Клэр принялась за дело. Ее пальцы, нежные, но сильные, умело разминали уставшие мышцы. Закончив массаж, Клэр легонько погладила щиколотку и тут же выпрямилась. Блейк резко втянул воздух. Потом наклонился к Клэр и осторожно привлек к себе. Она чувствовала, как его теплое дыхание касается ее волос, и немного удивилась, что у него дрожат руки.
— Скарлетт?.. — Он замолчал и вопросительно посмотрел ей в глаза.
— Я думала, ты никогда не спросишь, — прошептала Клэр.
Она услышала короткий быстрый вздох, и в следующее мгновение голова Блейка загородила от нее звезды, проступающие на темнеющем небе. Его губы были теплыми и твердыми, от них пахло кофе и хорошим табаком. Но Блейк лишь слегка коснулся ее губ своими. Клэр было этого мало, и она поцеловала его по-настоящему. В большем поощрении Блейк не нуждался — его губы страстно набросились на рот Клэр.
Чувства, которые копились и росли в ее душе последние несколько недель, вырвались на свободу и захлестнули ее. Клэр тихонько всхлипнула. Блейк тут же умерил пыл, но Клэр не этого хотела. Она выгнулась ему навстречу, ее руки стали жадно шарить по телу Блейка.
— Подожди, — прохрипел он.
Быстро встав на колени, Блейк поколдовал над спальными мешками, и из двух получился один большой. Потом Блейк в лихорадочной спешке стал срывать все с себя и Клэр, как будто одежда горела. Но все равно обоим показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Блейк снова привлек ее к себе.
Первое прикосновение обнаженной кожи к коже подействовало на Клэр подобно электрическому разряду. Спина Блейка под ее ладонями была горячей и гладкой, а волоски, покрывающие его грудь, щекотали нежную кожу ее груди. У Клэр перехватило дыхание. Она провела языком вдоль его ключицы, потом нашла впадинку у основания шеи и припала к ней. Блейк не остался безучастным: он обхватил ладонью грудь Клэр, погладил большим пальцем сосок, одновременно склонил голову к другой груди и, взяв второй сосок в рот, стал нежно покусывать. Из горла Клэр вырвался стон.
— Пожалуйста, Блейк, прошу тебя… — хрипло прошептала она.
Внимая ее мольбе, Блейк опустился на колени и переместил свои ласки на живот Клэр и ниже. Вскоре она, не в силах дольше терпеть, выгнулась навстречу Блейку в безмолвной мольбе, и тогда он с бесконечной нежностью овладел ею. Блейк двигался сначала медленно, затем, почувствовав страстный отклик, все быстрее, и вдруг для Клэр мир взорвался мириадами сверкающих искр, она затрепетала и бессильно обмякла.
— Ты в порядке, Клэр?
— Конечно, а разве что-то не так?
Она услышала его низкий рокочущий смех и вздох.
— Ну, я подумал, что, наверное, снова сделал тебе больно. Видит Бог, я очень хотел быть терпеливым и нежным, но ты, похоже, обладаешь удивительной способностью одним прикосновением лишать меня силы воли. Куда подевалось мое мастерство, в котором я практиковался двадцать лет?
— Двадцать лет? — недоверчиво переспросила Клэр. — Рано же ты начал!
Блейк усмехнулся.
— Не так уж и рано, я был практически совершеннолетним.
— Не может быть, чтобы тебе был сорок один год!
— Скоро будет.
— Наверное, ты как хорошее вино — чем старше, тем лучше.
Блейк снова усмехнулся, нашел руку Клэр и переплел ее пальцы со своими.
После того как к ним вернулась способность двигаться и рассуждать, они забрались в спальный мешок — выпала роса и стало довольно прохладно. Лежа бок о бок, они смотрели на звезды, ярко выделяющиеся на темном небе. Клэр положила голову на плечо Блейка и начала рассеянно перебирать пальцами колечки волос у него на груди.
Она думала о том, что любит Блейка. Это не увлечение, а настоящая любовь. Клэр не строила иллюзий и понимала, что признаться в этом Блейку было бы ошибкой. Понимала и то, что он никогда не откроет ей свои истинные чувства, однако инстинктивно догадывалась, что происходит у него в душе. Блейк ее желает, в этом нет сомнений — иначе сегодняшней ночи не было бы, и одновременно как бы нехотя, против воли, восхищается ею и стремится защитить, оградить от страданий. Клэр виделось в этом что-то удивительно трогательное. Она верила, что эти чувства — предвестники любви, Блейк уже почти любит ее, но вот согласится ли когда-нибудь признаться своих чувствах хотя бы самому себе — это другой вопрос.
Следующую ночь они снова провели под открытым небом. Клэр проснулась и увидела, что Блейк лежит на спине и курит.
— Что, не спится? — тихо спросила она.
Он долго молчал, потом выпустил в небо струю дыма и повернул голову к Клэр.
— Не вздумай в меня влюбиться, Скарлетт. Мы отлично провели уик-энд, но это ничего не значит.
Клэр проглотила боль и сказала себе, что на самом деле Блейк так не думает. Он ее полюбил, только еще не знает этого.
— Естественно, а с какой стати мне в тебя влюбляться?
Стараясь говорить как можно небрежнее, Клэр для пущей убедительности даже пренебрежительно фыркнула. Она снова стала смотреть на звезды, только они почему-то стали расплываться перед глазами.
— Ты сказала, что любишь меня.
Клэр чуть не подпрыгнула. Я произнесла это вслух? Не может быть! Конечно, я об этом думала, но сказать…
— Блейк, не нужно принимать всерьез каждое мое слово. Сам понимаешь, в пылу страсти женщина может много чего наговорить. Не забывай, я ведь добрая католичка, рано или поздно мне придется выйти замуж и нарожать детей. А ты никак не годишься на роль примерного мужа.
Огонек сигареты вспыхнул ярче, Блейк в последний раз затянулся, потом приподнялся на локте и затушил сигарету о землю.
— Да, не гожусь. Главное, помни об этом.
— Однако в постели ты довольно неплох, — беззастенчиво добавила Клэр.
Блейк расхохотался и с легким недоверием осведомился:
— Ты что, предлагаешь мне стать твоим любовником?
— Пожалуй, это мысль! Как ты считаешь?
Блейк обнял Клэр, его губы нашли ее губы. На этот раз, когда мир снова разлетелся на миллионы сверкающих осколков, она держала рот на замке и даже уткнулась лицом в грудь Блейку, чтобы точно знать, что не ляпнет ничего лишнего.
11
— Что ж, ты не можешь сказать, что он тебя не предупреждал, — пробурчала Клэр, разговаривая сама с собой где-то в середине дня в понедельник.
Конец «отличного уик-энда», как охарактеризовал его Блейк, был ничем не примечательным. В воскресенье с самого утра Блейк вел себя с Клэр, как с товарищем по путешествию: дружески, но без малейшего намека на интимность. Он доставил ее прямо к дому, проводил до квартиры, дождался, пока Клэр откроет дверь, потом буркнул: «Всего хорошего», — и ушел.
— Он ведь честно сказал, что этот уик-энд ничего не значит, и не его вина, если ты не поверила.
С понедельника все продолжилось так, как будто совместно проведенных выходных и не было. Блейк обращался с ней, как с рядовым членом команды. По его поведению никто не догадался бы, что они провели вместе два дня и две ночи. Оглядываясь назад, Клэр честно призналась себе, что даже в уик-энд в поведении Блейка не было ничего интимного — за исключением, разумеется, занятий любовью. Как будто
