и рассказали, что стряслось.
Решив, что после стопарика беленькой у Витька может развязаться язык, Константин предложил:
– Так, может, составишь компанию?.. Я угощаю.
Витек заметно оживился. Его глаза лихорадочно заблестели, на лице появилась радостная улыбка.
– А что, идея хорошая…
– Только подскажи где? Может, к тебе пойдем?
– Не-а, ко мне никак нельзя. Старуха меня со свету сживет… К речке податься, что ли?.. – Он нахмурил лоб, явно прокачивая варианты. От столь усиленного мыслительного процесса его лицо побагровело. – Ладно, пошли к речке! – наконец махнул Витек рукой и решительно двинулся в сторону пожарной башни.
Константину не оставалось ничего другого, как согласиться, хотя лично он предпочел бы раздавить пузырь в более нормальных условиях. Но, как говорится, назвался груздем…
По пути Витек заглянул к себе домой и вернулся с зеленым пучком лука, парочкой свежих огурцов, четвертинкой хлеба и куском розового сала. Все это он в целях конспирации запихнул под свою не совсем свежую футболку. И хотя Константин никогда не считал себя брезгливым, при мысли о том, что он будет всем этим закусывать, у него неприятно заныло в желудке. Витек тем временем деловито двинулся в «то самое место, где они завсегда с мужиками бухают». Предвкушение скорой попойки сделало его совсем другим человеком – он расправил плечи, вздернул подбородок. Даже голос, казалось, стал звонче. Кроме того, Витька словно прорвало – болтал не переставая. Вначале Константин его внимательно слушал, надеясь выведать кое-какую полезную информацию, затем устал. Тем более что Витек предпочитал рассказывать о своей нелегкой семейной жизни, через слово проклиная стерву-жену. Константин, чтобы поддержать видимость разговора, отвечал только «да» или «нет», чередуя эти два слова. Похоже, почти всегда попадал «в тему». По крайней мере, Витек не высказывал никаких претензий.
«То самое место» оказалось, к сожалению, занято – там уже расположились двое мужиков бомжеватого вида. Судя по тому, что вторая бутылка водки подходила к концу, сидели они здесь давно. При виде Витька один из «отдыхающих» усмехнулся щербатым ртом:
– Здорово, куркуль!.. Что, нутро жжет? Так у нас на халяву не наливают! Не на тех нарвался!
Витек, ничуть не смутившись, присел на траву и принялся выкладывать на расстеленную газету свою нехитрую закусь.
– Степаныч, какая халява? Мы со своим… – Он мотнул головой в сторону Константина. – Это Костя- москвич… А это Степаныч и Аркашка. Наши местные пацаны.
На вид пацанам можно было дать не меньше пятидесяти, но держались они вполне молодцевато. А увидев в руках у Константина бутылку, враз подобрели.
– Присаживайся, москвич! – усмехнулся Аркашка – небритый мужичок с остро выступающим кадыком. Его маленькие бегающие глазки так и искрились дружелюбием.
Константин опустился на траву и поставил свою бутылку в центр импровизированного стола. Нет, не так он представлял себе поминки по Рыбакову. Думал – посидит в кафе наедине с самим собой. Но уж никак не в компании местных алкоголиков, которые Кольку знать не знали.
Степаныч, взяв на себя роль тамады, быстро разлил по одноразовым стаканам остатки своей водки и пробормотал что-то смутно напоминающее тост. Все, кроме Константина, залпом выпили и дружно захрустели огурцами.
– А ты, москвич, чего канителишься? – удивился Витек.
– Да так…
– Настроя нету? Оно и понятно – переживаешь…
– За что это он переживает? – встрял в разговор Аркашка.
Витек с видом заговорщика принялся рассказывать обо всем, что сегодня случилось в поселке. Правда, в его рассказе было много неточностей, даже вкрались кое-какие ошибки, но Константин решил не исправлять их. Он молча наблюдал за тем, как меняются лица Степаныча и Аркашки. Оба восприняли историю как продолжение мексиканского сериала – с откровенным недоверием. Но слушали очень внимательно, не перебивая, с возрастающим интересом.
