Кабинет на втором этаже встретил Дмитрия Петровича привычным, милым сердцу беспорядком. Сюда он не допускал никого, даже домработницу Клаву (конечно, сотрудницу службы безопасности). Во время регулярных обысков в отсутствие хозяина другие сотрудники данной службы старались вернуть на место каждый клочок бумаги.
Скрябин уселся за стол, откинулся во вращающемся кресле модели «Президент». Перед ним были разбросаны исчерканные беспорядочные заметки, касающиеся проведения опытов по Серии 42, а чуть дальше, почти на самом краю стола, возле системного блока компьютера, лежала раскрытая книга. Откровение святого Иоанна Богослова… Профессор не хотел смотреть на книгу, он слишком хорошо знал, что там написано.
«Горе живущим на земле и на море, потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что не много ему остается времени… И дано было ему вести войну со святыми, и победить их…»
Старый ученый стиснул ладонями виски, развернул кресло к окну, где за несколькими чахлыми деревцами виднелись крепежные фермы металлической стены, отгораживающей его от мира, которому он готовил страшную судьбу…
Дмитрий Петрович Скрябин ждал. Он ждал с тех пор, как совершил нечто, означавшее для него единственную надежду. Да, он нарушил все свои обязательства… Но это не имело значения. Он должен остановить их… И если к цели ведет лишь такой путь, следует пройти его до конца.
Профессор достал из маленького холодильника бутылку апельсинового сока, наполнил стакан, плеснул чуть-чуть водки.
К нему придут. Должны прийти, должны найти средства и способы. Не так уж неприступен этот чертов «Адамант».
А если нет? Что сможет сделать он сам, старый больной ученый? Ничего… Нет выхода. Он умрет здесь, его убьет опухоль, стремительно разрастающаяся в мозгу. Боже, он может только ждать…
На белом плоском телефоне с тихим гудением замигала зеленая лампочка. Это из лаборатории… Профессор медленно отхлебнул из стакана, невидящими глазами уставился на зеленый огонек.
Горе живущим на земле и на море, потому что к вам сошел диавол в сильной ярости…
6
Голдин толкнул ореховую дверь и сделал несколько шагов по устилающему просторную гостиную пушистому ковру. Горт приветствовал его неопределенным жестом из глубины роскошного кресла, на подлокотнике которого опасно балансировал полупустой бокал. Третий человек в комнате – тридцативосьмилетний генерал Илья Злобин – стоял у окна и с головокружительной высоты наблюдал за коробочками-автомобилями, несущимися по улице.
– Выпейте, выпейте, Илья Алексеевич, – добродушно, воркующим голосом обратился к нему Горт. – Не следует так нервничать. Скоро появится наш друг, и мы сможем кое-что обсудить…
Голдин направился прямо к Злобину и протянул руку. Тот ответил коротким нервным пожатием.
– Кажется, портится погода, а? – все тем же светским тоном продолжил миллиардер. – А жаль, такой был день…
– Вы вроде на пикник собрались? – ядовито произнес генерал.
Глаза магната сверкнули за стеклами очков недобрым огнем.
– Не следует нервничать, – жестко повторил он.
У Голдина пробежал холодок по спине – таким неожиданным и страшным показалось это преображение вальяжного светского льва во властного диктатора. Даже на Злобина оно произвело впечатление. Он отошел от окна и сел.
– Возникли проблемы? – спросил Голдин, стараясь говорить как можно небрежнее.
– Ну, мне показалось… – сказал магнат, возвращаясь к прежнему тону, – у Ильи Алексеевича появились некоторые сомнения…
– Я… – начал было Злобин, но его прервал звонок в дверь. Голдин вышел в прихожую и вернулся с Шабановым.
– Ну, все в сборе, – сказал Горт.
– Тем лучше, – немедленно отозвался генерал. – И лучше будет сразу внести ясность. Мне не по душе то, что вы затеяли.
