— Ты собираешься что-нибудь сказать Хироко? — с беспокойством спросил Такео.
— Пока не знаю. Вероятно, она перепугается и больше никогда не заговорит со мной. Вряд ли она готова к такому разговору, да и я тоже. — Мысль о признании ужаснула его.
Что, если Хироко обидится? — Не говоря уж о Кэрол — здесь мне придется поразмыслить. Уже некоторое время наши отношения находятся на грани разрыва. Я обрадовался, узнав, что она проводит День благодарения в Милуоки.
— Ну и что же? — спросил Такео, не пытаясь обвинить собеседника, хотя, возможно, так следовало бы поступить.
Больше всего Так беспокоился о них обоих, об их будущем.
— Не знаю, Так. Мне боязно что-либо предпринимать. — Глядя в глаза друга, Питер вдруг испытал облегчение: глаза светились не гневом, а сочувствием: Од отчаянно боялся осуждения профессора.
— Я никогда не считал тебя трусом, — спокойно заметил Так. Это было если не одобрение, то по крайней мере признак того, что он не станет препятствовать Питеру, и Питер испытал радость. — По-моему, тебе следует действовать очень осторожно и серьезно подумать обо всем. Она не из тех, кто легко относится к подобным вещам, и, если ты ошибешься, пострадаете вы оба. — Уважение к Питеру не позволило Таку высказать категорический запрет.
— Понимаю, — серьезно отозвался Питер. — В том же самом я убеждал себя с сентября.
— Я знаю, ты не обидишь ее, — произнес Такео, и Питер кивнул. Еще некоторое время разговор вертелся вокруг одной темы и наконец вернулся к политике, прежде чем мужчины перешли в гостиную, к остальным. Хироко не подняла глаз, не подозревая, о чем беседовали мужчины, — узнав об этом, она была бы потрясена. Мужчины завели с молодежью разговор о фильмах.
Под вечер Кен и Салли отправились смотреть «Волка-оборотня» с Лоном Чани. Они уговаривали Хироко присоединиться к ним, но она отказалась, ссылаясь на усталость.
Она помогала Рэйко весь день и теперь была рада остаться дома и заняться рукоделием, а может, и поболтать с Питером. Хироко решила вышить десяток крошечных ковриков для кукольного домика Тами и хотела закончить работу до Рождества. Как только Тами отправилась спать, Хироко взялась за работу, а Так увел Рэйко в кухню. Рэйко решила выпить еще кофе, и Такео присоединился к ней — супругам было о чем поговорить. Такео тревожил недавний разговор с Питером, однако он проникся сочувствием к нему и решил узнать, что думает по этому поводу Рэйко, — Так считал ее мудрой женщиной. Слова мужа и его приглушенный голос не удивили Рэйко. Така беспокоило данное Питеру позволение ухаживать за Хироко — теперь он считал, что не следовало этого делать.
— Ты тут ни ори чем, — заявила Рэйко, глядя на мужа влюбленными глазами. — Пусть решают сами, — тихо добавила она, и Так кивнул, размышляя, не подвел ли он Масао, не сумев защитить Хироко от Питера. Однако он вскоре понял, что его защиты оказалось бы недостаточно.
А в гостиной Питер наблюдал, как Хироко прилежно работает иглой. Некоторое время они сидели в молчании, но вскоре Хироко удивила Питера неожиданным вопросом:
— Неужели я обидела вас, Питер-сан?
Несмотря на уверения Рэйко, тягостные мысли тревожили ее весь вечер.
— Нет, Хироко, вы никогда не сможете меня обидеть, — ответил он, садясь рядом и чувствуя, как затрепетало все его тело. Хироко явно ничего не замечала, не подозревала, что испытывает Питер с первого дня их знакомства. — Вы ничего не сделали. Это я… я вел себя очень глупо. — Он не знал, что сказать, просто сидел и смотрел на Хироко, не зная, простит ли она его. — Больше мне нельзя приходить сюда, — добавил он, и Хироко изумилась.
В ее представлении Питер был членом семьи, и в его отсутствие она стала бы скучать. Кроме того, рядом с Питером она замечала в себе нечто странное: она не подозревала, как мучается Питер, но каждый раз возле него ощущала трепет. Опустив глаза, она слушала его, понимая, что родственники будут недовольны, если она оскорбит их лучшего друга, ассистента Така.
— Я вела себя дурно, Питер-сан, — произнесла она не поднимая глаз. — Я была слишком смелой с вами, но я… — она помедлила, — я относилась к вам как к родственнику.
