зная, в какую сторону бежать. А потом, когда загрохотали, падая, ящики, и вовсе поник, тупо уставившись на разлетающиеся во все стороны осколки.
Но внезапно конвейер остановился. В цехе воцарилась гробовая тишина. Охранники не спешили с ответом. Судя по всему, никто из них не хотел брать на себя ответственность за принятое решение, и ждали старшего. Минуты через три он появился – загудели голоса. Но на глаза Константину показываться не спешил.
– Говори, чего хочешь? – эхом прокатился по цеху его жесткий и властный голос.
Константин повторил свои требования.
– Я подумаю, – неопределенно отозвался переговорщик.
Через несколько минут на перекрытиях под крышей замаячили люди с винтовками.
«Если в ход пустили стрелков, – прикинул Константин, – значит, Топором решили пожертвовать. Сколько же их здесь прячется? Десять-двенадцать? Не меньше. А у меня всего лишь пять патронов и ни одного союзника».
– Эй, Петюшкин, – обратился он к рабочему, замершему метрах в десяти. – Давай сюда.
– Я? – испуганно спросил тот, косясь на пистолет.
– Да, ты, – утвердительно кивнул Константин. – Хватит дрожать. Мне нужна твоя помощь.
Испуганно покосившись на прячущихся за станками охранников, Петюшкин бочком, делая паузы после каждого шага и то и дело оглядываясь назад, зашаркал подошвами. Приблизившись и остановившись метрах в двух, вопросительно посмотрел на Константина.
– Будем выбираться отсюда, – пояснил тот. – И ты мне в этом поможешь.
Он ждал ответа, но, так и не прочитав в глазах Петюшкина ни одной осознанной мысли, уточнил:
– У меня всего лишь пять патронов. Их хватит для того, чтобы убить одного-двух. Ну трех. А потом понадобится оружие. Без тебя мне не обойтись. Ты ведь хочешь выбраться отсюда?
Петюшкин с полминуты смотрел на него остекленевшим взглядом, а потом тупо кивнул.
– Теперь слушай внимательно. Мы должны пробраться за спину охранникам. А потом я буду стрелять. Как только упадет первый, бежишь к нему и хватаешь автомат. Потом – быстро назад. За себя не беспокойся. Подстрахую. Ты все понял?
Петюшкин, словно робот, повторил свой кивок.
– Вот и отлично.
Чтобы не создавать лишних проблем, Константин точным ударом отправил Топора в очередной нокаут. Затем выглянул из-за укрытия и, жестом приказав Петюшкину следовать за собой, нырнул под транспортер.
Укрываясь за ящиками и станками, они преодолели метров десять. Петюшкин понемногу начал приходить в себя и даже пару раз указал пальцем, в какую сторону лучше двигаться. Константин не спорил – рабочий наверняка лучше знал свой завод и все его лабиринты. Через пару минут впереди, метрах в пятнадцати, замаячила спина автоматчика. Остановившись, Константин затаил дыхание.
«Автомат пришелся бы сейчас очень кстати», – подумал он, внимательно осмотрелся и понял, как был прав, прихватив с собой Петюшкина.
Свалить одного охранника – дело нехитрое. Но, выстрелив, он вряд ли успел бы добраться до заветного автомата. Обнаружив свое присутствие, стал бы легкой мишенью для разместившегося на перекрытиях снайпера. А потом подоспели бы еще двое, сейчас мирно беседующие вдалеке, у двери. Значит, за автоматом должен был отправиться Петюшкин, а ему, Константину, предстояло отвлечь внимание на себя и, по возможности, расправиться со всеми четырьмя.
– Как только я выстрелю, бегом туда, – Константин указал на спину охранника. – Хватаешь автомат и сразу назад. Сделать это надо очень быстро. Иначе погибнем. Понял?
Петюшкин кивнул.
– Тогда с богом, – Константин вышел из укрытия и прицелился.
