огромный валун.
– Что ты сказал? – Востряков дернулся, взглянул вниз…
Сердце забилось быстрее, какие-то нервные импульсы, словно ток, пробежали по телу. Так обычно бывало с ним перед каждой находкой. Неужели?!
– Миша, беги за лопатой. Дорогу найдешь?
Но Сове не нужно было повторять много раз. Он тоже сообразил, что случайно нашел тот самый ориентир, о котором говорил Востряков. Сорвавшись с места, Сова ломанулся сквозь рощу, как лось, преследуемый охотниками.
Востряков присел на корточки, полностью очистил валун от наростов мха, убедился, что это действительно здоровенный камень, лежащий здесь с незапамятных времен. Такие следы оставлял после себя древний ледник, проборонивший Русскую равнину много тысяч лет назад. Так что это был свидетель не только минувшей войны, но и полюдья первых киевских князей, которые тут, в «дреговичских» землях, активно собирали дань…
Сова примчался через десять минут, неся в руках короткую водительскую лопату.
– А где Валера с Клешней? – спросил Востряков, принимаясь за работу. Он собирался вырыть глубокую яму вокруг валуна.
– Не знаю. Я покричал, никто не отозвался. Вышел к машинам, взял лопату и назад! И как теперь рыть?
– Молча, – грубо ответил Востряков, отбрасывая в сторону первую порцию грунта.
III
Монастырск
В те же часы
Около здания гостиницы «Центральная» остановился «Кадиллак» серебристого цвета. Первый телохранитель выскочил слева, встал в двух шагах от машины, быстрым профессиональным движением повел взглядом по сторонам, одновременно перекрывая собой все подступы к охраняемой особе. Второй бодигард тоже бегло огляделся, после чего проворно открыл дверцу.
На асфальт опустились две точеные женские ножки в изящных белых туфлях. Высокая блондинка в белой юбке и блузке, отказавшись от предложенной ей руки, легко выбралась из иномарки и уверенным шагом двинулась к дверям гостиницы. Один бодигард остался у машины, второй пошел следом. У входа в гостиницу ее встречали.
– Анна Васильевна! Вы одна? – Каштан удивленно вскинул бровь и наклонился, чтобы поцеловать даме руку.
– Алексей Аркадьевич приехать не смог. Все вопросы он поручил решить мне от своего лица.
– Видите ли, Анна Васильевна, в чем дело, – Каштан с мягкой улыбкой скользил взглядом по лицу красавицы, – присутствовать на этом собрании по некоторым соображениям мог только лично Алексей Аркадьевич. Поэтому, если вас это устроит, я могу лишь пригласить вас на завершающий этап переговоров, когда деловая часть уже закончится и гости захотят немного отдохнуть. Согласны?
Анна Васильевна закусила губу, откинула волосы со лба:
– Хорошо. Где я могу подождать?
– Вон там, – Каштан показал рукой в сторону своего офиса. – Проходите туда. Там весьма комфортабельные условия. Секретарша по вашему требованию доставит все необходимое.
Девушка презрительно сузила глаза, но ничего не сказала, а гордо прошла в указанном направлении. Телохранитель, как привязанный, двинулся следом. Каштан проводил ее через гостиничный холл, нажал номер кода, галантно распахнул металлическую дверь:
– Вы уж извините, но по-другому никак не получится. Где-то через час, я думаю, все завершится, и вы сможете присоединиться к нашей компании. Я вас позову!
Каштан поднялся по лестнице на второй этаж, к стеклянным дверям ресторана. Тут, перед входом, на двух диванах сидели крепкие парни в темных очках с короткими стрижками. Охрана четырех авторитетов. Двое бодигардов с «лицами кавказской национальности» застыли у самых дверей. Один из них, легко передвинувшись метра на два, перекрыл Каштану дорогу:
– Минуту! Провериться надо еще раз!
Каштан покраснел от возмущения, энергично задвигал желваками, но подчинился. Чеченец быстро провел вдоль его тела металлодетектором, спокойно отошел в сторону:
– Проходите.
