Нет на запад от Москвы уцелевшего жилья. Нет на восток от Москвы семьи, где не ждали бы, затаив дыхание, письма от сына, мужа или брата. Наш народ пошел на все лишения, на муку, на испытания, только бы сохранить свободу и родину.
Алексей Егорович и Георгий Егорович, не забывайте о суровой обиде вашей матери из деревни Козицыно. Не забывайте, об ее материнском наставлении: это говорит не только крестьянка Елизавета Ивановна Семенова — это говорит Россия.
Глубокая Мокатыха
27 октября 1941 года немцы заняли хутор Глубокая Мокатыха Славянского района. 3 апреля 1942 года наши бойцы освободили хутор. Они увидели груды развалин. Повалены заборы, рассыпались домики, разметаны соломенные или черепичные крыши, вырублены сады, разрушена школа — пять месяцев здесь резвились гитлеровцы.
Хутору Глубокая Мокатыха полтораста лет. Вот здесь стояла первая хата Григория Савченко, прозванного «дедом-почтарем». Он возил почту из Славянска в Изюм. Дел-почтарь основал хутор, и до наших дней жителей Глубокой Мокатыхи звали «почтарями». Почти все они носят имя Савченко. Жили в хуторе рабочие. Жиле хорошо. Были у них коровы, свиньи, овцы. Немцы все съели.
В холодную зиму немцы раздели и разули хуторян. Забрали валенки. Забрали теплые шапки. Немцы глумились над людьми. Иосифу Романовичу Савченко шестьдесят семь лет. Немцы пришли, говорят: «Лови, мальчик, куриц!» Он поймал трех своих кур, отдал немцам. Тогда один приставил к груди старика пистолет: «Мальчик, живо! Сделай еще три курицы…» Прасковью Трофимовну Савченко немцы избили до потери сознания. Старика Григория Лукича Савченко били по лицу плеткой. Пятнадцатилетнюю Тоню Савченко заставляли снимать вшей с голых немцев, а когда она упиралась, били ее смертным боем. Мальчик Ваня — ему шесть лет — засмеялся громко в хате. Немцы обиделись, избили мальчика на глазах у матери. Восьмилетний Петя Савченко не свернул с дороги, когда шли два немца. Они его повалили на снег и били сапогами.
Когда части Красной Армии стали подходить к хутору, немцы потребовали, чтобы жители ушли в Славянск. Они выгоняли женщин из домов. Кто не хотел итти, того избивали. Из 174 душ они угнали 110.
В марте немцами овладел страх. Они запрятались в погреба. Они заставляли женщин рыть окопы, рубить дрова, ходить за водой. Они посылали женщин под огонь. Немцы боялись темноты: ночью не выходили из нор. Говорили, что лай собак их выдает, и перебили всех собак. Жители рассказывают: «С нами они храбрые были, как услышали выстрелы, не узнать — дрожат, паршивцы…»
Вот Ульяна Спиридоновна Савченко — ее муж командир Красной Армии. Она говорит: «Мужу напишу…» Иосиф Романович повторяет: «У меня сын в Красной Армии. Пусть знает…» Молодая жена красноармейца Наталья Арсеньевна Савченко рассказывает: «Выгнали меня голой из хаты, а хату взорвали… Товарищи мой родные, увидите мужа — скажите…»
Какое дело немецким грабителям до деда-почтаря и де самого хутора? Им все равно, что люди здесь работали, справляли свадьбы, нянчили детей. Для них наши девушки — забава на час. Для них наши дома — солдатский постой. Для них наши дети — мошкара. Наша земля для них чужое поле — вытоптал и ушел восвояси.
Что такое наступление для немцев? Еще тысяча сожженных деревень. Краденые одеяла. Краденые куры. А потом пуля в живот и могила на чужой стороне. Для вас наступление — это жизнь наших близких, это спасенные семьи, это счастливые слезы вырученных женщин, это благословение стариков и детворы, что весело верещит — русским, по-русски: «Дяденька, пришли!..».
