нибудь игру, приведите пару торпедных аппаратов в боевую готовность. Если получите сигнал опасности – в этом случае я дважды подам сигнал SOS, – открывайте огонь на поражение. Вам все ясно?
– Ясно, – едва слышно ответил все еще потрясенный Армстронг.
Он положил трубку и повернулся к Стивенсону.
– Что за черт? Какая боевая готовность? Вы слышали, что он…
Ему не нужно было заканчивать фразу. Стивенсон в упор посмотрел на него.
– Я все слышал. Выполняйте приказ.
Армстронг выдержал этот взгляд. Постепенно он стал овладевать собой.
– Первым делом подойдите как можно ближе к русским, – твердым голосом приказал Стивенсон. – Как только они погрузятся, займите их место в полынье.
– Вы думаете, они уступят нам просто так?
– Я думаю, тот, кто нам звонил, знает, что делать.
Армстронг повернулся к рупору, чтобы не выдать своих чувств.
– Малый вперед, – приказал он. – Курс на «Гепард». Расстояние – два кабельтовых. Готовиться к всплытию.
Всеми клеточками своего тела он ощущал напряжение, которое повисло на центральном.
61
Дроздов знал английский, но был так взволнован, что пока Дитковский переговаривался с «Тайгером», не смог уловить смысла разговора, за исключением отдельных слов. Но даже этого ему было достаточно, чтобы понять – доктор готовится к побегу. В создавшихся условиях это, возможно, было бы лучшим выходом. Майор знал, что Грубозабойщиков не позволит доктору завладеть лодкой даже ценой жизни майора.
– Вы, кажется, хотели найти образцы? – обратился к нему Дитковский. – Могу предоставить вам такую возможность. – Он повернулся к Грубозабойщикову: – Отдайте приказ – возвращаемся к буровой.
На этот раз Грубозабойщиков не сопротивлялся. Он молча кивнул офицеру поста погружения и всплытия. Офицер взял телефон и отдал соответствующие распоряжения. Через несколько минут лодка задрожала и наклонилась к носу – «Гепард» разворачивался.
– Мы подойдем к буровой под водой, – тем временем объяснял Грубозабойщикову Дитковский. – Подготовьте для нас с майором два глубоководных скафандра. Нам предстоит подводная прогулка.
– Так образцы в скважине? – не удержавшись, воскликнул Дроздов, чувствуя, что сердце вот-вот выскочит из груди.
– Вот именно, – самодовольно подтвердил доктор. – Вы зря так долго искали их на поверхности. Там их нет.
– Вы опустили их в скважину, а потом лед смерзся, и вы не смогли забрать их оттуда?
Дитковский снова ухмыльнулся.
– Я знал, что всегда смогу достать их снизу. Сделаем это вместе, Андрей Викторович?
– Вы можете пойти и один, – вмешался Грубозабойщиков.
– Вполне, – согласился Дитковский. – Но если я пойду один, есть риск, что вы, Владимир Анатольевич, перекроете мне кислород. А я этого не хочу. Поэтому мы с майором будем соединены одним шлангом. Если вы решитесь по каким-то причинам устранить меня, мы умрем вместе.
Продолжая держать направленный на Дроздова пистолет, он подтолкнул его к двери. Они прошли на нос в торпедный отсек. Сзади трое матросов тащили два глубоководных костюма и водолазное оборудование. Дитковский приказал захватить также ножовку и подводный линемет.
– С ним под водой надежнее, – пояснил он. – Там эта штука, – он указал глазами на пистолет, – бесполезна.
Войдя в отсек, матросы положили скафандры на пол и вышли. Дитковский запер дверь на ключ.
– Теперь нам никто не помешает. Воспользуемся торпедной трубой.
Они молча облачились в костюмы, приладили друг другу запасные кислородные баллоны и навинтили гидрошлемы. Дитковский винтил шланги системы воздухоподачи таким образом, что воздух от воздуходувки шел сначала к нему, а затем к майору.
