Катерина чуть было не выронила из рук книжку и листок.
– Мама, что это значит? – спросила она дрожащим голосом.
Полдень был худшим временем для путешествующих 4-м классом. Солнце жарило пуще всего, а тени от верхних палуб еще не было. Захар тихо сходил с ума от безделья, жары и беспокойства из-за разбойника. А Григорий спокойно любовался проплывающими мимо берегами и не проявлял к страданиям молодого человека никакого сочувствия. Для паломника такие условия путешествия были вполне приятными.
Так что первым на странное оживление на нижней палубе обратил внимание именно Захар.
Мужики зашумели, толкая друг друга и тыча куда-то пальцами. Захар повернулся в сторону источника этого переполоха и узрел чудесное видение: две женщины в белоснежных блузах и с кружевными зонтиками в руках осторожно пробирались сквозь море сидящих потных и оборванных людей.
Захар вскочил на ноги, он-то знал, что эти женщины идут именно к нему.
– Вы его встретили? – выпалил он, едва Башмаковы приблизились.
– Нет, дело не в этом, – напряженным голосом произнесла вдова. Ее явно пугало пристальное внимание со стороны такого количества людей. – Пойдемте с нами на верхние палубы и там поговорим.
Еще поднимаясь по лестницам наверх, мужчины выслушивали сбивчивый рассказ нетерпеливых барынь о том, что они обнаружили в книге восточных сказок.
– Вы бы это все капитану рассказали, а не нам, – покачал головой ямщик. – Что мы тут можем сделать…
– Так мы уже и рассказали! – обиделась Анастасия Леонтьевна. – Помощнику капитана – сам он был занят. Так помощник нас на смех поднял. Говорит – детские шутки всерьез принимаете. Может, говорит, эта бумажка в книге уже пару лет провалялась, с чего вы взяли, что она новая? И во втором классе в этом рейсе никакой кузнец не плывет.
Мужчины переглянулись, и Захар ответил:
– Может, и прав ваш помощник капитана. Кто знает? Записка, конечно, странная, но ведь непонятно, кому и для чего она предназначена была. Мало ли странных людей…
– И что ж теперь, ждать, чем дело закончится? – возмутилась вдова, хмуря брови.
– А чем это плохо? – вглядываясь в речные берега, спросил Григорий. – Если что дурное и задумали эти двое, которые бумажку подсунули, то вам им не помешать.
– Зачем они вообще так странно поддерживали друг с другом связь? – полюбопытствовала Катерина.
– Раз так все хитро, значит, просто поговорить они не могут, – принялся рассуждать Захар. – Один из них пассажир в первом или втором классе, а другой в третьем или четвертом едет, так что по палубе не погуляешь. Встретиться и поговорить они, конечно, могут. Но привлекут слишком много ненужного внимания, где бы это ни пытались сделать. Сами видели, как на вас внизу пялились! А если мы к вам поднимемся, тоже будут смотреть во все глаза… Но про кузнеца непонятно совсем…
– Прозвище ему выдумали просто, – предположил Григорий. – Везет, может, чего ценное, или приказчик за товаром господским следит… А когда мы будем проплывать устье Белой речки?
– А тебе зачем? – заинтересовался Захар.
– Да вот припомнил, что мне сказывали… Не сегодня ли ночью там будем? То, говорят, издревле любимое разбойничками место было. Есть там на берегу коса лесистая, Пьяный бор называется, тут-то они и ушкуйничали.
– А сейчас что же? Навели там порядок?
Теперь уже все путешественники внимательно всматривались в лесистые берега, проплывающие за бортом.
– Место там и посейчас опасное, но на реке вроде бы более не безобразничают. Тихо сидят.
– А при чем тут наш разбойник с верхотурской дороги? Ничего не понимаю! – посетовала Катерина.
– Так он, наверное, и есть тот пассажир второго класса, кто записку эту выдумал! – вдруг осенило Захара. – Слыхал я, есть у лиходеев такие специальные людишки, которые сами кошельки не режут и на дорогах с кистенем не стоят. Зато другим бандитам на подходящих жертв указывают и за то свою долю имеют от прибытка. Может, наш знакомый из той же братии и есть. Указывает, кого лучше обчистить, а сам в стороне ждет.
