– Гмм. – Она осмотрела стену отеля – ворсистый влажный каскад разноцветных мхов. – Когда вы об этом говорите, все звучит совсем не страшно.
Они входили в дверь, когда мимо проехал грузовик, окутавший их густым желтым газом.
– Это был фантастический план. Город, освободивший своих пользователей от материальных, биологических оков. Источник питания, вдохновения и, конечно, надежное убежище от ужасных эпидемий. Возможно, конечный результат не входил в намерения строителей, но город оказался столь щедр, что уничтожил экономику. Для того чтобы в нем долго жить, нужно быть особым человеком, лишенным собственнических инстинктов. Бунтарем, мечтателем, философом... Вот для кого этот город. А еще он стал популярен среди умственно отсталых. Им удобно в нем существовать... А сейчас, через много лет, этот квартал просто кишит мистиками...
– Кающимися?
– Да, всевозможными католическими фанатиками, также множеством мелких миссионеров. Экстатическими миссионерами, харизматическими миссионерами, мусульманами. К сожалению, экстатики и харизматики ненавидят друг друга и постоянно соперничают.
– А разве так не было раньше? – Она отступила в сторону, когда мимо них на велосипедах проехали три обнаженные женщины, их толстые ляжки энергично колыхались.
– Фанатики всегда ненавидят и боятся еретиков и диссидентов куда сильнее, чем презренную буржуазию. Их можно отличить именно по этому признаку... Нетерпимость вредит фанатикам. Здесь, в Штутгарте, не обошлось без насилия и уличных потасовок. Было даже несколько убийств... Вы когда-нибудь пользовались психоделиками, Майа?
– Нет, никогда.
– А я пользуюсь. У меня есть с собой.
Она огляделась по сторонам. Ворсистые стены, зелень, жаркий сумрачный свет, урбанистическая вселенная маленьких ползучих существ.
– А что случилось?
– Я видел Бога. Бог был очень душевным, заботливым, мудрым. Я почувствовал к Нему огромную благодарность и любовь. Точно такую реальность некогда описал Платон – то сильнейшее впечатление от света, идущего из космоса. Это была реальность, увиденная Богом, а не фрагментарная, статичная рациональность человеческого разума. Это было мистическое озарение вопреки всяким доводам рассудка. Я оказался рядом с моим Создателем и мог лицезреть Его во плоти и крови.
– Как это случилось? Ваши родители религиозны?
– Нет, вовсе нет. Я пришел к этому, потому что наблюдал, как религия захватывает других людей. И хотел увидеть, хватит ли у меня сил пройти через это испытание и остаться в стороне.
– И что же?
– Да, у меня хватило сил. – Взгляд Поля стал каким-то отстраненным, рассеянным. – Вот и моя капсула. Скоро у меня должна начаться лекция. Простите, но я должен вас покинуть.
– Неужели? О господи!
Поль подошел к маленькой машине в виде капсулы, набрал на клавиатуре код. Сводчатая дверь распахнулась. Он швырнул свой рюкзак в обитую чем-то мягким капсулу.
– Я расстаюсь с вами, потому что должен идти, – спокойно сказал он. – Но оставляю вас в очаровательном Штутгарте. Надеюсь, что вы с пользой проведете здесь время. – Поль нажал на клавишу еще раз, забрался внутрь и обхватил колени руками. – До встречи в Праге, Майа.
– Au revoir, Поль! – Она помахала ему, и дверь закрылась с жестким пневматическим хлопком.
Капсула исчезла, ее место тут же заняла другая.
Майа провела в Штутгарте три мучительных дня, бродя, точно призрак, по его площадям, похожим на пчелиные соты, заходя в непривычно либеральные городские аптеки. Она возвращалась в Прагу вечерним поездом, погрузилась в спальное кресло и ехала в полной тишине и уединении. Как приятно было вновь почувствовать себя в знакомой обстановке мчащегося поезда. Ее била дрожь от внутреннего возбуждения и пережитого культурного шока. Она даже не могла как следует поесть. С каждым часом ее все глубже затягивала новая реальность, для которой обычные телесные понятия, такие как «голод» или «усталость», с трудом поддавались описанию.
Она задремала, но переводчик, по-прежнему находившийся у нее в ухе, стал ей что-то напевать. Сначала очень тихо и нежно, словно мелодия летела издалека. Но потом звучание усилилось. Майа не знала, как действует испорченный аппарат, и не удивилась, когда он издал четкий кашляющий звук и обратился к ней:
– Привет, пользователь Майа.
– Привет, – удивленно откликнулась она.
– Это интерактивное послание для вас от Энтерпрайзерс из Базеля. Мы изобретатели и производители этой трансляционной сети. Вы нас поняли? Ответьте, пожалуйста, и скажите: «Да, я вас поняла» – на вашем родном языке.
– Да, я вас поняла, – ответила Майа по-английски.
Она оглядела вагон. Она громко говорила с пустотой, но, кажется, никто не удивлялся. Пассажиры догадались, что она пользуется мобильным аппаратом Сети.
– Пользователь Майа, это ожерелье на цепочке находится в вашем распоряжении уже две недели. Вы ознакомились с ее функциональным устройством на честине, английском, итальянском, немецком и французском языках. Мы надеемся, что вы считаете все трансляционные услуги точными и оперативными.
– Да, это так.
