гвоздями, какие-то кривые трубы, шесты, сломанное удилище…
Дверь надрывно заскрипела. Умирая от страха, я влетела в кладовку, закрылась и без сил опустилась на ящик с гвоздями. Машинально потянулась к трубам. На вид стальные, на деле – пластмассовые и напрочь изъеденные. Больше ничего достойного. Пустой бамбук, сучковатая стена, просветы между досками в двери… Запоздало вспомнила, что оставила сумку под тахтой… Ну, оставила так оставила. Вдруг не увидят?.. Внезапное спокойствие снизошло на меня. Надоела бодяга. Хуже нет – постоянно дергаться, убегать, изнывать от каждого скрипа, чиха. Дайте мне спокойно пожить, нелюди. Или умереть.
В избушку вошел человек. Несколько минут бродил по углам, потом неторопливо вышел. Я продолжала хранить спокойствие. Интуитивно я знала, что человек должен вернуться. Откуда такая странная уверенность?
Он вернулся. В третий раз заскрипела дверь. Пол прогнулся под тяжестью ног. Он подошел к моей кладовке и остановился. Видимость через щель пропала. Широкая тень загородила серый свет, льющийся в оконце, и я угодила в зону мрака…
Туманов П.И.
Ничего себе тренажерчик…
– Алиса?
Тишина.
– Алиса?..
Тишина. Слабое эхо – помещение сжатое. Звук уходит. Значит, вытянутое. Где Алиса? Он точно помнил, как она визжала, летя следом за ним. Смешно, но в сказке Кэрролла Алиса тоже куда-то летела… Почему остановились? Что за мощный удар, от которого он разбился песчинками по галактикам? И где этот глупый «матросов», которому жить надоело? А еще шлангом прикидывался: мол, очко не железное, пощади, командир…
– Господи, да где мы?
Что за странная манера выражать свои мысли вслух? Никогда за ним такое не водилось.
В лопатки уперлось что-то острое и закряхтело.
– В сказке о мертвой царевне мы, Туманов…
– Алиса!
Тишина.
– Ты зачем прыгнула за мной, Алиса?
Тишина.
Алиса?..
– Ну чего заладил, Алиса, Алиса… Ты мне тулуп деревянный чуть не приделал. Алиса… Отгадай-ка лучше загадку, Туманов. Психологический практикум. Вопрос простой для малышей – чего боится кот?..
– Мышей.
– Я так и думала. А почему у ежа колючки?
– Чтобы люди знали, что это еж. Послушай, Алиса…
– Не-е, Туманов, ты точно бабахнулся. С тебя шифер сыплется. Крыша твоя в пути. Ну скажи, я говорила, что у парня глазки бегают? Почему не послушался?
– А хвост голове не указка. Молчи, Алиса…
– Так я и молчала. А ты заладил: Алиса, Алиса…
– Ладно, заткнись. – Туманов вытянул руки и стал ощупывать стены. Весьма странная позиция. Он лежал в глухой металлической трубе под каким-то неестественным углом градусов в семьдесят. По идее должен бы двигаться дальше (в смысле, падать), но почему-то не двигался.
– Не командуй, воспитательница, – высказалась Алиса и замолчала.
Автомата под рукой не оказалось. Печально. Итак, попробуем еще раз. Труба. Запах металла (если есть такой). Сзади в лопатки упирается «мертвая царевна», а сам он возлежит на чем-то костлявом, жив, здоров и почему-то не падает. Теряется в догадках.
– Алиса, ты что-нибудь слышишь?
– Скрипки пиликают, – проворчала девочка. – Бетховен Людвиг Иванович…
Туманов вздохнул. Стал ощупывать карманы. Фонарик и дэта[2] должны лежать в правом – на бедре. Там они, собственно, и лежали. Стекло фонаря подозрительно похрустывало, а дэту в процессе падения смяло в лепешку, оторвало колпачок и всю размазало по карману.
– Грим потек, – вздохнул Туманов.
Алиса привычно фыркнула.
– Я тебе не удивляюсь. Все беды в голове. Почему у тебя лопатки такие острые?
Когда-нибудь он выпорет этого «анфан терибля». Дайте ему только выбраться. Боясь чего-то страшного, Туманов включил фонарик.
Молодец, загорелся. Правда, обстановочка… хоть свет туши. Так и есть – они лежали в глухой трубе диаметром около метра. Сверху квадратными глазами смотрела Алиса. Внизу, на площадке, похожей на сведенные вместе лепестки фотодиафрагмы, лежали два автомата. И скрюченное тело, в ноги которому он врезался, но самортизировал.
А вот и наши люди в Голливуде… «Леопольд из Черемхово» умудрился пасть в колодец вниз головой. А хотел как лучше. Вообще не падать. Парня можно понять. Проворонь он Туманова – начальство бы его искромсало. А так рассчитывал на фактор внезапности: спихнуть «гостя»… и к награде. Но что-то не подфартило. Диафрагма закрылась (может быть, сработал датчик «больше двух не прыгать» или время для «тренинга» выдалось неурочное?), он расшиб физиономию в лепешку и прикрыл собой обоих. Герой.
– Это что, Туманов? – прошептала Алиса. – Он мертв?
– Сейчас поглядим… держись. И глазки закрой, – он чуть скатился вниз и, пристроившись рядом с охранником, перевернул его на бок.
Зрелище, конечно, не для девочек. Да, собственно, и не для мальчиков. Головой тормозил боец. От лица ничего не осталось. А руками помогал. Расквашенные конечности напоминали чулки, набитые бисером. Если бы не кожа, стягивающая их, они бы рассыпались.
– Чичу протаранило, – пробормотал он со знанием дела, повернул покойника затылком вверх и распрямился. Алиса заворочалась.
– Как ты интересно говоришь, Туманов. Научи?
Он огрызнулся:
– Пусть тебя в школе научат. – Выключил фонарь. – Открывай глазки, уже можно.
– А я и не закрывала, – прошептала Алиса.
– Ч-черт… – ругнулся он.
Наступила тишина, густая и тоскливая. Туманов попытался нащупать алгоритм – прикинуть хотя бы приблизительное решение. Уравнение выходило с двумя неизвестными. «А» – в какую страну чудес их с Алисой занесло? И «Б» – как из нее выбраться. С немаловажным промежуточным условием: возможно ли отсюда вообще выбраться?
Он заскрипел зубами от досады. Сколько передряг в жизни, сколько авантюр и безнадежных ситуаций! Он познал практически всё из области риска (кроме сифилиса), но чтобы однажды вот так запросто вылететь в трубу?
Алиса расценила его молчание по-своему.
– Туманов, я не буду тебе обузой, – с какой-то недетской грустинкой сказала она. – Ты думаешь, я ребенок?
Он молчал.
– Я не боюсь крови. И покойников не боюсь. Ты можешь положиться на меня, Туманов… Чего ты загрустил?
Он вздохнул.
– У тебя, кроме отца, в Москве родные есть?
– А что? – засопела девочка.
– Квартира не пропадет?
– Тетка прикарманит… Да ладно. Ты знаешь, я в тебя ударилась, у меня теперь ноги горят. И живот