Одесса
Кто раз видел Одессу, не забудет ее прелести. Солнечный город с прямыми улицами, он был окном России на юг. Море казалось частью города. Ветер как бы доносил вместе с запахами пряностей видения далеких стран, иных материков. Одесса рождала мореплавателей и поэтов. Это был веселый город — одесситы умели смеяться и смешить. Как любят свой родной город одесситы!. Где бы они ни были, они повсюду тоскуют об Одессе. Пушкин в нашей литературе — олицетворение светлого, солнечного начала, и не случайно память о молодом Пушкине связана с набережной Одессы. В 1905 году одесситы показали себя храбрецами: весь мир знает о роковой дестнице в потемкинские дни.
Немцы привели в Одессу румын: за пушечное мясо вшивый Антонеску получил от Гитлера Одессу. Вот что пишут немецкие газеты:
«Одесса не имеет истории… Удалены памятники… Умиротворению города сильно мешали катакомбы, служившие идеальным убежищем для партизан. Там скрывались также отряды саботажников… Единственным иностранным элементом в Одесса являются германские солдаты, ибо румыны чувствуют себя, как дома. Румыны всячески подчеркивают тот факт, что Одесса — главный город Заднестровской губернии… Главные улицы носят имена руководящих личностей Румынии и держав оси. Одна из самых красивых улиц называется улицей Адольфа Гитлера. В витринах рядом с портретами короля Михаила и маршала Антонеску выставлены портреты фюрера и дуче. Перед спектаклем помимо румынского гимна исполняется „Германия превыше всего“. На главных улицах видны вывески румынских фирм… Пока в порту не видно ни одного судна… Набережные пусты… Единственное платежное средство — квитанция германских кредитных касс» («Дейче украине цейгунг», 26 июля).
«Завоеванные или вновь приобретенные Румынией области будут прежде всего заселены румынами» («Ревалор цейтунг», 23 июля).
«Населению Заднестровья запрещено заниматься политической деятельностью. Записи актов гражданского состояния производятся на румынском или немецком языках… Персонал железных дорог будет вскоре заменен румынами… На уклоняющихся от участия в введении нового порядка налагаются принудительные работы… Рабочий день продолжается до 20 часов» («Дейче альгемейне цейтунг», 25 июля).
Конечно, румыны не должны забываться: лучшую улицу получил Гитлер. Румынам приходится подпевать: «Германия превыше всего». Но нам нет дела до взаимоотношений между немецкими барами и румынской челядью. Читая гнусные сообщения, мы думаем о другом: Одесса, наша Одесса, Одесса Пушкина, Одесса броненосца «Потемкин» обращена в губернский город вшивой, невежественной и воровской Румынии! Какую улицу лакеи назвали подлым именем тирольского шпика? Может быть, Пушкинскую? Оказывается, румынская шпана чувствует себя в Одессе, «как дома»: принимает немецких гостей. А одесситов румыны выкуривают из родного города. Кто в Одессе говорил по-румынски, кроме контрабандистов и шпионов? И вот одесситы обязаны говорить по-румынски, по-румынски жениться, по- румынски хоронить своих. Шулера из Бухареста пооткрывали лавочки: продают немцам краденое добро за «квитанции германских кредитных касс». А еще не вымершие одесситы должны работать двадцать часов в день.
Отважные одесситы вели борьбу с захватчиками. Их задушили румыны в катакомбах: пустили ядовитые газы. Но живы дети Одессы. Они ждут часа, чтобы отомстить румынским босякам за все обиды. В рядах Красной Армии немало доблестных сынов Одессы. Прочитав со общения немецкой печати о «губернском городе Заднестровья», они скажут: «Смерть немцам! — это немцы пригнали в наш город презренных румын». За лютую обиду одесситы отплатят немцам.
