– Так точно, – подтвердил Виталий. – Охранники на острове наверняка есть и у забора, и у самого берега. Почему бы нам не сделать так, чтобы один из них взял и исчез? Как в шахматах с дополнительной фигурой, которую называют «крот». Правда, наш «крот» в силу специфики будет подводным. Но, думаю, это ничуть не помешает утащить исламистскую пешку, чтобы потолковать с ней о том о сём. Да к тому же, если кротов будет несколько...
– Неплохая идея, – согласился Фёдор Ильич. – Если уж техника не даёт нам ответы на важные вопросы, то прибегнем к старому проверенному способу. Возьмём «языка» и у него со всеми подробностями узнаем, что же в действительности происходит на острове. А заодно выясним, есть ли среди террористов боевые пловцы.
– Погодите, – вмешалась Сабурова. – А не спровоцирует ли исчезновение одного из террористов волну насилия по отношению к заложникам?
– Вряд ли террористы станут связывать исчезновение кого-то из своих с проблемой заложников, – промолвил Нагибин. – Главное, чтобы исчезновение прошло незаметно и бесследно. Пусть потом думают, что# с их товарищем случилось. Может, в море свалился и разбился о камни или попал в зубы к акуле- убийце.
Бойцы изумленно переглянулись. Их явно удивила последняя часть фразы командира.
– Здесь водится акула-убийца? – выражая общее любопытство, уточнил Николай.
– Да это так просто, к слову пришлось, – пояснил Фёдор Ильич и призвал команду начать работу над планом захвата «языка».
Глава 11
«Ситуация выбора». Сколько раз людям в своей жизни приходится сталкиваться с ней! Бесчисленное количество. Иногда сделать выбор легко. Иногда он мучителен до крайности. А иногда проблема выбора усложняется тем, что выбирать приходится из двух зол. И вопреки расхожему выражению среди этих двух зол нет меньшего! Жизнь человека в такой ситуации превращается в сущий ад от одной лишь только мысли, что если не сегодня, то завтра придется выбирать.
По сути, в таком аду пребывал Кобзев. Что бы он ни делал, о чем бы ни думал – мысли его всё время возвращались к одному и тому же вопросу. «Что делать?» – спрашивал он себя, не видя перед собой ни одного стоящего пути. Ведь после очередной беседы с Анваром поля для маневра не оставалось. Егора загнали в новую ловушку. Надо было решать неразрешимую для нормального человека задачу. Стать пособником циничных убийц и подлых отравителей? Сопротивляться им до конца и тем самым сделаться причиной смерти своего старшего коллеги и друга Алексея Волошина? Ни то, ни другое в здравом уме нельзя было назвать оптимальным вариантом выбора.
А время шло. Даже не шло, а неумолимо бежало. Из отведенных дней прошло уже два. От переживаний у Кобзева постоянно ныл желудок. От этого болезненного ощущения, как и от докучливых мыслей, никак нельзя было избавиться. С Волошиным он данную тему не обсуждал, стараясь оградить того от лишних тревожных размышлений. Алексей Николаевич и без того был потрясен известием о расстреле коллег по «Асклепию».
Когда безвыходность положения стала ощущаться в полной мере, Егор перестал играть в молчанку. Он рассказал Волошину о поставленных Анваром условиях. По большому счету Алексей даже не удивился рассказанному. «Нечто подобное я и ожидал», – с горькой улыбкой промолвил он и высказал кое-какие свои соображения. Выслушав коллегу, Кобзев немного воспрянул духом. В глазах его блеснули едва различимые искорки надежды.
Во время очередного визита главаря террористов в лабораторию Егор первым начал разговор с ним.
– Послушайте, мне нужен настоящий помощник, – говорил он. – Без грамотного человека здесь трудно обойтись.
– А чем тебя Шакур не устраивает? Он всё-таки немного учился по схожей специальности, – напомнил Анвар.
