нему с опаской и подозрением, ни на минуту не выпуская прилипчивого попутчика из виду. Работать в таких условиях не было никакой возможности. Поэтому, когда Константин Валерьевич вечером узнал, что Еременко с ирландцем собираются идти к морю, он не спал почти всю ночь. Спящим он лишь притворялся. И едва только парочка скрылась из виду – старший лейтенант принялся осуществлять свой план.
Визуально он очень хорошо запомнил и кейс, и оба кожаных мешка, которые накануне так отстаивал Виктор Викентьевич, поэтому, проникнув в багажное отделение, он стал внимательнейшим образом осматривать остатки пассажирских вещей, стараясь не пропустить то, что его интересовало. Через несколько минут усилия его были вознаграждены, и в руках Шулипова оказался искомый чемоданчик.
Особо церемониться фээсбэшник не стал. Он вскрыл никелированные замки заранее приготовленной железякой и заглянул внутрь. Ни дисков, ни бумаг, которые были в кейсе накануне, сейчас там не было. Черная прямоугольная коробка была абсолютно пуста. Предчувствуя недоброе, старший лейтенант стал расшвыривать ногами остатки поклажи, пытаясь отыскать увесистые мешки. Они тоже оказались среди багажа, но… Ничего, кроме снега, который придавал мешкам объем, больше в них не было.
– Чтоб тебя… – зло прошипел фээсбэшник, – чтоб тебя пять раз подняло и четыре опустило, – мстительно пожелал он вслед ушедшему за помощью Еременко. – Обхитрил, гад…
Не сложись обстоятельства последних дней так, как они сложились, не уйди Еременко из дела, не имей он при себе архиважных компрометирующих бумаг – вряд ли он догадался бы, что невзрачный клерк приставлен к нему, чтобы следить. Виктор Викентьевич вообще вряд ли обратил бы на него внимание. Свою работу фээсбэшник знал и выполнял грамотно. Но вспугнутый и настороженный мультимиллионер был предельно внимателен и не упускал из виду ни одной мелочи.
Правда, о том, что этот играющий в клерка субъект работает на Интерпол и российские спецслужбы, Виктор Викентьевич не помышлял. Он позиционировал его как соглядатая, посланного Оливером Стромбергом и нефтедобытчиком Шестопаловым. Но, как бы там ни было, а «хвост» он засек.
Когда же самолет потерпел аварию, Еременко прекрасно понял, что в такой ситуации, когда кругом нет ни власти, ни защиты, ни оружия, с документами рано или поздно его заставят расстаться. И вчерашнее нападение трех отморозков стало прекрасным тому подтверждением. И то, что на его защиту стал мнимый клерк, только лишний раз убедило Виктора Викентьевича, что за его кейсом идет нешуточная охота.
Поэтому, улучив минуту, когда из-за разлома в леднике на борту разбитого самолета возникла очередная волна паники и неразберихи, он незаметно отступил в темноту, пробираясь к своему багажу. Брать в открытую свои вещи он не стал, дабы не вызывать подозрения у соглядатаев. Еременко вытряхнул остатки вещей пожилой пары пенсионеров прямо на снег, припорошил их, а диски, документы и деньги из своих мешков переложил в их сумку. Кейс он оставил пустым, а в мешки для поддержания пухлого вида напихал снега.
После всей этой короткой процедуры Виктор Викентьевич подхватил на плечо вместительную сумку пожилых туристов и ушел подальше от искореженной машины. Подходящее место он тоже искал не долго. В ближайшей же ледяной скале нашлось прекрасное место для схрона. Он пристроил в щель сумку, предварительно распихав по карманам несколько пачек денег, забросал потайное место льдом и снегом, совершенно скрыв его от посторонних глаз, и быстро вернулся к самолету, застав дискутирующих у разлома пассажиров.
Все это Виктор Викентьевич проделал быстро и без лишнего шума. Так что о его непродолжительном отсутствии никто даже не догадался.
Теперь, когда на борту самолета Еременко ничего больше не держало, оставаться под наблюдением чьих бы то ни было соглядатаев не имело смысла, и Виктор Викентьевич с готовностью согласился составить компанию решительному ирландцу, прикрыв свои цели пафосными словами о судьбах людей. Что, собственно, господину Еременко прекрасно и удалось воплотить в жизнь.
Беспокоиться за свой груз больше было незачем, и Виктор Викентьевич этой ночью хорошо выспался, как будущий спаситель пассажиров получил с утра ударную порцию еды, пожертвованные для такого случая теплые вещи, сконструированные О’Брайаном снегоступы, с легким сердцем покинул ставшее уже ненавистным место недавнего крушения.
