направлении.
Людей на улице было много, и Кремер едва не потерял Голдина в толпе. К счастью, тот задержался перед красным светом на перекрестке.
Голдин шагал быстро, но у входа в парк остановился, закурил, явно поджидая кого-то. Вскоре к нему подошел парень в черной кожаной куртке и вязаной шапочке. Они коротко переговорили и разошлись в разные стороны. Кремеру предстояло выбирать, и он выбрал парня – Голдин и так никуда не денется.
Обогнав парня в куртке, Кремер достал мобильный телефон. Делая вид, что поглощен разговором, он несколько раз сфотографировал парня издали на встроенную камеру. Потом он проследил того до подъезда старого пятиэтажного дома и вошел следом. По шагам на лестнице и звуку двери Кремер определил, что парень поднялся на третий этаж, в квартиру справа. Поднявшись за ним, Кремер взглянул на номер квартиры и покинул дом. После этого он позвонил Горецкому и договорился о встрече.
6
На кухне в квартире Горецкого они пили чай, и Кремер заканчивал свой рассказ. Под конец он показал полковнику фотографии парня в черной куртке, которые Горецкий сразу перекачал в свой ноутбук.
– И что ты обо всем этом думаешь? – поинтересовался Кремер. – Я имею в виду документы Шлессера.
– Документы? Ну, что же… Ведь фон Отер, который работал над этим чертовым проектом, был ассистентом Шлессера, так? Я полагаю, что и документы имеют к проекту прямое отношение. Возможно, это то же самое. Голдин просто пытается подобраться с другой стороны.
– Может быть… Но что это все-таки за проект? Что говорят специалисты?
– Пока ничего определенного. Разобрались уже во многом, но это дьявольски сложная штука, Андрей…
– И Голдин все еще надеется ее получить, допустим. Но он не может не понимать, что если я добуду эти документы, я их как минимум скопирую. Он не может быть уверен, что…
– Да и не надо ему быть уверенным! Он знает, что все данные и так у нас. Но если он получит эту штуку и пустит ее в ход, как мы сможем ему противостоять? Тем более если он опирается на своих нищих гениев, о которых нам по-прежнему ничего не известно… Нам нужно время! Он это понимает и торопится. А стимул для тебя у него хороший… Ладно, что толку гадать впустую. С чего ты собираешься начать?
– С Берлина. С Вернера Хелгена.
– Согласен. Когда летишь?
– Вылетел бы сегодня, но формальности…
– С формальностями помогу, нажму кнопки. Сегодня не обещаю, но собирайся и будь наготове.
– Стас, раздобудь мне полицейское удостоверение. Оно может там пригодиться.
– Андрей! Ты думаешь, моя служба штампует фальшивки?
– Не сомневаюсь, – усмехнулся Кремер.
– Ох… Попробую. А твоего немецкого языка хватит?
– Ты забыл, чем я занимался в Конторе? До того, как…
– Ну да, конечно, – полковник несколько смутился. – За твой немецкий можно быть спокойным.
– Как будто на уровне «хенде хох» еще помню… А твои планы?
– Сперва займусь этим типом в кожанке. Особо я, правда, не обольщаюсь… Хоть мы и знаем, куда он зашел, это совсем не обязательно его квартира. Или та, откуда к нему ведет прямой след… Но зацепочки отыщутся, непременно. А потом поделимся результатами и решим, как быть дальше.
7
Скромный двухэтажный дом Хелгена в пригороде Берлина встретил Кремера тишиной небольшого ухоженного парка. По дорожке он прошел к двери и позвонил. Открыла осунувшаяся седая женщина – вероятно, ей было не более шестидесяти, но выглядела она старше.
– Вы адвокат? – сразу спросила она, подсказав Кремеру удачный ход.
– Адвокат, но не совсем тот, какого вы ждете, фрау…
– Бауэр. Я экономка герра Хелгена.