Каштан небрежно толкнул плечом дверь. Длинный стол, покрытый белой скатертью, был заставлен бутылками с вином, водкой, коньяком и минеральной водой, между которыми на блюдах покоилась холодная закуска: черная, красная икра, осетрина, семга, нарезанный тонкими ломтями карбонад, сочащаяся соком буженина, несколько сортов колбас. Посередине выглядывал из огромного блюда целый поросенок.
Во главе стола, сложив руки перед собой, сидел невысокий лысоватый старик вполне заурядной пенсионерской внешности. Такого несложно представить с авоськой в руках, где лежит пакет молока и пара батонов. Да и одет он был неказисто: в серый ношеный свитер и коричневые брюки, тоже не очень свежие, хоть и отглаженные до такой степени, что о стрелки, казалось, можно было порезаться. Однако из-под кустистых седых бровей блестели пронзительные, острые как лезвие, глаза, в которых читалась сила и ощущение своей немалой власти. Знающим людям многое бы сказала и вычурная синяя наколка на правой руке. Они сразу бы смогли определить, что перед ними находится коронованный вор в законе. Кое-кто знал и его кличку – Сухой.
Никто теперь не мог вспомнить, когда за ним закрепилось такое простое погоняло, тем более никто бы не ответил, как это произошло, но ныне оно, как никакое другое, отвечало самой сути этого человека. Он был весь какой-то усохший, «сдувшийся» – на крепких широких руках выступили объемные жилы, кожа на лбу приобрела пергаментный вид, щеки вдавились внутрь, обнажая длинные рельефные складки.
По правую руку от него сидел коренастый брюнет с густыми усами. Поставив перед собой блюдо с зеленью, он медленно пережевывал стебли укропа и кинзы, время от времени оглаживая свою густую шевелюру. На вид ему можно было дать лет тридцать, однако все присутствующие знали, что Магомед уже давно разменял пятый десяток.
Напротив чеченца пыхтел Генерал – тучный, огромный человек с мясистым отечным лицом и маленькими серыми глазками, заплывшими жиром. В толстых пальцах, унизанных золотыми кольцами, дымилась сигарета. Он сбрасывал пепел прямо на блюдо с колбасой.
С другой стороны стола, спиной к двери, расположился еще один участник встречи. Он полуобернулся, услышав, как входит Каштан, и тот впервые увидел его профиль, как-то неестественно сжатый, приплюснутый, отчего вся наголо стриженная голова приобретала черты сходства с каким-то насекомым. Длинные пальцы, которые тихо барабанили по поверхности стола, были украшены многочисленными синими татуировками. Это был Тарас, глава второй по численности группировки города Белецка.
– Ну, как там Антиквар? Приехал? – спросил скрипучим низким голосом Сухой, когда Каштан прошел к столу и сел на свободный стул.
– Нет. Вместо себя прислал жену. Она ждет у меня в офисе. Как закончим наши дела, можно ее позвать.
– Тогда не будем терять время. Люди здесь собрались вполне реальные, – Сухой обвел взглядом присутствующих, – поэтому говорить будем, я думаю, недолго. Но и торопиться особенно не стоит. Кто начнет первым? Магомед? – Он вопросительно взглянул на чеченца.
– Мои ты слова знаешь, брат, – Магомед поковырял пальцем в зубах, где застрял стебелек укропа. – Я мирный, чужого мне не надо. Мы у вас в России живем, законы ваши уважаем. Беспределом не занимаемся. Но если кто нам предъявлять что-то будет, то ответим, пусть не сомневается.
– Ты давай по существу, – слегка нахмурился Сухой. – Ты можешь сказать, что он, – Сухой ткнул пальцем в Каштана, – как-то твои интересы ущемил? Или выступил против тебя?
– Да вроде нет, – пожал плечами чеченец, но поправил себя: – Пока нет. Про какое-то казино он мне говорил, было дело. Строить что-то собирается на моей территории, деньги даже обещал.
– Я пока ничего еще не решил, – уверенно сказал Каштан, – я просто предложил свой план и, как водится, сначала должен был спросить братву. Разве я что-то сделал не так?
– Плохо говоришь, – Сухой наклонил свою лысую голову, – неправильно. Ты уж меня, старика, извини,
