на Краснозвездную…
– Да тот самый, что вчера двоих наших загасил. Опытный гад! Знает все болевые точки. И мозгов, похоже, побольше, чем у некоторых!
– На что это ты намекаешь? – угрожающе переспросил Бондарович.
– Что есть, то есть – он обставил нас, как сосунков. Сделал, как детей.
– Да что ты заладил: «сделал», «обставил»… Попадись он мне в открытом бою, я бы его так обработал – живого места не осталось бы!
– А это еще вопрос, кто кого!.. – Заметив, что Бондарович вот-вот сорвется, Михеев примиряюще хлопнул его по плечу: – Ладно, Игорек, проехали! Давай докурим и попробуем еще раз прочесать этот квартал. Вдруг повезет?
– Ага, повезет. Если уж кому сегодня везет, так это нашему клиенту – посмотри, что на проспекте делается! Затесался в толпу, прошел пару километров с демонстрантами и тихонько откололся… Шмыгнул во дворик, и поминай как звали!
– Так, может, во двориках и пошуруем? Транспорт ведь не ходит. Даже метро не работает. А машины у него точно нет – пешкодралом пилит. Такси сейчас тоже не поймаешь. Весь квартал ментами оцеплен…
Поразмыслив пару секунд, Бондарович мотнул головой:
– Хреновая идея! Менты злые, еще нарвемся! Говорят, им перед такими операциями какие-то таблетки выдают, типа «озверина». Глотнул одну – и злость тебя так засасывает, что готов убить даже мать родную.
– Да байки все это! – рассмеялся Михеев. – Ни хрена они не глотают перед «зачистками». А вот эти долбаные митинганты точно ширяются. Да и водочку хлещут для поднятия тонуса…
Он не успел договорить – в оконное стекло постучали. Михеев и Бондарович тут же повернулись на стук и увидели милиционера в камуфляже. Судя по его решительному виду, мент подошел к ним не для того, чтобы стрельнуть сигарету.
Опуская стекло, Михеев миролюбиво спросил:
– В чем дело, командир?
– Документы! – рявкнул тот. Похоже, дружелюбный тон сидящих в машине не произвел на него никакого впечатления.
Переглянувшись с напарником, Михеев протянул в окошко водительские права.
– Пожалуйста!
Забрав документы, но даже не взглянув на них, мент скомандовал:
– Оба вышли из тачки!
– Что-то не в порядке? – невинно поинтересовался Михеев. – По-моему, командир, скорость мы не превышали. Припарковались там, где положено. Сидим в машине, никого не трогаем…
– Кому сказал – быстро вышли!.. Хотите схлопотать по пятнадцать суток?
Тяжело вздохнув, Михеев протянул «блюстителю порядка» свое служебное удостоверение. Пока тот тупо всматривался в красные корочки с золотистым гербом, а затем, открыв удостоверение, долго вчитывался в мелкий шрифт, Михеев едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Он был уверен, что через секунду-другую боевой настрой мента сойдет на нет, и ждал этого момента с воистину садистским наслаждением.
– Особый отдел Комитета государственной безопасности… – вслух прочитал милиционер. – Капитан Михеев… – И тут же, словно по мановению волшебной палочки, его правая рука поползла вверх, и он, щелкнув каблуками, отдал честь сидящим в машине. – Товарищ капитан, уезжайте отсюда! – произнес он совершенно иным тоном – сладко-угодливым. – Здесь опасно – машину могут разбить!
Забирая права и удостоверение, Михеев язвительно заметил:
– Моя милиция меня бережет…
– Разрешите идти? – дрожащим голосом уточнил мент.
– Свободен.
Дважды повторять не пришлось – сунув резиновую дубинку под мышку, мент почти вприпрыжку помчался прочь от машины.
– Дерьмо, – сквозь зубы выругался Бондарович, провожая взглядом плотную фигуру в камуфляже. – Ему что, демонстрантов мало? Силу некуда девать?..
