— Да.
— Ты знал, что я не поэтесса.
Если бы ему не было так больно от этих слов, он мог бы улыбнуться.
— Да.
Она долго молчала, и он понял, что она вспоминала всю его ложь.
— Я была такой глупой, — прошептала она.
— Я никогда так не думал, Клер.
— Ты фотографировал меня для бульварной газеты?
— Только несколько раз. Пляжные снимки. Которые мог сделать любой.
— Я бы сказала, что, очевидно, твои коллеги должны были сделать другие — те, где ты и я… вместе… — Ее голос прозвучал сдавленно и затих.
— Клер, ты же не думаешь, что я сознательно допустил, чтобы кто-то фотографировал… фотографировал нас!
— Ты не был моим телохранителем… или все же был?
— Неофициально. Но…
— Как ты узнал мое вымышленное имя и мои планы?
Он открыл было рот, но не произнес ни слова. Он не мог сообщить ей, что Хэтти поставила «жучок» в телефон ее кузена, ведь за это Хэтти могла быть арестована.
Возможно, она это заслужила — он получил бы даже некоторое удовольствие от этого, — но он не мог предать женщину, которая спасла его от самого себя.
— Извини, Клер, но я не могу…
Связь прервалась.
Одновременно прервалась нить надежды, что он так или иначе найдет способ видеть ее, касаться ее, обнять ее еще хотя бы раз. Никогда этого не будет, пошл он. Никогда.
Маленький реактивный самолет, нанять который Клер попросила Джонни, был уже готов, когда они с Норин достигли частного аэропорта. Она могла бы заказать самолет сама, но не хотела, чтобы ее настоящее имя было указано в счете за перелет. Она стала умнее. Она знала, что стада репортеров собрались бы поприветствовать ее. Во всяком случае, она не была бы удивлена, если бы они пришли. Охранник Тайса Уокера все еще следовал за ней, и это могло означать неприятность.
Она направлялась домой.
Столько затрачено усилий, чтобы обрести свободу вне ее защищенного мира. Для нее нет такой свободы. Значит, она создаст свою собственную!
— Мне крайне неприятно, что вы вот так уезжаете, сказала Норин, и ее темные глаза глядели обеспокоенно, когда она вручала Клер маленькую сумку с туалетными принадлежностями и одеждой, купленными Брианной. — Мне кажется, вы должны дать Тайсу возможность объяснить все.
Клер поправила большие солнечные очки, которые также купила Брианна. Она нуждалась в них не для того, чтобы уберечься от солнца в это пасмурное утро, а для того, чтобы сохранять свое инкогнито во время полета. Она старалась не вспоминать, что ее предыдущие усилия были так предательски разрушены. Она старалась не думать о зеркальных солнечных очках с микрофотоаппаратом в оправе, которыми Тайс пользовался на пляже, чтобы фотографировать ее.
— Он уже объяснил все, что мне надо.
— Я не упрекаю вас за то, что вы рассержены и оскорблены, но все думаю, что он тревожится о вас. Очень тревожится.
Клер закинула ремень сумки на плечо и почувствовала легкую изморось на лице. Это напомнило ей морские брызги, когда они пролетали на скутере через радугу. Сердце сжалось у нее в груди.
— Он — убедительный актер. Я сказала бы, что он работает не по призванию, но, — она выдавила слабую, мрачную улыбку, — он очень хорош в том, что делает.
— Клер! — Норин обхватила ее плечи и задержала в крепком объятии, ее пристальный взгляд пробился через холод, которым окутала себя Клер, защищаясь от самой сильной боли. — Не замыкайтесь в себе. В вас так много сердечности и великодушия, с лихвой хватит, чтобы поделиться с кем-нибудь.
— У меня есть деньги. И дома, и яхты, и много… вещей. Это — то, чем я буду делиться… когда захочу. Клер поглядела в сторону, чтобы побороть спазм в горле. — Я бы все еще хотела помогать вам с письмами заключенных. Теперь, когда узнала о тех детях, я не могу отвернуться от них.
— Я устрою, чтобы часть писем пересылали вам.
Клер быстро, крепко обняла ее.
— Спасибо за все. Я никогда не забуду время, которое провела с вами.
Прежде чем потерять контроль над собой, она поспешила к самолету.
Полет был долог и утомителен, но дал ей время, чтобы подумать. Она бы сделала все, что было в ее силах, чтобы помочь детям, о которых узнала от Норин и Брианны. Большие суммы денег могли бы смазать колеса правосудия.
Она также решила заставить дядю уехать из ее дома, заменить всю обслугу и встретиться со своими банкирами, чтобы проверить свой портфель ценных бумаг.
Пришло время взять на себя ответственность за свои дела.
Когда это будет сделано, она станет финансировать какого-нибудь энергичного изобретателя, чтобы он придумал приспособления, мешающие папарацци. Например, ультрафиолетовые лучи, которые светили бы из ее шляпы. Лазеры, чтобы ее телохранители могли портить их пленку. Кто знает, что еще можно изобрести?
Она наняла бы команду частных детективов, чтобы те приструнили обнаглевших журналюг. Пусть теперь докучливые папарацци на своей шкуре поймут, каково постоянно находиться в центре внимания. Она бы также купила акции бульварных газет в таком количестве, чтобы можно было влиять на их управленческие решения изнутри. Она объявит им войну и намерена победить.
Когда самолет наконец приземлился в Лос-Анджелесе, агенты безопасности и шофер встретили ее. Она ехала домой в полной тишине.
Ее первый приказ служащим, когда она вошла в двери своего дома в Беверли-Хиллс, был:
— Я не отвечаю на звонки и не принимаю посетителей.
Через три дня полицией был арестован сын дядиной секретарши. Малколму Форту предъявили обвинение в совершении ряда преступлений — от преследования до покушения на жизнь. Его мать была уволена, и дядя Эдгар искал теперь нового секретаря.
Дядя Эдгар также готовил свой дом на берегу, собираясь переезжать туда. Когда Клер попросила его выехать из ее дома, он был потрясен и негодовал, но она не смягчилась. Денег у него теперь было много, как она уже давно предполагала. Несмотря на это, его, казалось, убивало, что он потерял влияние на нее — или, скорее, на ее деньги. Он все еще надеялся на примирение между нею и ее женихом, которое укрепит его союз с семьей Престонов. Он всегда был тесно связан с калифорнийскими политиками и не желал отдаляться от них.
В ответ на это предложение Клер лишь закатила глаза. Престон стал ей чужим, и его неверность больше не беспокоила ее.
Он остался в другом мире.
Клер повзрослела.
После ареста Малколма она целую неделю видела свое имя и лицо в «Новостях». О ней говорили, что она чуть не стала жертвой маньяка. От своего адвоката, которому она поручила следить за делом, Клер узнала, что Малколм был обнаружен на фотографии, сделанной во Флориде, и ложность его алиби была доказана.
Только теперь она поняла, почему Тайс запросил у Хэтти те фотографии. Его предчувствие, очевидно, подтвердилось. Но Клер не могла ему простить, что он фотографировал ее. Это причиняло большую боль, чем любое другое предательство.
Готовясь к самому худшему, Клер послала курьера за последними бульварными газетами. Она