Будучи неглупым сотрудником, оставленный в дураках старший лейтенант ФСБ Костя Шулипов довольно быстро просчитал и отследил всю цепочку действий своего объекта. Понятное дело, раз Еременко ушел налегке, то содержимое мешков он в какой-то момент спрятал. И не в самолете, а где-то поблизости. Рано или поздно пассажиров найдут, и, для того чтобы выяснить причины катастрофы, всю крылатую машину специалисты исползают сверху донизу, тщательно изучая каждый винтик. Найдут и спрятанные Еременко вещи.
Значит, то, что было в мешках, зарыто где-то неподалеку в снегу. А вот диски и документы из кейса Еременко наверняка взял с собой. Шулипов в этом ничуть не сомневался. Веса в них никакого, идти не мешают, легко можно спрятать в одежде, и, что самое главное, уж больно Виктор Викентьевич над ними трясся. Значит, дороги они ему, а дорогие вещи в снег не закапывают, тем более что от этого и диски, и документы могут повредиться.
Колебался старший лейтенант не долго. Топлива в самолете почти не осталось, еды – тоже, а вверенный ему объект скрылся в неизвестном направлении. Ловить тут было нечего. Правда, у старшего лейтенанта не было снегоступов, хотя бы и таких примитивных, как у О’Брайана, но разодранный на две половинки и подвязанный к ногам кейс вполне мог их частично заменить.
Шулипов наскоро примотал бечевкой к ногам половинки чемоданчика и бросился вслед за ушедшими. В отличие от них – направления старший лейтенант не знал, и ориентироваться приходилось только по следам Еременко и ирландца. И поэтому терять их след нельзя было ни в коем случае, иначе – верная смерть среди белого безмолвия…
Глава 25
– Такое ощущение, что вы никуда и не уходили, – удивленно воскликнула Антонина Тимофеевна Локис, выглянув погожим субботним утром во дворик своей многоэтажки. В самом деле, ее подружки, в основном – пенсионерки, так же как и накануне вечером, мирно перебрасывались репликами, восседая в беседке на тех же местах, словно бы они просидели так всю ночь.
– А что, – откликнулась одна из женщин, – погода для моциона просто великолепная, по телевизору ничего интересного, чем еще заняться полным сил девушкам?
– Да что ж у вас, дел никаких нет, что ли? – немного наигранно удивилась Антонина Тимофеевна. Удивилась для проформы, потому что прекрасно знала и подруг, и их семьи, и даже что у кого сегодня будет на обед.
– А какие у нас могут быть дела? – охотно включилась в беседу подруга. – Мы уже свое отработали. Детей, слава богу, вырастили, выучили, теперь пусть они за нами доглядывают.
– Много ты их выучила, – язвительно заметила одна из подруг, занятая вязанием, – на базаре тряпками торговать – много ума не надо.
– А что ж, – огрызнулась задетая за живое женщина, – время такое: капитализм. Распределения-то сейчас нету. И если его после института никуда не устроили, что ж ему, с голода помирать? Выучить-то я его выучила, да только знания его пока никому не нужны. А думаешь – без института он бы смог держать четыре ларька? Вот думают с невесткой пятый открыть. Пусть зарабатывают. А уж когда здоровья не останется, тогда и диплом пригодится: устроится инженером каким да пенсию будет ждать.
– Ой, и не говори, подружка, – тяжело вздохнула другая женщина, – моя внучка тоже поступила. В МГУ, – уточнила она, – на журналистику. Так я ей говорю: «Шла бы ты работать. На учебу заработала бы, потом поступала». Не слушает, – снова вздохнула женщина. – А чему она там научится? Как замуж поскорее выскочить?
– Нет, ну, журналисты неплохо получают, – уверила ее вязальщица.
– Ага, – согласилась та, – только если блат где-нибудь есть, или в какую «горячую точку» пошлют. А так-то с чего ей заработать?
– Слушайте, девочки, – задумчиво произнесла вязальщица, – у нас вырисовывается глобальная тема для разговора, и я вот что подумала… – С этими словами она спрятала в корзинку спицы и клубки, достав вместо них заткнутую бумажной пробкой литровую бутылку. – Смородиновая настойка, – гордо сообщила она, – нынешнего урожая. Можно даже без закуски, настолько приятная штука получилась.
– Зачем же без закуски? – пожала плечами другая женщина. – Коль уж намечается глобальная тема,