Три пары глаз уставились на него. Он встал, но тут же снова сел.
– Так, так, так, – произнес Голдин после непродолжительного молчания, во время которого тишину нарушало лишь легкое постукивание пальца миллиардера по подлокотнику кресла. – Однако позвольте напомнить вам, что…
– Не нужно, – резко оборвал Злобин. – Одно дело – заговор, переворот, здесь я ничего не имел и по- прежнему не имею против. И совсем другое – эти ваши дикие планы…
– Это уже больше, чем планы, – тихо сказал Шабанов.
Горт сделал жест, долженствующий означать: ну о чем тут еще говорить? Генерал упрямо наклонил голову.
– Во-первых, – проговорил он, – даже если так, у вас ничего не выйдет. Во-вторых, если и выйдет, я не хочу иметь с этим ничего общего. В-третьих… – Он умолк и обвел собравшихся взглядом исподлобья. – В- третьих, – продолжал он, понизив голос, – отдаете ли вы себе отчет, что в случае реализации вашего плана мы с вами – о других умолчу, но вот мы четверо – станем…
Трое напряженно смотрели на генерала.
– Врагами человечества, – едва слышно докончил он.
Горт расхохотался. Голдин тонко улыбнулся. Шабанов неслышно выругался.
– Ну, вот что, генерал. – Магнат оборвал смех, будто повернул выключатель. – Мы с вами обсудили все вопросы предварительно. От вас требуется лишь точно выполнять условия договора. Что вы и сделаете.
– Обсудили, – горько сказал генерал. – Но разве вы сразу рассказали мне всю правду? У меня дети…
– Вы отлично знаете, – проговорил Горт, – что ваши дети будут в безопасности.
– Я не хочу для них такой безопасности!
Лицо Злобина исказилось. Он порывисто встал и направился к двери, но на пороге обернулся.
– Запомните, вы трое. Я даю вам двадцать четыре часа на то, чтобы передать вашу информацию, пусть анонимно, в ФСБ и забыть о ней навсегда. В этом случае мы сможем обсудить перспективы дальнейшего сотрудничества, и я обещаю вам содействие. Ровно через сутки по своим каналам я узнаю, сделаете ли вы это, и если нет… – Злобин помолчал. – Я вас раздавлю. – Он демонстративно посмотрел на часы. – Отсчет времени начинается с этой минуты.
Генерал вышел, сильно хлопнув дверью. Шабанов рванулся было вслед, но Голдин удержал его.
– Не надо, – сказал он. – Оставь это мне. Тебе и так забот хватит.
– А если он… – начал Шабанов, однако Голдин отрицательно покачал головой.
– Нет. Он джентльмен, если сказал – сутки, значит – сутки. Времени более чем достаточно.
Горт долил коньяка в бокал. Дребезжание горлышка бутылки о край бокала красноречиво свидетельствовало о раздражении миллиардера.
– Прекрасно, – брюзгливо заметил он. – Все прекрасно. И как же вы, други, думаете обойтись без Злобина? Что без его парней все ваши банды?
Голдин пожал плечами:
– Чепуха. Свет клином не сошелся. Есть «Союз витязей»…
Пренебрежительное движение руки Горта без слов сказало все, что он думает о «Союзе витязей».
– Напрасно вы так, – произнес Голдин. – Стоящие ребята. И потом, Злобина нет, но есть его формирования. Кто, по-вашему, станет во главе? Симонов. А уж этот наш с потрохами.
– Симонов – шваль, – с отвращением процедил Горт.
– Ну, знаете. – Голдин развел руками. – Где же я вам возьму рыцарей без страха и упрека…
– Он наложит в штаны, – настаивал Горт. – Эх, жалко Злобина… С ним бы я ни о чем не беспокоился. Ладно, ничего не поделаешь… Так что там у вас в «Союзе витязей»?
– Объявлена готовность, увольнения отменены.
