Это точно, потерянно подумала Эмили. Она не справится с такой напряженной работой. Да и вообще вряд ли сейчас справится хоть с чем-нибудь. Молли, как всегда, права.
И Эмили в который раз упаковала свои вещи и положила их в багажник машины. Ей оставалось только одно — поехать через всю страну к родителям.
Спустя несколько дней она стояла на пороге родного дома и слышала радостные восклицания родственников. Маме и отцу достаточно было только посмотреть на Эмили, чтобы понять, насколько она нуждается в тишине и спокойствии семейного очага.
Потянулись неспешные дни отдыха и безделья. По утрам прогулки по окрестностям, после обеда визиты к друзьям и многочисленным двоюродным братьям и сестрам, вечером разговоры в гостиной. А ночью — страстные, почти реальные сны, главным героем которых являлся конечно же Колин. И беззвучные рыдания в подушку.
Эмили заметно похудела, с лица исчез румянец. Одежда стала болтаться на ней как на вешалке. Мама изо всех сил пыталась исправить положение, но сытная еда не помогала. А так как никто не был в курсе ее душевных страданий, то приходилось только пожимать плечами и списывать все на плохой аппетит.
В конце концов, Эмили все же постаралась взять себя в руки и разобраться с тем, что с ней происходит и как с этим бороться. Она просто не могла так существовать дальше — ничего не желая, не ожидая, живя воспоминаниями о блаженном прошлом и боясь заглядывать в одинокое будущее. Спасительное спокойствие родительского дома оказалось обманчивым. А сама идея поездки представлялась теперь не такой уж разумной. Эмили решила, что нужно перестать прятаться от реальности и вернуться обратно, к привычным местам и знакомым людям, пусть даже они постоянно будут напоминать ей о Колине. Но где-то глубоко в сердце тихий голос говорил Эмили, что главная причина ее тоски и желания как можно быстрее уехать в Блумсдей в страстной потребности быть рядом с любимым. Даже если все, что она может себе позволить, — это только прогулки по ту сторону ущелья, с которой виден дом Колина. А еще редкие посещения музея этнографии, где каждый экспонат напоминает о любимом.
Даже такие крохи радости, сдобренные горечью несбывшихся надежд, лучше, чем ничего. Вот почему через месяц отсутствия Эмили вновь ехала по знакомым улицам города. Конечно, сейчас ее целью была квартира Молли. Подруга поможет ей с работой, посоветует, где снять комнату, — ведь у нее столько приятелей в Блумсдее!
Уже через несколько дней Эмили въехала в, свое новое жилище. И скоро должна была приступить к работе медсестрой в частной клинике пластической хирургии.
Этот месяц был самым длинным в жизни Колина. Он-то думал, что неудавшаяся экспедиция, когда он оказался на волосок от смерти, самое неприятное, что с ним могло случиться. Но жизнь доказала обратное. Куда бы он ни шел, что бы ни делал, образ Эмили преследовал его. Он постоянно видел каждую черточку ее лица, ускользающую улыбку, все время меняющееся выражение светло-зеленых глаз.
Ничего удивительного в том, что она ушла, нет, повторял себе Колин. Все женщины таковы. У них просто нет какого-то центра в мозгу, отвечающего за длительные отношения. И пример тому — его мать.
Слава Богу, что Эмили ушла раньше, чем он открыл ей свое сердце, рассказал о том, сколь много она для него значит. По крайней мере, гордость его оказалась незатронутой. Но это служило слабым утешением. И Колин в который раз упрекал себя в том, что позволил себе так сильно увлечься женщиной. Ведь до Эмили все шло гладко — никаких обязательств, никакой ревности, никакой тоски. Так и надо держаться с противоположным полом, иначе потом будешь страдать, а любимая даже и не вспомнит о твоем существовании. Взять, например, Эмили. Он не устоял перед ее красотой, добротой, восхитительной невинностью и неопытностью… и погиб.