– Вы меня, конечно, извините, – русский перешел на шепот, – но этот недоучка тупой, как пробковое дерево. Он ведь ни черта не смыслит в нашей работе! Только и бегает с этими книжками или ноутбуком в то время, когда надо срочно делать что-нибудь важное. Даже ваша обезьянка по сравнению с ним лучше бы справилась с работой.
Главарь, который только что грозно хмурил брови, рассмеялся и погладил свою ручную обезьянку по кличке Молли.
– Так, может, ты её и возьмёшь? – шутливым тоном поинтересовался Анвар.
– С вашего позволения я бы взял более-менее подготовленного специалиста.
– Волошина?
– Его самого.
– Ну, ладно, бери, – с лёгкостью согласился террорист. – Мне в принципе плевать, как будет достигнута цель. Да ты и сам знаешь, что мы работаем на конечный результат. Но только, смотри, не рассчитывай на побег. Вспомни еще раз о тех, кого видел мёртвыми у ангара. И еще. Мой человек всё-таки останется в лаборатории в качестве наблюдателя.
– Вы хотели сказать – надзирателя, – Егор осмелился на дерзость. Однако коварный собеседник не уловил в его словах ничего дерзкого и просто отметил:
– Что наблюдатель, что надзиратель – разницы никакой. – Он снова погладил ручную обезьянку и, обращаясь к ней, сказал: – Правда, моя дорогая Молли? Ты хочешь быть наблюдателем или надзирателем? Ах ты маленькая негодяйка! Неужели ты метишь на моё место?
Юмор у Анвара, безусловно, был не ахти какой. Да и ситуация не располагала к улыбкам. Однако из-за ужимок обезьянки слова главаря звучали весьма комично. И если уж в порядке бреда стоило бы представить Молли на месте Анвара, то Егор бы согласился именно на её кандидатуру. Русский улыбнулся. Забавное и хитроватое маленькое существо на руках у террориста ему явно нравилось.
Волошин был немного обескуражен, когда его привели в лабораторию. Он осмотрелся. Разглядел столы с оборудованием, шкафы с реагентами. Скользнул нарочно равнодушным взглядом по недоучке и охраннику. Остановился на коллеге.
– А я думал, что меня в расход пустят, – тихим едва различимым голосом промолвил он, обращаясь к товарищу. Делалось это в расчете на то, чтобы больше никто из бандитов не сумел понять смысл его слов.
– Я ведь сделал всё так, как мы договорились, – пожимая плечами, сказал Кобзев.
– А ты представь, что за тобой приходят два головореза и без объяснений выталкивают на улицу, – начал объяснять Алексей Николаевич. – . Затем заставляют едва ли не бежать перед собой. Что можно подумать?
– Кошмар. Они, как всегда, в своем репертуаре, – пробормотал Егор.
Их тихие реплики не давали покоя Шакуру, и он громко крикнул:
– Эй, вы двое! Перестаньте шушукаться. Говорите громким голосом и по-английски, чтобы мы могли вас понимать.
Кобзев и Волошин хитро посмотрели друг на друга. Не сговариваясь, они перешли на американский вариант английского языка. Однако все слова произносили так, будто говорят по-русски. Надзиратель прислушивался и морщился, пытаясь понять диалог заложников. У него это не получалось.
– Итак, нам надо выкарабкиваться из этого дерьма, – молвил Волошин.
– Алексей Николаевич, вы человек с большим жизненным опытом. У вас наверняка должно быть свое особое видение ситуации. А то я уже все возможные варианты прокрутил в голове. И ничего обнадеживающего не надумал, – проговорил Егор, полагаясь на опытность старшего товарища.
Тот на секунду задумался, провел ладонью по стеклянной стенке лабораторного бокса и промолвил:
– Решение должно быть до нельзя простым. Понимаешь?
– Не совсем.
– То есть в нем не должно быть какой-то сверхсложной эквилибристики. Надо сделать так, чтобы мы и выполнили работу, и в то же время не позволили этим... – он замешкался, подбирая нейтральное слово, – этим господам сделать свое черное дело. Сдается мне, что в данном случае мы должны исходить из природы