Кремер приветливо улыбнулся. Фрау Бауэр ответила улыбкой, но потускневшей и усталой.
– Я представляю юридическую фирму «Швенд, Лангсдорф и Холманн». В связи с вопросами наследования мы занимаемся выяснением некоторых обстоятельств, касающихся смерти герра Хелгена.
Фрау Бауэр посторонилась и пригласила войти. Кремер снял плащ и шляпу. Миновав просторную прихожую, они оказались в аскетично обставленной гостиной; большая часть мебели была прикрыта чехлами. Повинуясь жесту пожилой женщины, Кремер сел в кресло. Экономка достала из высокого буфета рюмки и початую бутылку коньяка.
– Этот дом осиротел без герра Хелгена, – вздохнула она, разливая коньяк. – Ничто здесь не выглядит так, как было. Я любила хозяина и твердо рассчитывала умереть раньше него, в этом доме… Что теперь будет со мной?
Кремер сочувственно помолчал.
– Мне уже много лет, – продолжала фрау Бауэр. – У меня никого из родных не осталось…
– Но, очевидно, герр Хелген оставил вам что-то по завещанию?
– Завещания нет… Впрочем, герр Хелген был небогат. – Она посмотрела на Кремера с проблеском надежды в грустных глазах. – А почему ваша фирма интересуется герром Хелгеном?
– К сожалению, фрау Бауэр, пока я ничего не могу вам сказать. Мы действуем по распоряжению клиента…
Взгляд женщины снова погас.
– Я понимаю…
Выдержав вежливую паузу, Кремер спросил:
– Скажите, у герра Хелгена есть родственники? Кто его ближайший наследник?
– Насколько я знаю, близких родственников нет. А ваш клиент, он…
– Простите, фрау Бауэр, я не вправе об этом говорить.
Кремер отставил рюмку, автоматически полез в карман за сигаретами, но спохватился и виновато посмотрел на экономку.
– О, курите, – разрешила она. – Я и сама курю.
Возможно, она сказала это из деликатности, во всяком случае, от предложенной сигареты отказалась и поставила на стол пепельницу. Кремер не замедлил воспользоваться позволением. Фрау Бауэр вновь наполнила рюмки. За окнами неожиданно быстро стемнело, на стекла упали крупные капли дождя.
– Теперь вы промокнете, – забеспокоилась фрау Бауэр.
– Ничего. Это ливень, он скоро кончится…
– Будем надеяться… Так вот, кроме отца, у герра Хелгена не было никого, да и с отцом история сложная…
– Какая?
– Он был командиром подводной лодки во время войны, Манфред Хелген. Выполнял какие-то особые задания, точно я не знаю… Хозяин не любил говорить об этом. Конец войны застал Манфреда Хелгена не в Германии, а где-то в Скандинавии. И в Германию он тогда не вернулся. Вы понимаете? В сорок пятом году Германия была не самой подходящей страной для офицера рейха…
– Понимаю, – кивнул Кремер.
– После скитаний по Скандинавии он в сорок седьмом под чужим именем перебрался в Англию. Был опознан, отдан под суд, но его оправдали. Он поселился в Ирландии, в Дублине. С женой Анной, матерью Вернера, он так и не встретился. Она умерла в сорок восьмом году, о чем Манфред Хелген узнал много позже. Только в шестьдесят пятом ему удалось разыскать Вернера, который тогда был студентом, а до того воспитывался в приюте. Вот тогда он и вернулся в Западную Германию, а годом позже внезапно умер от сердечного приступа. Вернер хранил какие-то бумаги в память о нем… Однажды он показывал их мне. Он называл их «документами Шлессера». Это было что-то, относившееся к тайнам рейха… Конечно, теперь это давно утратило всякое значение. Просто реликвия.
– Да, фрау Бауэр. Но давайте перейдем к позднейшим событиям. К тому, что собственно и интересует
