Эван повернулся, и их взгляды встретились. Небритый и с растрепанными волосами, он был так красив, что у нее перехватило дыхание. Ее бросило в жар. Она не могла отрицать, что ее по-прежнему к нему влечет. Но она не должна забывать, кто он.
— Завтрак на балконе.
Кивнув, Лэйни запустила пальцы в волосы. Она провела брачную ночь в постели мужчины, за которого никогда не вышла бы замуж по собственной воле. С мужчиной, которому она не доверяла. А сейчас они делают вид, что все в порядке.
— Мне неловко.
— Для меня наш брак тоже не диснеевское приключение.
Поднявшись с постели, она завернулась в простыню, чтобы прикрыть ночную рубашку. Странно, но его слова почему-то задели ее гордость.
— Я в любой момент могу поехать домой.
Поставив на стол чашку с кофе, Эван подошел к ней.
— Неужели ты так ничего и не поняла, Лэйни? Ты дома.
— Здесь я никогда не буду чувствовать себя дома.
Он сорвал с нее простыню и отбросил в сторону. Его глаза сверкали от гнева и желания.
— Это была ужасная брачная ночь.
Лэйни задрожала. Она боялась, что его желание пробудит в ней ответную страсть.
— Придется привыкать. Отныне так будет всегда.
Положив руки ей на плечи, Эван притянул ее к себе.
— Я не смогу к этому привыкнуть.
Она покачала головой.
— Придется, иначе я…
Лэйни не успела договорить, потому что губы Эвана буквально обрушились на нее в страстном, ненасытном поцелуе. Словно этих нескольких недель и не бывало. Лэйни с готовностью ответила на его поцелуй, зачарованная настойчивостью его губ, теплом мужского тела и воспоминаниями о жарких ночах на острове Мауи.
Ее разум отчаянно сопротивлялся. Она положила руки на грудь Эвану, чтобы оттолкнуть его, но не смогла. Его кожа была такой восхитительной на ощупь. Когда его язык проник в глубь ее рта, она отбросила все попытки сопротивления и застонала от удовольствия.
— Тай…
Ошеломленная тем, как далеко она зашла, Лэйни резко отстранилась. Эван взял в ладони ее лицо и заглянул ей в глаза.
— Я тоже не забыл, как хорошо нам было на острове, — прошептал он.
— Это было ложью. Ты лжец.
— Да, я лгал, но ни о чем не жалею.
Эван просунул пальцы под тонкие бретельки ее ночной рубашки и опустил их.
— Теперь я твой муж, малышка. Ну же, смелее. Доверься мне.
Он дернул вниз подол, и атласная ткань, скользнув по ее длинным стройным ногам, упала на пол. Лэйни оказалась полностью обнаженной, но никак не показала свое смущение.
— Да, я твоя жена, но никогда не буду тебе доверять.
Взгляд Эвана скользнул по ее телу.
— Мы над этим поработаем. Позже.
Затем он снова ее поцеловал, и страсть взяла верх над здравым смыслом. Поэтому, когда он уложил ее на кровать, она не стала сопротивляться.
Когда Лэйни немного отдышалась после головокружительного марафона страсти, ее охватило чувство вины. Возможно, Эван Тайлер виновен в смерти ее отца. Он обманул ее и шантажом заставил выйти замуж. Она облизала губы. Они сохранили его вкус. От разочарования у нее на глаза навернулись слезы.
Повернувшись к ней лицом, Эван положил ладонь ей на живот.
— Теперь ты моя жена. Во всех смыслах.
Глаза Лэйни расширились от возмущения.
— Ты мерзавец, — прошипела она, затем быстро соскочила с постели, надела ночную рубашку и бросила на него яростный взгляд. — Ты думаешь только о собственной выгоде. Наш брак для тебя всего лишь очередная сделка. У тебя нет души, Эван Тайлер.
Эван поднялся с кровати. Его глаза горели от гнева, он стоял перед ней полностью обнаженный.
— Что ты, черт побери, несешь?
Она ткнула пальцем ему в грудь.
— Тебя интересует только прибыль, Эван. К несчастью, на этот раз на твоем пути оказалась я. Я для тебя всего лишь источник прибыли.
— Лэйни, успокойся. Две минуты назад мы занимались любовью на этой постели. — Он указал ей на смятые простыни. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Я говорю о твоей бессовестности! Ты только хотел узаконить наш брак, чтобы укрепить свои позиции и обеспечить себе место в жизни моего ребенка. Не отрицай этого, Эван! Мне лучше знать.
Подняв лицо к потолку, он разразился потоком непечатных ругательств, затем снова посмотрел на нее. В его темных глазах появился опасный блеск.
— Черт побери, я действительно хотел узаконить наш брак. Когда ты наконец себе это уяснишь? Мы женаты, и это означает, что ты должна спать со мной.
Внутри Лэйни вся кипела от гнева.
— Будь на твоем месте любой другой мужчина, я бы ему поверила. Но не тебе. Я никогда тебе не поверю. Ты можешь овладеть моим телом, Эван, но мое сердце никогда не будет твоим. Никогда.
— Лэйни, я никогда и не говорил, что мне нужно твое сердце.
Ее пульс участился, к горлу подступила тошнота. Последние слова сильно задели ее.
— Нет, тебе были нужны только мои отели.
Эван посмотрел ей прямо в глаза и спокойно произнес:
— Я хочу, чтобы, когда наш малыш появился на свет, у него было двое любящих родителей. А теперь отдохни. Позавтракай. Я одеваюсь и еду в офис.
— Отлично. — На мгновение Лэйни закрыла глаза, затем, сложив руки на животе, подошла к окну и смотрела до тех пор, пока за ним не хлопнула входная дверь.
Тогда она вышла на балкон, где был сервирован обильный завтрак. Она старалась не обращать внимания на запах ее любимых гардений, стоящих в вазе посреди стола. Эван был верен себе, но она не купилась на этот галантный жест. Он не заслуживал ее благодарности.
Лэйни села за стол и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Ребенку нужно было питание, а ей силы.
Скоро балкон осветило яркое летнее солнце, и Лэйни быстро покончила с завтраком, состоящим из яичницы, дыни и ягод. Затем она приняла душ, оделась и поехала в офис «Ройялз».
Ведь она как-никак по-прежнему оставалась владелицей гостиничной империи.
К десяти часам утра все сотрудники уже успели ее поздравить. Очевидно, телевизионщики время даром не теряли, и после вечернего выпуска новостей ее свадьба стала темой номер один для офисных сплетен. Лэйни не стала никому ничего объяснять. Через месяц все станет понятно. Девушка положила руку на живот, словно защищая ребенка.
Ее размышления прервал Престон, вошедший в кабинет. Его красивое лицо было хмурым.
— Елена, я не могу в это поверить. — Он подошел ближе и оперся руками о стол. Его голубые глаза с укором смотрели на нее. — Ты вышла за него замуж. — Покачав головой, он недоверчиво добавил: — Почему?
Лэйни почувствовала угрызения совести. После смерти отца Престон стал ее опорой. Не будь его рядом, она бы давно уже опустила руки. Она не могла винить его за то, что он чувствовал себя преданным.
