Парни сдержанно хихикнули.
– У вас всегда так?
– Почти.
– И чем обычно это заканчивается?
Но ему не ответили.
– Смотри, смотри! – Обращаясь к своим друзьям, вихрастый пальцем указал в начало колонны. – Сейчас начнется!
Константин невольно обернулся. Группка лидеров-демонстрантов, отделившись от основной массы, о чем-то мирно беседовала с укрывающимися за щитами омоновцами. Однако эта идиллия продолжалась недолго. В центре редута внезапно образовалась брешь, и из нее, как из рога изобилия, «посыпались» парни в зеленой форме. Не останавливаясь, они обрушили главное свое оружие – резиновые дубинки – на головы переговорщиков. Те, неуклюже прикрываясь руками, бросились наутек. Но «зеленые», воодушевленные первой удачей, рванули следом, продолжая наносить хлесткие удары.
– Козлы! – над самым ухом Константина заорали пацаны и, работая локтями, поспешили в начало колонны – навстречу основному потоку спасающихся бегством людей.
Редуты «крестоносцев», словно огромный асфальтоукладочный каток, медленно двинулись вперед, то и дело проглатывая попадающихся на их пути до полусмерти избитых людей. В толпе началась паника. Еще немного, и дело дошло бы до массовой давки, но грохот забарабанивших по щитам камней заставил всех остановиться и оглянуться назад.
«Зеленые», оставив в покое недобитых «переговорщиков», юркнули назад, за спасительные щиты. Теперь уже они спасались бегством. Охвативший было демонстрантов страх понемногу рассеивался. Никто уже не бежал, опасаясь удара резиновой дубинки или кирзового сапога. А молодежь, оставаясь на переднем краю и вооружившись булыжниками, как могла, сдерживала «крестоносцев», выигрывая время для того, чтобы десятитысячная толпа могла спокойно, без паники, а значит, и без жертв разойтись.
Константин наблюдал за разыгравшейся прямо на его глазах баталией как завороженный. В реальность происходящего не верилось. Прежде он даже представить себе не мог, что такое вообще возможно. И, наверное, потому не бросился прочь вместе со всеми. Однако сейчас, когда подошли грузовики с зарешеченными окнами и значительно укрупнившийся отряд омоновцев в буквальном смысле стал сминать молодежь, а с тыла – со стороны проспекта – выдвинулось еще одно подразделение, понял – спектакль подошел к финалу. Свернул в одну из арок, надеясь дворами добраться до гостиницы.
Миновав один дом и услышав крики, оглянулся. Метрах в пятидесяти от него за желторотым пацаном, размахивая дубинками, гнались двое «зеленых». Вскоре одному из них удалось подставить желторотому подножку. Тот распластался на траве. Подняться ему не дали, обрушив сверху град ударов.
«Надо бы вмешаться, – подумал Константин. – А то ведь совсем ребенок… – И тут же одернул себя: – Это не твой город».
Та же сцена повторилась еще несколько раз, но уже с другими персонажами. И опять Константин, закусив губу, сказал себе твердое: «Нет». Видимо, битва в сквере уже закончилась, и теперь полным ходом шла «зачистка» во дворах. То тут то там замаячили люди с камерами и репортеры. Судя по пластиковым карточкам с надписью «Пресса», висевшим на их куртках и пиджаках, это были журналисты. Надеясь раздобыть сенсационный материал, они последними покидали опасную зону.
– Не бейте папу, сволочи! – вдруг совсем рядом раздался истеричный женский вопль.
Обернувшись, Константин увидел, как двое «зеленых» со спокойной уверенностью подонков пинают сапогами корчащегося на земле пожилого мужчину в коричневом плаще. Его клетчатый шарф был в крови, в седых длинных волосах запутались опавшие листья.
– У него же больное сердце! – Светловолосая девушка, видимо дочь избиваемого, попыталась оттащить одного из «зеленых» от своего отца. Небрежный взмах дубинкой – и девушка оказалась на земле. Ее приглушенные всхлипывания, казалось, лишь подзадорили ментов – с еще большим остервенением они опять навалились на пожилого мужчину.