Выслушав ее, Питер покачал головой:
— Вы не сделали ничего плохого, Хироко — ровным счетом ничего. Беда в том, — что я не могу относиться к вам как к родственнице.
— Мне так жаль, — пробормотала Хироко, опуская голову и пряча от Питера глаза. — Нет, я вела себя дурно, слишком вызывающе. Я была невежлива с вами. — Когда она вновь подняла голову, в ее глазах стояли слезы, и Питеру самому захотелось плакать. — Простите меня…
— О, Хироко, глупенькая девочка! — улыбнулся он и притянул ее к себе — это было все равно, что поймать за крылышки бабочку, такой хрупкой она казалась. — Вы не были невежливы со мной, не совершили ни единого «вызывающего» поступка… Я не могу относиться к вам как к родственнице, — на одном дыхании выпалил он, удивляясь, сможет ли сделать признание, и понимая, что обязан его сделать. — Для меня вы намного важнее… может, я поступаю не правильно, — с волнением продолжал он. — Я… пытался сдержаться, но каждый раз, когда я вижу вас, Хироко… каждый раз… — Он запнулся, и не говоря ни слова, привлек ее к себе и поцеловал. Ее губы коснулись его легко, точно шелк, у Питера захватило дыхание — обнимать ее было восхитительно. Ему хотелось подхватить Хироко на руки и унести туда, где они навсегда окажутся в безопасности. — Должно быть, я сошел с ума, — произнес он, наконец отстранившись от Хироко и словно опьянев от ее поцелуя. Она ответила ему — прежде она никогда не целовалась, но испытывала такие же чувства, как и Питер. — Должно быть, я сошел с ума, — снова повторил он шепотом, — но я люблю тебя… — Он вновь поцеловал ее, совершенно забыв, где находится.
— Вы сошли с ума, Питер-сан, — наконец произнесла она. — Так нельзя.
— Знаю, — горестно подтвердил он. — Для меня это настоящая пытка. Я пообещал себе, что больше не приду сюда, но каждый раз при встрече я вновь понимаю, какие чувства испытываю к тебе. Как такое могло случиться, объясни? — Но они оба понимали, в чем дело, и Питер был готов умереть, лишь бы не оскорбить ее. — Я хочу, чтобы ты все время была рядом. Хочу заботиться о тебе, хочу… вернуться с тобой в Японию, если понадобится.
— О, Питер! — пробормотала Хироко, ошеломленная его словами. Она не представляла, что скажет отец, не могла поверить, что он одобрит ее поступок, однако он всю жизнь старался сделать ее современной девушкой. А влюбленность в американца нельзя было назвать иначе, чем современным поступком. Хироко могла только вообразить, что скажет мать — поведение дочери вызовет у нее отвращение. Даже родственники будут шокированы… Словно прочитав ее мысли, Питер взял ее за руку и нежно поцеловал.
— По-моему, Так понял, что происходит, еще раньше, чем я. Сегодня вечером я признался ему, — честно произнес он.
— Он рассердился? — спросила Хироко, взволнованная мыслью, что Такео может пожаловаться отцу.
— Не рассердился, а встревожился, и я не могу винить его. Похоже, он не удивился — по-моему, уже давно обо всем догадался. Сначала он сравнивал тебя с Рэйко. Когда они познакомились, Рэйко была студенткой, а Так — молодым профессором, на десять лет старше ее. Но у нас все иначе, Хироко, ты и сама это понимаешь, — печально заключил он.
Хироко уже знала, как относятся к японцам, не говоря уже о японках, водящих дружбу с белыми. В штате Калифорния им даже не позволили бы пожениться. Им пришлось бы отправиться в другой штат. Люди враждебно относились к невинным чувствам. — Я не хочу причинить тебе боль. Хироко, не хочу ни за что на свете. Этого я боюсь больше всего. — произнес Питер, снова целуя ее и испытывая головокружение.
До сих пор ни одна женщина не вызывала у него таких чувств, а Хироко была еще совсем ребенком, и ее поцелуи — легкими, едва ощутимыми. Но даже целуя ее, Питер не мог забыть о том, какие испытания предстоят им. Что им теперь делать?
Смогут ли они поступить так, как другие, полагаясь на волю случая, наслаждаясь минутным счастьем? Они еще не знали, к чему это приведет, но чувства обоих были так сильны, что наполняли их нежностью и желанием.
— Мы должны очень серьезно подумать, Питер-сан, — сказала Хироко, вдруг становясь старше и мудрее. Питер почувствовал себя ребенком рядом с ней и в то же время стал мужчиной, одержимым
