приглушенный. Джек рухнул на пол вслед за ножом почти беззвучно. Его пальцы превратились в когти, сжимающиеся и разжимающиеся на черно-белых кафельных плитках. Он пытался что-то сказать, но выходило нечленораздельно. В мозгу у меня сами собой сложились стихи.
Я присел на корточки рядом с ним и отбросил в сторону нож, чтобы он невзначай не поранился. Теперь задавать ему какие-то вопросы не имело смысла. Я вздохнул, слушая, как его стон переходит в вой, а потом в вопль. Теперь мы были равны, я и Джек. Несмотря на все свое привилегированное положение, шикарную стрижку и самоуверенный разворот плеч, он был ничем не лучше меня.
Джек заскулил.
— Радуйся, что на этот раз тебя не вырвало, — сказал я судорожно дышащему волку.
Джек устремил на меня долгий немигающий взгляд, потом вскочил с пола и метнулся к двери.
Я собирался просто уйти, но он не оставил мне никакого выбора. После того как было произнесено имя Грейс, о том, чтобы предоставить его самому себе, не могло быть и речи.
Я бросился за ним. Мы помчались по дому; его когти скользили по деревянному полу, мои подошвы скрипели. Я выскочил в зал ухмыляющихся чучел почти сразу же после него; в нос мне ударила вонь их мертвых шкур. У Джека было два преимущества: он ориентировался в доме и был волком. Я поставил на то, что он воспользуется хорошо знакомой обстановкой и попытается спрятаться, вместо того чтобы положиться на непривычную звериную силу. И ошибся.
Глава 48
Грейс
49 °F
Сэм никогда раньше не задерживался. Он всегда ждал меня в «бронко», когда я выходила из школы, так что мне не приходилось ломать себе голову, где он и как мне скоротать время ожидания.
Однако сегодня пришлось ждать.
Я ждала, пока все ученики не расселись по автобусам. Ждала, пока припозднившиеся не разошлись по машинам и не разбежались по домам поодиночке или по двое. Ждала, пока из школы не начали выходить учителя. Я уже стала подумывать, не вытащить ли домашнее задание. Я смотрела, как солнце клонится за вершины деревьев, и представляла, как холодно должно быть в тени.
— Что, Грейс, за тобой до сих пор никто не приехал? — сочувственно спросил мистер Ринк по пути к машине. Он переоделся после уроков, и от него исходил слабый запах одеколона.
Наверное, вид у меня, одиноко сидевшей с рюкзачком на коленях на кирпичной оградке небольшого газона перед школой, был потерянный.
— Ну да.
— Может, кому-нибудь позвонить?
Краешком глаза я заметила приближающийся «бронко» и с облегчением выдохнула.
— Нет-нет, — улыбнулась я мистеру Ринку. — Все, за мной уже едут.
— Вот и славно, — кивнул он. — К вечеру обещали сильное похолодание. Снег!
— Ура! — кисло отозвалась я, и он, рассмеявшись, помахал мне рукой и направился к своей машине.
Я закинула на плечо рюкзак и поспешила к «бронко». Открыла пассажирскую дверцу и плюхнулась на сиденье.
И лишь секунду спустя после того, как захлопнула дверь, я осознала, что пахнет в салоне совершенно не так. Я вскинула глаза на водителя и скрестила на груди руки, вся дрожа.
— Где Сэм?
— Ты имеешь в виду парня, который должен был сидеть на этом месте? — поинтересовался Джек.
Я видела его глаза на волчьей морде, я слышала, как Изабел говорила, что видела его, мы давным- давно знали, что он жив, однако, несмотря на все это, я оказалась не готова увидеть перед собой Джека во плоти. Его вьющиеся черные волосы, успевшие отрасти с тех пор, как я в последний раз видела его в школе, его бегающие карие глаза, его руки, сжимающие руль. Настоящий. Живой. Сердце у меня готово было выскочить из груди.
Не сводя глаз с дороги, Джек сорвал автомобиль с места. Должно быть, он думал, что я попытаюсь выскочить из машины на ходу, но его беспокойство было напрасным. Меня приковывала к месту неизвестность: где Сэм?
— Да, я имею в виду парня, который должен быть на этом месте, — скорее прорычала, чем произнесла я. — Где он?
Джек покосился на меня; он был весь какой-то дерганый, трясущийся. Каким словом Сэм называл новообращенных волков? Нестабильные?
— Я не пытаюсь строить из себя плохого парня, Грейс. Но мне нужны ответы, и быстро, иначе мне придется стать плохим.
— Ты ведешь себя как идиот. Если не хочешь, чтобы тебя остановили полицейские, сбавь скорость. Куда мы едем?
— Не знаю. Это ты мне скажи. Я хочу знать, как прекратить это, и немедленно, потому что мне становится хуже.
Не знаю, имел ли он в виду, что ему становится хуже из-за того, что холодает, или ему становится хуже в эту самую минуту.
— Я ничего тебе не скажу, пока ты не отвезешь меня к Сэму.
Джек молчал.
— Я не шучу. Где он?
Джек рывком повернул ко мне голову.
— По-моему, ты не врубаешься. Это я веду машину, я знаю, где он, и я могу перегрызть тебе глотку, если превращусь в волка, так что, как мне кажется, это ты должна заплакать от страха и рассказать мне все, что я хочу знать.
Он судорожно сжимал руль; руки у него тряслись. Господи, да он вот-вот превратится в волка. Необходимо было придумать какой-то способ убрать его с дороги.
— Что ты хочешь знать?
— Как прекратить это. Тебе должен быть известен способ. Я знаю, что тебя укусили.
— Джек, я понятия не имею, как это остановить. Я не могу тебя вылечить.
— Угу, я так и думал, что ты начнешь отпираться. Вот почему я укусил твою идиотку подружку. Потому что если ради меня ты не стала бы напрягаться, то для нее это сделаешь. Пришлось мне постараться, чтобы она тоже превратилась в волчицу.
Я была настолько ошеломлена, что у меня перехватило дыхание; мой голос отказывался мне подчиняться.
— Ты укусил Оливию?!
— Ты что, дура? Я только что именно это и сказал. Так что лучше тебе стать посговорчивей, потому что я вот-вот... ох!
Шея Джека дернулась, неловко вывернувшись. Мое волчье чутье кричало мне «Опасность! Страх! Ужас! Гнев!» Эмоции исходили от него волнами.
Я протянула руку и до упора вывернула регулятор обогрева. Будет ли от этого какой-нибудь толк, я не знала, однако повредить это точно никому не могло.