В этот момент из-за угла дома вынырнул краснолицый дедок с пышной седой бородой. На мгновение застыв на месте, со всех ног бросился к светловолосой девушке.
– Вы на кого руку подняли?.. Это же известная журналистка! – заорал он, помогая ей подняться. – Вы за это ответите!
Лучше бы он этого не говорил – несколько точных ударов по голове, и дедок, словно подкошенный, свалился на землю. Разобравшись с мужчинами, «зеленые» обратили свои взоры на девушку. Взмах дубинкой, еще один…
Больше наблюдать за этим откровенным садизмом Константин не мог. Сорвавшись с места, бросился к ментам:
– Оставьте ее в покое!
Его явно здесь не ждали. Один из ментов так и застыл на взмахе, с дубинкой над головой. Второй вдруг затрясся и испуганно вскинул глаза к небу, словно прозвучавшая фраза слетела не с уст человека, а была произнесена самим богом. Но когда Константин приблизился вплотную, они уже были готовы к встрече с ним.
– На землю, сука! – заорал худой и длинный с пышными черными усами. Размахнувшись, он попытался ударить Константина дубинкой по голове.
Но тот ловким движением перехватил дубинку и ею же отбил удар, нанесенный вторым ментом. Причем отбил с такой силой, что дубинка, вылетев из рук мента, проделала в свободном полете еще метров десять-двенадцать, прежде чем опустилась на землю. Взглядом проследив траекторию ее движения, обезоруженный мент попятился.
– Ладно, ладно, – примиряюще замахал руками второй. – Все нормально. Это и впрямь журналистка Томашевская.
Видя, что менты собираются свалить, Константин вернул усатому дубинку и присел на корточки, помогая девушке подняться.
– Все в порядке? – заглянув ей в глаза, ободряюще улыбнулся он.
Непроизвольно взгляд переместился чуть ниже, и Константин вдруг почувствовал, как от волнения у него перехватило дыхание. На грязно-белой майке под надписью «Хотим знать правду» был отпечатан портрет девушки, удивительно похожей на Полину Дегтяренко…
Глава 3
Отключив сигнализацию, Михеев забрался в «Вольво» и, подождав, когда его напарник Игорек Бондарович устроится рядом, вытащил из бардачка пачку сигарет.
– Курнем? – предложил он небрежно.
– Курнем! – тяжело вздохнул Бондарович.
Оба они принадлежали к категории тех людей, которые тщательно следят за своим здоровьем – оба почти не курили, пили только по праздникам, каждый вечер проводили в спортзале, два раза в неделю посещали сауну и бассейн. Но сегодня оба они, ярые противники курения, могли позволить себе такую «роскошь», как выкуренная не взатяжку сигарета…
В салоне повисло гнетущее молчание. Бондарович вновь вздохнул, прикурил от автомобильной зажигалки и, выпуская дым, спросил:
– Что будем делать?
Михеев пожал плечами.
– Хрен его знает?.. Искать бесполезно. Он наверняка улизнул из этого квартала. Я бы на его месте давно смылся…
– Но как он нас вычислил? – не отставал Бондарович. – Вроде бы особенно не светились. Я даже не просек, где мы его потеряли. Гад буду, не просек!
Михеев непроизвольно усмехнулся – его напарник был комичен в своей растерянности. Надо же, оказывается, непробиваемому Бондаровичу свойственны нормальные человеческие чувства!
– Что, репетируешь речь перед шефом? – не удержался он от подколки.
– Да какое репетируешь! – Бондарович махнул рукой. – Шефа таким не проймешь. Ему факты нужны. Голые факты, а не оправдания. Когда узнает, что мы потеряли клиента, он нам яйца пообрывает, если толково не объясним, почему!.. Кстати, а что это за мужик? А то сорвали нас с тренировки, приказали ехать