В одно воскресное утро Колин сидел дома. Вдруг он услышал звук подъезжающей машины и нехотя подошел к окну. Все равно та, которую он жаждет увидеть, не появится на пороге его дома. Это оказалась мать. Колин выругался. Похоже его ждет очередная лекция о правильном питании, отдыхе и жалобы на редкие звонки. Ему ужасно не хотелось встречаться с матерью именно сегодня… впрочем, как и в любой другой день.
Но миссис Свенсон уже заметила сына в окне и помахала рукой. Колин вздохнул и поплелся открывать дверь.
— Я просто проезжала мимо, — как всегда, начала она оправдываться за неожиданный визит. — Вот и зашла на минуту узнать, как у тебя дела. Ведь самому позвонить тебе и в голову не приходит. Ну, здравствуй! — И Кэтрин протянула руки, чтобы обнять сына.
— Здравствуй, — сухо ответил Колин, уклоняясь от материнских объятий. — И куда ты направляешься? — Ему стало интересно узнать, каким образом она умудрилась «проехать мимо» такого уединенного места, как его дом.
— Так, к одним знакомым… Они тоже живут в горах, еще дальше от города, чем ты. А была я на отличной сезонной распродаже в Блумсдее и купила свитера себе и Дэвиду. Потом заехала в аптеку и наткнулась на отличные витамины, которые могут тебе пригодиться, чтобы поскорей прийти в норму, — вот они… И еще видела Эмили.
Колин почувствовал, что его сердце остановилось. А спустя мгновение забилось часто, словно пойманная птица о прутья клетки.
— Эмили? — выдохнул он.
— Ну да, — спокойно ответила Кэтрин. — Бедняжка выглядит просто ужасно. Наверное, совсем не следит за своим здоровьем. — Она окинула сына долгим взглядом и произнесла: — Эмили такая же худая и бледная, как ты.
После такого замечания миссис Свенсон прошла в кухню и занялась приготовлением чая. Она поставила воду на газ, нашла заварочный чайник, кружки… И продолжала упорно молчать, игнорируя умоляющий взгляд Колика.
— Где ты видела ее? — наконец не выдержал он. — Когда? Ты с ней говорила?
— В городе, в центре. Эмили меня не заметила, так как я сидела в машине. Поэтому поговорить нам не удалось. Но она показалась мне очень несчастной.
Колин опустил голову. И через минуту едва слышно вздохнул и пожал плечами.
— Это не имеет ко мне никакого отношения. Эмили покинула меня по своей воле, — глухо произнес он.
— И, кажется, очень об этом жалеет.
— Так что же прикажешь мне делать? — усмехнулся Колин. — Найти ее, потом ходить по пятам и умолять вернуться?
На самом деле он уже давно бы это сделал, во всяком случае, подобные мысли не раз проносились в его голове. Но отыскать Эмили в большом городе было очень сложно, если не сказать, невозможно. Его мать, как оказалось, тоже не выяснила, где она живет.
— Дать тебе печенья? — прервала его размышления миссис Свенсон.
— Не нужно мне твое чертово печенье! — взорвался Колин, сжимая пальцы в кулак. Ему отчаянно захотелось ударить по чему-нибудь. Но, вспомнив о вывихнутом запястье, он только криво усмехнулся и опустился на диван. — Прости, — выдавил он из себя. — Просто в последнее время у меня все идет наперекосяк.
— Знаю. — Кэтрин ласково опустила руку на плечо сына. — Я далеко не глупа и все понимаю. Мне знакома боль, когда любишь кого-то, но не можешь быть рядом с ним.
— Я не люблю Эмили, — потерянно сказал Колин.
Во всяком случае, раньше он думал — или надеялся, — что так далеко его чувства не зашли. Но слова матери расставили все по местам. И он понял, что действительно любит молодую женщину, любит давно и сильно. Что делало его положение только тяжелее.
— Я вижу по твоим глазам, что права. Как иначе объяснить их тоскливое, страдающее выражение? Насколько мне помнится, так ты не убивался ни по одной из твоих длинноногих и пышногрудых девиц.
— Ну и что с того? Даже хорошо, что она ушла так быстро. Иначе боль от расставания была бы гораздо сильнее. Ведь Эмили все равно оставила бы меня, как ты оставила моего отца. Женщины всегда так
