замигала она.
– «Звук Гоа», конечно.
– С чем это едят?
– На Гоа процветает «транс-энд-данс». Повсюду «техно». – Принцесса по-прежнему ничего не понимала. – Ну, «техно». Электроника. – Понимания не прибавилось. – Музыка, – перешел к расшифровке Старлиц. – Ну, та, которую заводят на вечеринках с помощью пленок и миксеров. «Брейк-бит». – И, опускаясь на рудиментарный уровень, Старлиц объяснил: – На Гоа играют много «диско».
– О! – просияла она. – Танцевальная музыка!
– Она самая. Гоа – один из законодателей музыкальной моды.
