в первый класс пошел. Вот уникум – дымом дышит. Наука объяснить сие не может, а он живет и розовеет на глазах, словно только что выпутавшийся из собственной пуповины появившийся на свет поросенок.
– Итак, – потерял терпение Татаринов. – Где?
Старик задумчиво посмотрел на оставшиеся три четверти тлеющей палки и, склонив голову, сдался:
– Поехали, я покажу.
Кэп тут же велел ему встать и развернул карту.
Джезим указал место и снова сел на стул, где засосал в себя не сопоставимое с жизнью количество дыма. Не то что лошадь, слон почернеет и отбросит хобот.
Похищение главного мафиози берега вышло громким и дерзким. Осиротевшие шестерки метались в ужасе. Шакалята переживали, содрогались от мысли, что босс погиб. Прирученные дети порока, зарабатывающие на жизнь исполнением воли хозяина, были готовы подставлять головы под пули, только бы вернулся их благодетель. У всех же семьи, дети, чем кормить… Паника. А страсть к выпивке, девкам и азартным играм? Это же не унять.
Неразбериха продолжалась вплоть до прибытия однорукого. Он успокоил паству, звякнул кому надо, позволил себе посидеть на месте шефа и, прикинув собственные возможности, стал на чистом листочке набрасывать план помещения.
Первый звонок однорукий сделал стоя. Так легче. Все же первому лицу в государстве напрямую отважился. Одно дело номер знать, другое дело побеспокоить.
Ответ «я пришлю человека» – окрылил прожженного, точнее, порванного взрывом заместителя.
Вторым на очереди был Юсуф. Турок, узнав, кто говорит, тут же пообещал отрезать башку тупому барану и отключился. Пришлось набирать снова. Трубку не брали гудков семь-восемь, а когда взяли, не торопились отвечать. Однорукому удалось рассказать о происшествии. Он жаждал получить подтверждение своим догадкам.
Турок Юсуф ненавидел шайку Джезима, но… терпеть третью силу тоже не собирался.
– Да, русские. Не отморозки, спецназ. Они здесь нелегально. Ищут оружие, которым разжился Джезим. Поймай одного и подари президенту Буджару – он тебе вторую руку из золота отольет.
Конкурент отключился, а верный пес своего хозяина сверкнул глазами.
На операцию поехали только полностью здоровые: Кэп, Поручик, Дед и Малыш. Из вооружения «Винторезы», бесшумные пистолеты, ножи. Бронежилеты побросали в «Гольф». Они все-таки туристы.
По словам Джезима, им нужно было проехать вдоль берега моря до местечка Уин-и-Фтохте и даже несколько дальше.
На въезде в поселок их остановил дорожный патруль. Если откроют багажник, происхождение брони будет очень сложно объяснить, а если обыщут салон…
– Выпусти, – проскрипел пленный, когда машина остановилась недалеко от полицейских.
Диденко дал дорогу, и с заднего сиденья, поскрипывая и похрустывая костями, появился известный в краях гангстер.
По небу протарахтел вертолет, заглушая разговор. А впрочем, албанский для бойцов был все равно что куриное кудахтанье.
Общение со стражами продолжалось недолго и разрешилось положительно для двух встретившихся на обочине сторон.
Джезим покорно вернулся на место. И правильно. Пуля, она и за триста метров достанет, и за четыреста.
Когда поселок остался позади, Голицын обратил внимание, что их подопечный снова стал рыскать глазами.
– Дайте ему сигару, – предложил Поручик, но Малыш и Татаринов, сидевшие спереди, не сговариваясь, одновременно резко гаркнули:
– Нет!
Бандюган, чей возраст в два раза превосходил среднестатистические показатели продолжительности жизни в этом «бизнесе», попросил остановить в безлюдном местечке, где с одной стороны был скалистый берег, а с другой – росли близко друг к другу пять молоденьких сосенок.
– Херэ, – уверенно заявил он, считая, что разговаривает на английском, а на самом деле на жаргонном русском.
«Все может быть», – напрягся Голицын, выбираясь с заднего сиденья и вставая рядом с машиной так, чтобы автомат в его руке до времени оставался в салоне.
Мимо проносились машинюшки и трейлеры, а они, выходит, приехали. Первое, что могли подумать те, кто несся по своим делам, так это: «Отлить встали». Ну и славно.
Джезим уверенно подошел к обрыву и попросил вернуть ему сотовый.
– Покажу вам, суки, свою нычку, – пробурчал он на своем, набирая номер телефона.
Татаринов, услышав шум механизма, посмотрел с небольшого обрыва вниз. Повинуясь команде с сотового, как какие-нибудь двери или замки в умном доме, или холодильник, или шторы, в трех метрах от прибоя прямо из камней стал медленно вырастать небольшой трап.
– Сделали дедушке лесенку, чтоб коленки не расшиб… – Диденко сплюнул в пыль.
– По сторонам, – приказал Татаринов.
Джезим попросил сигару.
– После, – отрезал Кэп. – Малыш, аккуратно, не отсвечивая, подавай жилеты. Диденко, пошел вниз. Голицын – прикрытие.
Диденко, спустившись, встал на камни.
– Тут пещерка, в ней дверь! – прокричал он снизу.
– Отлично, – Кэп подтолкнул к лестнице Джезима.
Когда все пятеро мужчин оказались внизу, старик набрал еще один номер, и тяжелая конструкция, щелкнув запорами, начала отходить в сторону.
Дверь была в высоту не более полутора метров, а в ширину метр. Приходилось нагибать голову, для того чтобы войти.
Первым снова шел Дед. Он даже одного шага не сделал и замер. Уже зажженный свет экономичных ламп напрягал.
Старик попросился идти первым. Ему позволили. Он сделал шаг, остановился; открыв дверцу небольшого щитка, набрал на панели код из нескольких цифр. С загадочной улыбкой оглянулся и посмотрел на Диденко.
Волшебство с его лица было тут же удалено прямым ударом в нос. Мерзавец оказался хрупким. Что-то хрустнуло. Он стал орать от боли.
Стоит ли быть нежным на спецзадании, товарищи бойцы? Ни в коем случае. Враг не дремлет. Враг хитер и коварен. Он ищет способы и возможности убить вас. Он спит и видит, как бы сорвать стратегические планы командования, как загородить свет, исходящий из светлых голов наших мудрых политиков. Вот так тактика влияет на стратегию. Нет и не будет оправдания мягкотелости, жалости и потере бдительности.
Удар в нос спас отряд «Кракен» от полного уничтожения.
Джезим начал орать. Засевшие в глубине уходящего от двери тоннеля чуваки не выдержали хриплого крика предводителя и стали стрелять. Судя по тому, что в севшего на пол вождя они не попадали, с прицелами там все обстояло хорошо.
– Назад! – заорал Дед, вытаскивая за собой скулящее и барахтающееся тело.
Его место у входа тут же занял Голыцын и, не подставляясь, одну за другой кинул в черноту две гранаты. Первый же взрыв по мощности затмил разрыв фугаса. Второй действительно был, как у гранаты.
– Я там подорвал чего-то! – прокричал Голицын, отваливая подальше от входа. Слышался грохот падающих камней, человеческие крики и вездесущий «фак!».
Стрельба прекратилась. Раздался какой-то крик на албанском, и Джезим устремился унести от входа ноги. Спецназовцы не будь дураками последовали его примеру и отвалили от входа подальше, перескакивая по камням, как перепуганные цапли по болотным кочкам.