Когда Витек закончил, все дружно решили, что неплохо бы выпить еще по одной. Как говорится, снять стресс. На этот раз Константин присоединился к компании. Как ни странно, но продукт местного ликероводочного завода оказался вполне пригодным к употреблению.
– Да, не повезло тебе, Костя… – задумчиво протянул Степаныч, посасывая кусочек сала. – Это тебе не баран чихнул – тут мафия замешана.
– Молчи, старый дурень! – прикрикнул на него Витек. – Какая, на хрен, мафия?
– Да какая-какая? Чай, не сицилийская! – Степаныч с трудом зафиксировал свой мутный взгляд на Константине. – Слышь, Костя?.. Езжай-ка ты в свою Москву от греха подальше. Нечего тебе здесь торчать.
«Что-то в последнее время все так и норовят дать мне совет, – подумал Константин не без злости. – Странное все-таки это место. Тревожно тут, и люди совсем конченые… Словно потеряли смысл жизни…» – Он вытащил из кармана пачку сигарет и угостил мужиков. Затем повернулся к Витьку и спросил:
– Где твои спички?
– Возьми у меня! – предложил Аркашка и вытащил из кармана зажигалку.
Константин нагнулся к нему и… не поверил своим глазам – в правой руке Аркашка держал Колькину зажигалку – переделанную из отработанного ружейного патрона.
Кровь ударила Константину в лицо. И прежде чем он осознал, что делает, его правая рука сжалась в кулак, который с быстротой молнии врезался в Аркашкину физиономию. Аркашка охнул, схватился за голову и брякнулся на импровизированную скатерть. Под тяжестью его тела одноразовые стаканы хрустнули, бутылка опрокинулась, и если бы Степаныч не подхватил ее в последний момент, вся водка вылилась бы на землю.
Витек, враз побледневший от ярости, вскочил и двинулся на Константина.
– Ты… козел! Какого хрена?
– Витек, не лезь! – предостерегающе заорал Степаныч, прижимая к себе спасенную бутылку.
Однако Витек пропустил его слова мимо ушей и тут же поплатился за это – точным ударом в солнечное сплетение Константин на время вывел его из игры. Хватая ртом воздух, Витек согнулся пополам и словно подкошенный рухнул в высокую траву. Константин же шагнул к съежившемуся от страха Аркашке и, схватив его за ворот не совсем свежей рубашки, потянул на себя:
– Где взял зажигалку?
Хлопая бесцветными ресницами, тот проблеял что-то нечленораздельное.
– Не слышу! – повысил голос Константин и в это же мгновение почувствовал за своей спиной едва уловимое движение. Отпустив Аркашку, резко развернулся и выхватил пистолет. Степаныч, который явно собирался ударить его бутылкой по голове, застыл на месте как вкопанный.
– Что, старый козел, жить надоело? – зло спросил Константин и скомандовал: – Брось бутылку, быстро!
Не в силах оторвать взгляда от направленного на него «макарова», Степаныч громко икнул. Через мгновение бутылка полетела в кусты, а сам Степаныч, вытянув вверх тощие, как у цыпленка, руки, быстро затараторил:
– Не убивай меня… не убивай… не убивай…
– На землю, быстро! – скомандовал Константин.
Степаныч исполнил приказ с плебейским подобострастием, и Панфилову вдруг стало противно до тошноты.
«С кем я воюю?.. С опустившимися алкашами!.. Но факт есть факт – у одного из этих пропойц Колькина зажигалка». – Подавив в себе жалость, он перевел пистолет на очнувшегося Витька, который смотрел на него расширенными от ужаса глазами:
– А тебе что, особое распоряжение подавай? Ложись рядом! Двинешься – пристрелю!
Витек шепотом чертыхнулся и вытянулся на траве рядом с собратом по несчастью. Убедившись, что эти двое хотя бы пару минут не доставят ему никаких хлопот, Константин шагнул к Аркашке. В голове мелькнула вполне рациональная мысль, что этот забулдыга не может быть Колькиным убийцей. Чтобы всадить нож
