Подставки тут никто не приготовил.
На плечо ложится теплая рука. Это капитан спрашивает, готов ли Мерген к действию. Мерген своей широкой жесткой ладонью пожимает руку командира, мол, все в порядке, можно начинать… И опять он залился соловьиной трелью. Одновременно он разувается, чтобы подойти к ограде бесшумно.
Часовой снова на углу. В который раз прислушивается к пенью соловья. И кто знает, то ли от грусти по дому, то ли отгоняя страх, немец и сам начинает тихо насвистывать. И так с меланхолическим посвистом он поворачивается и направляется за угол дома. И в этот момент над его головой, перед самыми глазами, взвилась, сверкнула под ярким электрическим светом черная молния. Он не успел даже присесть, или отшатнуться, или вскрикнуть, как холодная и скользкая черная молния обвилась вокруг шеи, и все для гитлеровца угасло. Веревка, показавшаяся ему молнией, натянувшись, как струна, задушила его мгновенно и потащила к ограде. А на ограде уже появилась большая широкая доска, по которой один за другим, как матросы по трапу, взбегали друзья Ризамата. Когда они оказались во дворе, Мерген и Воронов последовали за ними. За собою они утащили доску, чтобы по ней и возвращаться.
Первым на крыльцо дома поднялся Мерген. Ни одна половица не скрипнула под его босыми ногами. Но дверь оказалась запертой изнутри. Рука Мергена, взявшаяся за ручку двери, так и похолодела, словно примерзла.
Воронов сразу понял, что обстановка усложнилась. Жестами приказал двум бойцам подтащить к крыльцу задушенного часового и одному одеться в его форму. Через несколько минут «новый часовой» по- прежнему ходил вокруг дома в той же зеленой каске, с тем же автоматом перед животом.
Остальные, прильнув к стенке возле двери, замерли. Потянулись томительные минуты ожидания: выйдет или не выйдет дежурный офицер проверять часового? Будет или не будет смена караула?
«Часовой» ходит вокруг дома. Ночь тает. А дверь не открывается.
Конечно же, можно сорвать дверь с петель и влететь в офицерскую комнату. А одновременно, раскрыв ставни, забросать гранатами комнату, в которой спят солдаты. Но удастся ли взять живым хоть одного офицера?
При разработке плана операции самым трудным казалось бесшумно снять часового, чтобы перелезть потом через ограду. Умение Мергена бросать аркан решило этот вопрос. Однако новое, непредусмотренное препятствие оказалось не менее трудным. Воронов подал знак затаиться и ждать. А «часовой» ходил себе вокруг дома…
Прошло, казалось, несколько часов, пока Мерген уловил шорох за стеной, в офицерской комнате. Потом раздался топот сапог идущего по комнате человека. Если этот топот направится в другую комнату, можно будет считать, что дежурный офицер поднимает сейчас солдат по тревоге. Мерген затаил дыхание и, казалось, всей своей волей старался повернуть шаги неизвестного к двери, за которой он прилип к стене. Но шаги утихли где-то на полпути. Было бы это зимой, то подумалось бы, что человек одевается… Но вот шаги направились наконец к двери. Щелкнул железный засов, видимо, добротно, по-русски, выкованный кузнецом. С таким засовом дверь было бы трудно отворить снаружи даже ломом.
Распахнулась дверь быстро, но не настежь, до половины.
– Мультке! – хриплым голосом дежурный окликнул с порога выходившего из-за угла «часового».
«Мультке» вытянулся в струнку, щелкнул каблуками. Но дежурный ни о чем его не успел спросить – молча повалился на крыльцо, оглушенный Мергеном. Воронов и стоявший за ним боец стащили дежурного с крыльца, к нему сразу же подбежал «часовой» и стал его вязать. Мерген тем временем вбежал в офицерскую и оглушил спящего офицера. Оставалось ворваться в большую комнату и забросать ее связками гранат. Но к удивлению Мергена и остальных бойцов капитан такой команды почему-то не подал. Когда вытащили второго оглушенного «языка», Воронов сам закрыл дверь снаружи на крюк и махнул в сторону калитки, через которую «часовой» уже вытащил дежурного гитлеровца. Все бесшумно вышли со двора и направились в лес.