– А ты говоришь – «озверин»! Видел, как сдрейфил, когда я показал ему свое удостоверение?..
– Видел! Так и хочется припечатать его жирную харю к асфальту!
– Что, кулаки чешутся? – Михеев открыл дверцу. – Ладно, пошли разомнемся на демонстрантах… Чай, не всех еще разогнали?
Константин смутно помнил события, предшествовавшие его появлению в этом душном, до предела заполненном людьми учебном классе районного управления милиции.
Точно он знал лишь то, что там, во дворе, все-таки успел спросить, как зовут светловолосую журналистку.
– Женя, – с трудом ворочая губами, прошептала девушка.
«Где-то я уже слышал это имя… – подумал тогда он. – И фамилия Томашевская вроде бы знакомая… – И вдруг его словно током ударило: – Это же Полинина подруга!»
Ткнув пальцем в портрет, он на всякий случай уточнил:
– Это кто?
– Полина…
– Дегтяренко?
– Да…
– Ты знаешь, где она? – Кажется, в этот момент он даже начал трясти Женю.
Но что та ответила – «да» или «нет», и ответила ли вообще, Константин, как ни старался, вспомнить не мог. Он помнил лишь резкую боль в затылке – кто-то с разбегу пнул его в голову ребром подошвы ботинка. Удар был настолько сильным, что глаза едва не выскочили из орбит. Находясь в неудобной позе, на корточках, спиной к нападавшему, он не мог оказать достойный отпор. Более того, не удержав равновесия, перевалился через Женю и растянулся на земле. Понимая, что время играет против него, попытался быстро вскочить, отталкиваясь от земли руками. Но подняться не дали. Правую руку подсекли сразу же, ладонь левой вдавили в землю каблуком, а потом последовал мощный удар по почкам, после которого он оказался в еще более неудобном положении – лежащим на спине.
– На, сука, получай! – Опустившаяся откуда-то сверху дубинка угодила прямо в голову. Вслед за этим ударом посыпались другие, теперь уже с разных сторон.
Сколько человек на него навалилось, Константин осознавал с трудом. Похоже, их было трое. Точно – трое. Они трудились над ним с упорством мясников, разделывающих тушу кабана. Он должен был встать. Только так можно было уравнять силы или, по крайней мере, не позволить превратить себя в кровавое месиво.
Отказавшись от сопротивления и принимая удар за ударом, он сосредоточил все свои усилия на одной- единственной цели – подняться на ноги. И добился бы своего, не приди на помощь окружившим его ментам их дружки-шакалы. Подскочив сзади, один из них со всего маху опустил на его голову пластиковый щит. Посыпались мелкие осколки, а потом еще кто-то жестко захватил его горло рукой, не давая пошевелиться. Растерявшаяся было троица, словно воронье, с еще большим остервенением набросилась на него. Одного из них Константин сумел откинуть ногой, но тут же получил несколько парализующих ударов кирзовыми ботинками в пах и вновь оказался на земле. Перед глазами замелькали шлемы с пластиковыми забралами, щиты, дубинки и все те же пышные черные усы.
– Получай, сука!.. Мочи его!.. Дай, я врежу!.. Сдохнешь тут!.. – проносилось в воздухе.
Несмотря на угрозу убить, били грамотно. Так, как это умеют делать только менты, – чтобы потом нельзя было снять побои: в пах, по почкам, по голове. Но, видимо, переусердствовали.
– Кончайте! – донеслось откуда-то издалека. – Смотри, как засопел. Еще сдохнет. Давайте в машину.
Как его подхватили под руки и ноги, а потом куда-то поволокли, Константин не почувствовал, скорее, понял. Потом его швырнули на что-то мягкое. С трудом приоткрыв глаза, он понял, что находится в салоне «уазика». К нему вновь вернулись ощущения, и он почувствовал, как ладонь утонула в чем-то водянистом и
