автомобилю. Рано или поздно он должен был увидеть Клер.
— Что вы тут делаете одна? — спросил он, как только увидел ее. — Где Эйрин? И где эти… ваши друзья?
4
— Я иду в Каса, — торопливо объяснила Клер, — Оскар Бриджмен остался на площади Свободы, чтобы не пропустить Эйрин и своего племянника…
— Но я думал, что вы вместе…
— Так и было, но Эйрин стало скучно, и Оскар одолжил племяннику машину, чтобы Фрэнк с Эйрин покатались.
— И когда это было?
— Пару часов назад в конце Паллиума.
— Вы были на Паллиуме? — в голосе Тарквина звучало явное сомнение, и Клер вспыхнула.
— Конечно.
— Я вас не видел.
— А я не видела вас, но мы с Оскаром Бриджменом смотрели соревнования до конца. Если вы мне не верите, то спросите своего дядю Лючио.
— Не будьте такой обидчивой. Я вам и так верю. Но куда направились эти двое?
— Не знаю. Просто хотели прокатиться. Мы договорились встретиться через час, но они не приехали. Так что Оскар остался на площади, а я пошла посмотреть, не вернулись ли они в Каса.
— Вы волнуетесь? Вижу, что да — даже дрожите. Успокойтесь, еще рано воображать самое худшее. Я пойду домой и спрошу о них.
— Но я должна…
— Не стоит волновать маму и Никола.
Тарквин отвел ее к себе домой, усадил на диван и принес стакан содовой.
— Посидите, выпейте воды, а я сейчас вернусь.
Клер было стыдно: Тарквин знал, что она работала медсестрой, а между тем не смогла сдержать волнения. Он даже не обвинил ее в том, что она плохо выполняет свои обязанности компаньонки, а просто снова взял на себя решение ее проблем.
Клер оглянулась. Главную обстановку комнаты составляли книжные полки, на полу стояли две огромных вазы, а бюро украшали несколько фотографий: синьора Эмилия, свадебная карточка Никола, сам Тарквин с неизвестным мужчиной — оба в старинной форме капитана-регента, и несколько снимков Джакетты. Клер сразу вспомнила слова Оскара о Джакетте и поцелуй, который она случайно подсмотрела…
Тарквин действительно вернулся очень скоро и к тому же привел с собой Оскара. Оказывается, Фрэнк и Эйрин уже были в Каса — они заблудились и предпочли вернуться домой, чем плутать по городу: им и в голову не пришло, что Оскар и Клер будут ждать их целый час.
Тарквин предложил Оскару выпить, и налил виски себе. Клер отказалась, предпочтя содовую. Мужчины завели разговор о делах.
— И вы собираетесь вложить весь свой капитал в покупку земли? — спросил Тарквин, когда Оскар рассказал ему о проекте сделки с Джузеппе Фьорре.
— Если понадобится, да, — подтвердил Оскар.
— И вы хорошо разбираетесь в итальянском законодательстве и здешних методах ведения дел?
— А разве они сильно отличаются от английских? — парировал Оскар.
— Возможно, — пожал плечами Тарквин, — особенно, если плохо знаешь язык.
— Я учу итальянский…
— Это правильно, — сухо согласился Тарквин. А что вы собираетесь делать с землей?
— Буду строить, пригласив субподрядчиков, — ответил молодой англичанин. — Хочу создать небольшой поселок из шикарных коттеджей, которые можно будет купить или взять в аренду. В этом я разбираюсь. Это была часть моей работы в Англии.
— Вы одиноки? — поинтересовался Тарквин деликатно.
— Вы имеете в виду, холост ли я? О да, — ответил смеясь Оскар.
— Именно это я и хотел спросить, — сухо подтвердил Тарквин.
Когда через десять минут они вышли, Оскар поежился.
— Ну и допрос! — пожаловался он Клер. — Можно подумать, что я пришел брать у него взаймы или попросил руку его сестры.
— По-моему, это просто его манера, — возразила Клер. — Он не отступит, пока не узнает все, что хочет знать.
— Даже если это не его дело? Он и вас так расспрашивал?
— Да, один раз.
— Когда вы устраивались на работу? Но меня-то он не нанимает!
Клер не стала рассказывать Оскару, как ее нанимали на работу. Ей не хотелось, чтобы англичанин плохо думал о Тарквине, и она промолчала.
Жизнь понемногу стала входить в привычное русло. Девушки завтракали в компании Никола, а обедали и ужинали со всей семьей. Тарквин приходил каждое утро, а частенько и днем. Синьора Роскуро выходила из дома редко. Чаще всего она читала, сидя в кресле с высокой спинкой, вышивала или «принимала» друзей: подруг по утрам, а семейные пары к обеду. Домашние дела взяла на себя Никола, которая вместе с Анной легко справлялась со всеми проблемами. Когда синьора Бернини была свободна, она шила и вязала для своего будущего малыша.
Эйрин, которая подружилась со всеми и болтала без умолку, тем не менее ничего не рассказывала о своей семье и отношениях между своими родителями. Иногда она получала письма от отца — он был специалистом по электронике и большую часть времени проводил в разъездах по разным странам, куда его приглашали как эксперта. Письма от матери были помечены Южной Африкой, где миссис Ландорс гостила у своих друзей. Все письма Эйрин сразу забирала в комнату и не говорила никому ни слова об их содержании. Если ее спрашивали, как мама, то Эйрин отвечала, что все отлично, заставляя всех мучиться догадками о личной жизни миссис Ландорс. Впрямую спросить о том, есть ли у нее кавалер, никто не решался. Наконец Клер уточнила, что значит «отлично» в их ситуации.
— Отлично — значит, отлично, что я могу еще сказать? — отозвалась Эйрин.
— Я думала, что в письмах должны быть какие-нибудь новости.
— Новости? Какие? Что папа вчера вернулся оттуда, а завтра уезжает туда? Что солнце в Кейптауне замечательное, но никогда не стихает ветер? Что в этом интересного? Что я могу еще рассказать? — Эйрин нахмурилась. — Может, мне надо сказать тете Эмилии, что никто из них — ни папа, ни мама — никогда не пишут друг о друге. Никогда!
— Прости, Эйрин, я не хотела. Я не знала… — расстроилась Клер, увидев, что девочка почти плачет.
— Откуда тебе знать! Твои родители любили друг друга. Ты сама об этом рассказывала. А мои перестали, и все. Вот так.
Она повернулась и убежала, оставив Клер мучиться сознанием собственной бестактности.
Впрочем, Эйрин обижалась недолго. Как только она взяла себя в руки, то снова появилась с веселой улыбкой, бросив Клер небрежно:
— Забудь. Ты ни в чем не виновата.
Ознакомившись со всеми сокровищами местных магазинов, Эйрин стала искать себе другие занятия. Читала она мало, в кино не ходила, потому что ей не хватало знания итальянского языка, но оказалась отличной рукодельницей, так что начала помогать Никола в приготовлении приданого для малыша.