В саду все еще пел соловей. Настоящий, смоленский.
Когда остановились отдохнуть уже в своей зоне, Мерген спросил капитана, почему они не забросали комнату связками гранат, как было задумано.
Воронов долго молчал. Потом тихо и, словно оправдываясь, сказал:
– Пошел на медведя, на зайца не оглядывайся! – говаривал мой дед. Нашумели бы, а в трех километрах – эсэсовцы. Кто знает, унесли бы мы этих «языков»? – и он кивнул на немца, бывшего дежурного, который уже самостоятельно сидел и просил пить.
Ему дали баклажку с водой. Он напился и, с трудом подбирая русские слова, заявил, что он всего лишь инженер-строитель и не убил ни одного человека за войну.
– Вот видишь, какой попался «язычок»! – сказал Воронов. – О таком я и не мечтал. Да, Мерген, я не ошибся, что вытащил тебя из обоза, ты – прирожденный разведчик.
Солдат всегда солдат
Два дня разведчики капитана Воронова отдыхали. Они жили в большом двухэтажном доме, бывшем общежитии, каждый спал ка отдельной койке, что считалось в то время недоступной роскошью. Курорт и только.
Но на третий день к дому подкатила грузовая машина, крытая брезентом. Из машины вышел майор в сопровождении двух бойцов.
– Я приехал посмотреть, как стреляют ваши солдаты, – сказал майор капитану Воронову.
У Воронова дернулся шрам под глазом. Это теперь с ним случалось каждый раз, когда начинал нервничать. А нервничать после таких слов майора была причина. Ведь он приехал не просто любоваться хорошей стрельбой, а увезти меткого стрелка, если такой найдется. Уверенный, что это именно так, капитан слукавил:
– Да какие у меня стрелки, товарищ майор. Сами знаете, я в основном подбирал следопытов, силачей, владеющих самбо…
Майор не терпел никаких пререканий. Но Воронова он высоко ценил, как разведчика, слава о котором дошла уже до штаба армии. Поэтому он говорил с ним очень уважительно, хотя и твердо.
– Насколько мне известно, товарищ Воронов искал следопытов прежде всего среди охотников. А охотники – всегда хорошие стрелки.
– Неужели вы меня ограбите, если найдется меткий стрелок?
– Капитан! – майор коснулся руки Воронова. – Сам знаешь, что всегда на фронте есть задачи первоочередные и второстепенные. Так вот, сегодня у меня задача найти хотя бы временную замену раненому снайперу.
– Яаа-сно, – протянул Воронов.
– Ну ладно, – улыбнулся майор, – Зови своего калмыка.
– Вы даже знаете Бурулова? – считая себя уже ограбленным, убито сказал капитан и позвал Мергена.
Через некоторое время майор говорил уже с самим Мергеном.
– Говорят, вы меткий стрелок. Правда?
– Так точно, товарищ майор, – ответил Мерген, вытянувшись в струнку.
– Из какого оружия учились стрелять?
– Начинал с дробовика, а потом и с винтовкой подружился.
– На какого зверя охотились из винтовки?
– На волков, сайгаков, иногда на дудаков, – ответил Мерген.
– Если из винтовки охотились на волков и сайгаков, значит, вы настоящий охотник, – и майор приказал своему бойцу принести из машины винтовку.
Боец тут же принес и передал Мергену совершенно новенькую винтовку.
– Из такого оружия пробовали стрелять? – спросил майор.
– Да, я с такой винтовкой охотился на волков, – сказал Мерген и, как показалось капитану Воронову, ласково посмотрел на новую винтовку.
Прошли через сад на стрельбище.
– Товарищ капитан, пристреляйте винтовку. Первую мишень установите на двести метров и начинайте стрельбу, – приказал майор, а сам со своими товарищами отошел немного назад.
Воронов установил мишень на двести метров. Вручил Мергену винтовку и патроны.