Через полчаса корпус лодки перестал вибрировать, показывая, что она остановилась, и динамик на переборке произнес голосом командира:
– Мы у буровой…
Дитковский усмехнулся.
– Вот мы и на месте. Давайте воду… – сказал он в микрофон. Затем повернулся к Дроздову: – Пойдете первым.
Подойдя к переборке и повернув рычаг, Дроздов открыл люк для впуска забортной воды. Вода стала прибывать с шумом, напоминающим плеск горной речушки на перекатах.
Не дожидаясь, когда она дойдет до подбородка, он пригнулся и, нырнув, поплыл к открытому люку, борясь со встречным течением. Приблизившись к нему, просунул в него голову. Дитковский, стоя по шею в воде, следил за ним. Не упуская Дроздова из вида, он повторил его путь и тоже очутился в шахте.
Оказавшись внутри, Дроздов щелкнул фонариком. Шахта оказалась сантиметров на тридцать шире, чем люк, и он, упираясь ногами в стенки, полез наверх. Дитковский неотступно следовал за ним.
– Открывайте крышку… – послышался его голос из ларингофонов.
Майор крутанул рычаг кремальеры, открывающий зев. Несколько сильных толчков – и тяжелая крышка сдвинута в сторону. Голова Дроздова вышла наружу. Он огляделся, лучом фонарика скользнул по борту лодки. Сквозь плотную толщу воды он заметил темнеющую громаду рубки с рубочными иллюминаторами. За рубкой луч терялся в темноте.
Он вылез на палубу и, встав на край люка, помог Дитковскому выбраться наружу.
Доктор привязал один конец веревки к поручню люка, а другой конец с привязанным к нему куском пенопласта выпустил из рук. Пенопласт, как воздушный шар, пошел кверху, потянув за собой веревку. Высоко вверху угадывался свет.
– Вперед…
Оттолкнувшись от палубы, они заскользили к свету. С каждой секундой линь, связывающий их с лодкой, натягивался все сильнее. Через несколько взмахов Дроздов почувствовал, как участился пульс. Проплыв еще немного, он заметил, что дышит с такой силой, что резиновый загубник втягивается в рот, – давала себя знать разница в давлениях. Если через несколько метров они не остановятся, им угрожает кессонная болезнь. Знает ли об этом Дитковский?
– Стой! – послышался приказ.
Они остановили подъем.
Наступила тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием майора. Он стал отсчитывать про себя секунды. Потекли томительные минуты ожидания.
62
Тем временем «Тайгер» на малом ходу приближался к полынье. Расположенная на рубке видеокамера позволяла видеть темное пятно, обозначающее русскую подводную лодку. Армстронг подошел к визиру целеуказания и навел его на лодку. Многократно приближенная оптической системой, она вдруг выросла перед глазами капитана до размеров гигантской медузы, зыбкой в водяном мареве. Капитан различил контуры кормового сонара. Он медленно растворялся в зеленой мути.
Отдав приказ готовиться к всплытию, Армстронг присел за штурвальный столик и, чтобы унять волнение, полез за зажигалкой.
«Я должен уничтожить русскую лодку, – думал он. Уничтожить? Да, конечно. Последние слова человека, говорившего по подводному телефону, не оставляли никаких сомнений на этот счет. «Привести торпедные аппараты в боевую готовность!» Разве это не прямое указание использовать все средства вплоть до уничтожения!»
Но готов ли он? Нет. Он не сделает этого! Ни за что!
Приняв его молчание за нерешительность, стоявший за его спиной Стивенсон сказал:
– Вы знаете приказ. Это значит, что мы должны быть готовы ко всему.
Армстронг почувствовал, как кровь бросилась ему в голову. С трудом повинующимися ему руками он вытащил из верхнего ящика стола пачку сигарет. Зажег одну, сделал глубокую затяжку. Курить на
