улыбкой победителя начал работать. Майа, не выносившая царившего в студии беспорядка, взялась за уборку.
Судя по состоянию его каталога, Эмиль жил один уже два или три месяца. Список был неупорядочен, не датирован. Ей предстояло расположить записи в хронологической последовательности. Жить с Эмилем означало вступить в борьбу за будущее наследство. И, увидев фотографии с изображением разных женщин, Майа поняла, что стала четвертой претенденткой.
Она всерьез занялась уборкой и сделала еще ряд открытий. Судя по всему, женщины врывались в студию Эмиля, точно ураган. В одном углу она нашла шпильки, в другом чулки. Шнурки от ботинок. Пустой тюбик губной помады. Розовые нитки от платья. Дешевые темные очки. Какие-то ненужные кухонные принадлежности. Проекторы. Определители крови. И конечно, фотографии. Женщины, сделавшие эти снимки, приложили немало усилий и добились должного результата.
– Сегодня я себя хорошо чувствую, – заявил Эмиль, постаравшись приободриться. – И хочу сделать что-нибудь для тебя. Запечатлеть твои неповторимые черты. Твою щедрость. Твою доброту.
– Знаешь ли, я не твой глиняный сосуд.
– Конечно ты сосуд, моя дорогая. Мы все глиняные сосуды. К чему противоречить Священному Писанию? – Эмиль весело расхохотался и принялся месить глину.
Майа вышла на улицу и направилась в нижнюю часть города. Ей нужно было забрать вещи из камеры хранения. Рюкзака Клаудии и ее матерчатой сумки там не оказалось. Но Клаудиа оставила ей записку. Каракули и обилие восклицательных знаков в этой короткой, написанной по-немецки записке свидетельствовали о том, что она была просто в ярости.
Майа отыскала пункт доступа к Сети. Она зарядила камеру и отправила свои фотографии Терезе. Затем решила перекусить. Поела и позвонила в мунхенский магазин.
– Где ты? – спросила Тереза.
– Я еще в Праге. А как Клаудиа?
– Она вернулась. Вне себя. Разбитая. Совершенно без сил. Обиженная. Ты не очень-то нам помогла, Майа.
– Я встретила одного человека...
– Так я и думала... Ну и когда ты вернешься?
Майа покачала головой:
– Тереза, если я о нем не позабочусь, он выбросится из окна.
Тереза рассмеялась.
– Ты что, спятила? Это же старый мужской трюк, давно известный. Образумься и возвращайся поскорее. Я привезла большую партию товара.
– Тереза, – она вздохнула, – ты была права. «Голова» – это настоящий театр. Мне очень понравились создатели виртуальных миров. Они хотят научить меня быть энергичной и привлекательной. Я не вернусь в Мунхен.
Тереза промолчала.
– Тереза, ты видела мои фотографии?
– Снимки неплохие, – ответила Тереза. – Думаю, что сумею их использовать.
– Они ужасны. Но я собираюсь взять несколько уроков. Фотографии и работы с наглазниками. Потом у меня все пойдет лучше. Я хочу приобрести хорошее оборудование, и буду работать в сфере виртуальных миров. Я очень хочу этого.
– Тебе не нравилось здесь, в магазине? Ты не была счастлива, дорогая?
– Я не хочу просто быть счастливой, Тереза. Этого мне недостаточно. Сейчас я еще не стала самой собой. И буду учиться, чтобы стать самой собой. Думаю, что создатели виртуальных миров способны мне помочь. У них тоже творческий зуд.
– Ты вдруг стала самоуверенной. Что случилось? Почему? Неужели из-за ночи в постели какого-то парня? Слушай, садись в поезд и возвращайся. С поездами нет проблем.
– Я могу прислать тебе кучу фотографий, если тебе так хочется. Но в магазин я больше не вернусь.
– Если ты не приедешь в Мунхен, мне придется поискать кого-нибудь другого. Я не стану ждать тебя с распростертыми объятиями.
– Да, поищи кого-нибудь, Тереза.
– Моя бедная маленькая Майа! Ты такая честолюбивая! А виртуалы так шикарны. – Тереза вздохнула. – Но знаешь, ум не пошел им на пользу. Ты так наивна, что они могут обидеть тебя.
– Если бы я хотела тишины и спокойствия, то осталась бы в Калифорнии. Риск – смысл моей жизни. Я же бродяга, нелегалка. Все время переезжаю с места на место, странствую. Ты была очень добра ко мне, но Мунхен не мой дом. Мне пора переменить обстановку, ведь ты это знаешь.
– Да, я понимаю, – со вздохом ответила Тереза и понизила голос: – Вот что: я же о тебе заботилась. Разве не так?
– Верно. Ты обо мне заботилась.
–Я кормила тебя. Одевала. Я укрывала тебя. Никогда тебя не гнала. Этого вполне достаточно, не так ли?
– Да, этого вполне достаточно.
– Когда-нибудь я в свою очередь попрошу тебя сделать мне одолжение, дорогая. В один прекрасный день.
