Но прежде чем остановить конвейер, решил попробовать наладить контакт с охранником.
– Эй, парень, ты Топора не видел? – крикнул он.
Охранник, до этого с интересом наблюдавший за ним, удивленно вскинул брови, но промолчал.
– Где сейчас Топор? – повторил свой вопрос Константин.
Вопрос, а точнее тон, каким он был задан, явно озадачил охранника. Тем не менее он ответил, и совсем недружелюбно:
– Для кого Топор, а для кого Семен Петрович! Уяснил?
– Да хоть черт лысый! Где его можно найти?
Недовольно покачав головой, мол, нарываешься, братан, охранник бросил короткий взгляд во двор и едва заметно усмехнулся.
– Слышь, ты, шустрый. Не дергайся так. Надо будет, он сам тебя найдет.
– Но он мне нужен сейчас!
Константин ждал ответа, но взгляд охранника оставался холодным и неприступным. А это могло означать только одно – он не намерен продолжать разговор.
«Ну и хрен с тобой, – мысленно выругался Константин. – Видит бог, я не хотел ломать конвейер. Но другого выхода у меня нет».
Однако его плану не суждено было осуществиться, потому что в следующее мгновение дверь, ведущая во двор, распахнулась, и на пороге показался молодой плечистый парень. Кобура, висевшая у него на поясе, однозначно указывала на то, что он принадлежит к привилегированной касте охранников.
– Хреново работаешь, – с порога заявил плечистый.
Но Константин пропустил эти слова мимо ушей. Куда больше его заинтересовал рваный шрам на правом виске вошедшего.
«Выходит, это и есть Топор!» – пронеслось в голове.
– Что, плохо слышишь?! – с вызовом продолжил охранник. – Я тебе сказал: ящики неровно составлены. Быстренько метнулся, все разобрал и составил по новой. У тебя, – он демонстративно посмотрел на наручные часы, – три минуты. Время пошло.
Естественно, Константин и не думал выполнять этот дурацкий приказ. Лишь с иронией уточнил:
– А у конвейера ты станешь?
Охранник поманил пальцем кого-то, находившегося у него за спиной, и приказал:
– Петюшкин, займись конвейером, пока этот нудила с ящиками разберется.
Из-за его спины вынырнул сгорбленный худощавый мужичок с бегающими глазками. Не глядя на Константина, Петюшкин безропотно засеменил к конвейеру и на лету подхватил едва не рухнувший на пол ящик.
– Осталось две минуты, – с угрозой проговорил охранник. – Вперед, родной. И лучше не дразни меня. Я страшен во гневе.
– И кличка у тебя тоже страшная, – невозмутимо заметил Константин. – Топор, кажется?
Судя по тому, как гневно сверкнули глаза охранника, Константин не ошибся.
– Топор, Топор… – запинаясь, проскрежетал парень. – А то, что это значит, сейчас я тебе объясню.
Суетящийся у конвейера Петюшкин сгорбился еще больше, словно бить собирались его. А дежуривший на лестнице охранник, наоборот, оживился и занял наиболее удобное для обзора место, при этом почему-то сняв автомат с предохранителя. Последнее его движение Константин уловил краем глаза и понял – вряд ли стоит рассчитывать на нормальный мужской базар. И не ошибся.
Топор, ничего вокруг не замечая, двинулся прямо на него. Константин шагнул назад, понимая, что для него сейчас самое главное – уйти из поля зрения автоматчика. А уж потом можно и «по душам» поговорить.
Первый удар, который он умышленно пропустил, был не очень сильным и угодил в челюсть. Константин отступил еще немного к закрывающему обзор конвейеру. Топор же, воодушевленный первой удачей, пнул его ногой в грудь, приговаривая:
– До конца жизни мое имя будешь вспоминать! Как страшный сон!
Следующий удар оказался не из приятных – костяшками своих пальцев Топор рассек губу Панфилову. И если прежде Константин был предельно открыт перед противником, то теперь посчитал не лишним выставить блокировку. Но и Топор оказался не из простых – он на удивление удачно провел подсечку, и Константин, сам того не желая, очутился на полу. А дальше последовали удары в пах и по ребрам. Удары неожиданно хлесткие. Впрочем, теперь ничто не мешало Константину оказать достойный отпор наглецу – страховавший Топора охранник уже не мог видеть, что делается за конвейером.
Рукой перехватив ногу Топора, Константин резко подсек его. Подобный поворот событий оказался полной неожиданностью для охранника, и он, не удержав равновесия, рухнул на пол. Быстро сообразив, что события разворачиваются не в его пользу, хотел было вскочить, но Константин, забросив ногу ему на горло, придавил его к полу. Топор тяжело захрипел и попытался вытащить из кобуры пистолет, но не смог – мощный кулак Константина безжалостно сломал ему перегородку носа. Топор вдруг как-то пообмяк, по его щеке побежали струйки крови.
– Козел, – простонал он. – Ты же теперь смертник…
– После тебя, – уточнил Константин и в подтверждение своих слов вытащил из кобуры охранника пистолет, щелкнул предохранителем и приставил дуло к виску Топора. – Но сначала я хотел бы тебе кое о чем напомнить. Позавчера ты ездил в поселок. Верно?
– Верно, – всхлипнул Топор.
– Видел у реки москвичей – парня и девушку?
– Не помню.
– Сейчас вспомнишь, – Константин достал из кармана зажигалку и, поднеся ее к носу Топора, зажег. Холодное синее пламя впилось тому в ноздри. – Знакомая вещица, правда?
– Помню, помню! – вскрикнул от боли Топор. – Я подобрал ее у реки.
Константин потушил зажигалку, но прятать не стал.
– Это вещица того самого парня, москвича. Моего друга.
Скосив глаза на зажигалку, Топор нервно продолжил:
– Его убили…
– Кто?
– Я не убивал!
– А кто?
– Наши…
– А девушка?
– Ее не трогали.
– Где она сейчас?
Топор уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но не успел. Из-за грохочущего конвейера выскочили двое охранников с автоматами.
– Лежать, сука! – заорал один из них, целясь в Константина. – Пристрелю!
Церемониться с ними Константин не собирался и, не раздумывая, выстрелил первым. Он не ставил перед собой задачу непременно убить кого-либо из нападавших. Это был, скорее, предупредительный выстрел. Результат его вполне устроил – охранники бросились в разные стороны и укрылись за станками.
– Короче, так, – объявил Константин и, прикрываясь Топором, осторожно начал перемещаться в более безопасное место, поближе к конвейеру. – Если хотите, чтобы ваш парень остался жив, подгоните машину ко входу. В поселке я его отпущу.
– А хрен с маслом не хочешь? – зло отозвался один из охранников.
– Тогда ваш Топор – труп. А за ним последуют еще пятеро из вас. На каждого по патрону. Устраивает?
Его слова заглушил звон бьющихся бутылок. Петюшкин, о котором, казалось, все позабыли, все еще стоял на том же месте, которое определил ему Топор. Сам того не желая, он оказался как раз на линии огня. Опасаясь быть подстреленным, судорожно вертел головой – то на охранников, то на Константина, – не