Но не успел он нажать на курок, как его свалил оглушительный удар по голове. Падая и теряя сознание, он успел лишь заметить своего поводыря с ломом в руке. А потом опустили занавес…
В первый момент Топору показалось, что его сбросили с высокой скалы в обжигающие, пенящиеся морской солью волны. Почувствовав, что задыхается, он жадно захлопал губами. Открыл глаза и… увидел перед собой Витька Кныша, стоящего чуть поодаль и с ухмылочкой наблюдающего за ним. В руке у Кныша было пустое ведро. Удушье вмиг прошло.
– Мать твою! – выругался Топор и, коснувшись насквозь промокшей рубашки, брезгливо скривился: – Совсем мозгов нет!
Но тут, вспомнив о своем противнике, резко приподнялся и осмотрелся. Вокруг были только свои. На их лицах не было напряжения, и Топор понял, что все уже закончилось.
– А где качок? – поинтересовался он, вставая на ноги.
Кныш с печальным выражением на лице поднял глаза к потолку.
– Сдох! – заключил Топор не без сожаления. – Жаль, что не я его прикончил. Сука та еще.
На лице Кныша вновь заиграла усмешка. Большим пальцем он указал за спину и пояснил смысл своей шутки:
– Он там, за конвейером отдыхает. Просил не убивать, пока тебя не увидит…
Топор даже не дослушал его.
– Козел ты, Витек! И шутки твои козлиные! – перебил он и решительно двинулся туда, где, по словам Кныша, должен был находиться наглый работяга.
Среди стоявших кучкой охранников Топор заметил Гургенадзе и недовольно поморщился – надо же, лажанулся перед самим начальником охраны! Но ненависть к взбунтовавшемуся скоту была так сильна, что Топор даже не притормозил. Расталкивая своих товарищей локтями, он пробрался к лежавшему на полу лицом вниз мужику и, заметив, что тот еще дышит, с ходу обрушил на него град пинков. Наверное, замолотил бы до смерти, но в какой-то из моментов почувствовал на своем локте цепкие пальцы Гургенадзе.
– Раньше надо было борзоту свою показывать, – нравоучительно заметил тот. – А сейчас чего жопу рвать?
Прекратив пинать жертву, Топор развернулся к начальнику и твердо заявил:
– Он мой!
– Хорошо, – не стал возражать Гургенадзе. – Только не здесь. Отвезешь в лес, к реке, там и порешишь. И без извратов! А то опять чего начудишь. Все понял?
– Да, – повеселел Топор и схватил поверженного противника за ноги, чтобы оттащить его к своей машине.
– Возьми вот это, – Гургенадзе швырнул на пол наручники. – На всякий случай.
Топор послушно поднял наручники и, развернув мужика на спину, защелкнул их на его запястьях.
И тут один из охранников воскликнул:
– Черт!
Гургенадзе удивленно и в то же время строго посмотрел на него.
– Кажется, я его знаю, – пояснил охранник. – Да, точно. Это телохранитель той бабы, которую мы… – Он замялся, не зная, стоит ли продолжать, – рядом стояли и те, кто не был в курсе последних событий.
– Уверен? – помрачнев, спросил Гургенадзе.
– Абсолютно. Я эту рожу хорошо запомнил еще там, на шоссе.
Заметив, как переменилось настроение у начальника, Топор на мгновение замешкался.
– Так я его забираю?.. – обронил он неуверенно.
– Подожди. – Гургенадзе задумался. – Тут спешка ни к чему. Слишком уж важная птица. Может, у заказчика на него свои планы. А мы – сразу в могилу… Успеем еще. Вначале надо все уточнить. А его… – Он взглядом указал на лежащего. – …пока оттащи в подвал, пусть там покукует.
– Но потом он мой! – Топор заискивающе заглянул в глаза Гургенадзе.
– Да ради бога!
Глава 8
Это было похоже на пробуждение после ночного кошмара – когда сон и реальность тесно переплетаются между собой и ты не в состоянии отделить одно от другого. Константин с трудом разлепил