– Тогда зачем ему сообщник на пароходе? Тут ведь не скроешься, даже если и удачно ограбишь. Или тот из четвертого класса сразу выскочит на первую попавшуюся пристань?
Путешественники еще долго судили и рядили, что может все это значить и как будут действовать грабители, если вообще будут. Чем больше они задумывались, тем непонятнее становился для них план лиходеев. Много пережившие за это путешествие Башмаковы обещали быть благоразумными, надежно спрятать деньги и хорошенько запирать каюту.
На верхние палубы мужики с барынями так и не пошли, остановившись на одной из лестниц. Они решили не привлекать к себе внимания и не попадаться лишний раз на глаза разбойнику.
Ночью с воды тянуло холодом и сыростью. Захар сжимался в комок и натягивал кафтан по самые уши, но холод пробирался под рубаху, и ближе к утру молодой человек уже мелко дрожал. Какой сон в таких условиях!
– Простыл совсем? – участливо поинтересовался у него паломник и подышал на ладони. – Иди ближе – погреемся.
Захар не стал возражать и привалился боком к плечу Григория. Это было куда лучше, чем холодный металлический борт парохода за спиной. Стало немного теплее.
– Говорят, здесь раньше совсем маленькие пароходы ходили, – вдруг заговорил крестьянин, будто сказку ребенку рассказывать начал. – И вот вроде бы шел такой пароходишко какого-то пермского купца по этим местам, а реку как раз вздумал переплыть медведь. Народ на пароходе, как его увидел, давай кричать, свистеть да улюлюкать. Вот медведь и обиделся. Подплыл к пароходишку да и уцепился за него. Грузная шельма такая – за какой борт уцепится, туда и кренит, так что уже не до смеху стало.
Захар заметил, как окружающие замерзшие и злые мужики перестают стучать зубами и с интересом косятся на его спутника, слушают байку.
– У одного пассажира легкое ружьишко было, вот он и давай палить по зверюге картечью. А тот и не чешется – что ему от картечи-то будет? Давал капитан полный ход – не собьешь мишку. Стали его топором рубить, лапу повредили, тогда отпустил… Вышел на берег и давай себе лапу зализывать.
– А вот я помню, случай такой был… – подхватил эстафету баек ссутулившийся у другого борта усатый мужик в армяке и принялся рассказывать что-то невероятное о своих приключениях на пути в Астрахань.
Захар слушал вполуха и смотрел вполглаза – сон все-таки его одолевал. По Каме полз промозглый утренний туман, и где-то на горизонте поднималось тусклое солнце. Берегов было не разглядеть, но это не дольше чем на пару часов.
Убаюканный Захар не сразу заметил, что пароход замедляет ход. Просто в какой-то момент туманный берег перестал двигаться перед его полузакрытыми глазами, и он встрепенулся.
– Почему стоим? – тут же раздались тревожные голоса со всех сторон. – Что случилось?
Людям никто не отвечал. Похоже, что на всем судне только пассажиры четвертого класса заметили остановку. Остальные еще спали в своих каютах. А команда и капитан с «чернью» общаться не спешили.
– Не у Пьяного ли бора встали? – спросил усатого болтуна Григорий.
Тот подскочил и принялся вглядываться в туман.
– Видать плохо, но похоже, что у него самого, – наконец заключил усач. – Думаешь, разбойнички шалят? Да не видать их что-то…
И тут, будто в ответ на эти слова, раздались частые беспорядочные выстрелы, оглушительность которых немного уменьшил туман. Мужики попадали на палубу, но вскоре стало ясно, что стреляют в воздух, просто для острастки.
Когда выстрелы стихли, раздался чересчур громкий и какой-то искаженный голос:
– Эй, на пароходе! Не волнуйтесь и не пужайтесь! Уплатите нам за проезд по реке и плывите дальше, куда пожелаете!
