выдержала перелет, и в конце концов не вытерпел и позвонил ей сам.
— Как ты себя чувствуешь? — был его первый вопрос.
— Я чувствую себя прекрасно, Мэтью, спасибо. Никаких проблем не было вообще, представляешь? Ни во время взлета, ни при посадке. Конечно, я устала, но это нормально — все люди устают во время долгой дороги. Врач даже удивился, что я так хорошо перенесла самолет — не было никаких тревожных симптомов. Всю дорогу, как он сам говорит, он наслаждался жизнью — ел и смотрел кино… — Кэрол рассмеялась. Врачи в больнице предупреждали, что во время полета изменение атмосферного давления может вызвать у нее сильную головную боль, но ничего подобного Кэрол не испытала.
— И все равно хорошо, что врач все время был ря дом, — сказал Мэтью, успокоившись.
— Конечно, — согласилась Кэрол.
— А знаешь, я по тебе уже соскучился, — признался Мэтью. — Не знаю, как я выдержу нашу разлуку… И не понимаю, как я жил все эти годы без тебя…
— Я тоже соскучилась, честное слово!
— А что ты собираешься сейчас делать? — спросил Мэтью, и Кэрол поняла — им движет не любопытство, а радостное возбуждение сродни тому, что испытывала и она. Мэтью понимал, что значит для нее вернуться домой после всего, через что она прошла.
— Да пока не знаю. Для начала, я думаю, мне нужно осмотреться. И поблагодарить бога за то, что я осталась жива.
И это ее желание тоже было ему понятно. Мэтью, увидев Кэрол, лежащую с респиратором без сознания в больничной палате, подключенную к аппарату, испытал настоящий шок. Казалось, жизнь покинула Кэрол и никто и ничто не может ей помочь, поэтому ее выздоровление представлялось Мэтью настоящим необъяснимым чудом. То, что произошло на его глазах, нельзя было объяснить иначе, как вмешательством Провидения. И на этом чудеса не закончились. Кэрол не только поправилась, но они с ней вновь обрели друг друга как раз тогда, когда он утратил всякую надежду.
— Я и забыла, какой у меня красивый дом, — рассмеялась Кэрол, оглядываясь по сторонам. — Нет, конечно, в общих чертах я помню, но не всё. А главное — мне здесь хорошо.
— Если бы ты знала, как мне хочется поскорее самому увидеть твой дом! — воскликнул Мэтью, но Кэрол знала: его интересует вовсе не дом. Вернее, и дом тоже, но лишь постольку, поскольку он имеет отношение к ней.
Они попрощались, и Кэрол повесила трубку. За это время Стиви успела разложить вещи и проверить запасы продуктов. Она как раз заваривала для Кэрол чай — «с дороги», как она объяснила, — когда приехала сиделка — приятная женщина средних лет, которой было очень лестно познакомиться с настоящей кинозвездой. Как и многие поклонники, сиделка Кэрол знала, что произошло с ней во Франции, и считала настоящим чудом, что ей удалось выбраться живой из такой мясорубки.
Познакомившись с сиделкой, Кэрол заглянула к себе в спальню и убедилась, что за исключением некоторых мелочей комната выглядит именно так, какой она ее помнила. Постояв в задумчивости у выходившего в сад окна, Кэрол прошла в кабинет. Стиви уже подключила ее ноутбук, а сама отправилась на кухню, где сиделка занялась обедом. Все необходимые продукты Стиви заказала по телефону еще из Парижа. Как обычно, она не упустила ни одной мелочи, и Кэрол в который раз подумала о том, как ей повезло с помощницей.
Когда обед был готов, Кэрол и Стиви сели вместе в кухне, как часто делали в прошлом. Но стоило Кэрол откусить кусок сандвича с индейкой, как ее глаза внезапно наполнились слезами.
— Что случилось?! — встревожилась Стиви.
Она, впрочем, догадывалась, в чем дело. Сегодняшний день был перенасыщен эмоциями, с которыми не справился бы и молодой здоровый человек. Стиви и сама чувствовала радостное волнение и едва сдерживала слезы.
— Не могу поверить, что я наконец дома! — всхлипнула Кэрол. — Я боялась… боялась, что никогда больше…
Только теперь Кэрол смогла признаться, какой сильный страх она испытывала в последнее время. Она пережила взрыв в тоннеле, уцелевший террорист едва не убил ее. Постоянное присутствие охранников тоже напоминало Кэрол об опасности, которая грозила ей. Подобное был способен вынести далеко не каждый, но теперь ей больше не нужно было быть храброй.
— Все хорошо, Кэрол, все тревоги позади, — успокаивала ее Стиви, крепко обняв за плечи.
— Извини, я совсем расклеилась. Столько всего произошло… И Мэтью… Все эти переживания… — сбивчиво объяснила Кэрол.
— Ты имеешь полное право разреветься, — серьезно сказала Стиви. — Ты, заработала это право.
Когда обед закончился, сиделка убрала посуду, но Стиви и Кэрол еще некоторое время сидели за столом, допивая чай.
— Господи, Стиви, тебе давно пора домой… — спохватилась Кэрол, бросив взгляд на часы. — Алан, наверное, уже заждался!
— Он заедет за мной через полчаса, — ответила Стиви. Она явно нервничала. — Я тебе потом позвоню и расскажу, как прошла наша встреча.
— Можешь рассказать и завтра, я уж как-нибудь потерплю, — великодушно предложила Кэрол. — Наслаждайтесь друг другом, а обо мне не думайте… — В глубине души она чувствовала себя виноватой перед Стиви, понимая, что подруга фактически посвятила ей свою жизнь или, точнее, ее часть. Насколько Кэрол помнила, в своем стремлении сделать ее жизнь приятнее и комфортнее, Стиви делала гораздо больше того, чем требовали ее служебные обязанности, добровольно беря на себя дополнительные заботы и проблемы, решать которые она умела великолепно. Другой такой обязательной, преданной и внимательной секретарши Кэрол не нашла бы ни за какие деньги, поэтому она дала себе обещание быть к Стиви внимательнее, учитывая предполагаемые перемены в ее жизни.
Спустя тридцать минут Алан дважды посигналил у ворот, и Стиви, попрощавшись с Кэрол до завтра, ушла, предварительно взяв с нее обещание немедленно звонить, если возникнут какие-то проблемы. Кэрол пожелала Стиви приятного вечера. Стиви ушла, а Кэрол стала разбирать свои вещи. Когда джинсы, блузки и свитера были разложены по местам, Кэрол отправилась в свой переделанный из оранжереи кабинет и, сев за стол, устремила взгляд в сад. Компьютер был включен, но Кэрол слишком устала, чтобы работать. И неудивительно. В Лос-Анджелесе было только три часа дня, но в Париже уже наступила полночь, и Кэрол отчаянно хотелось спать.
В конце концов она все же пересилила себя и, выйдя в сад, села на скамью у пруда и позвонила по мобильнику детям. Хлоя сказала, что прилетит завтра и что ей не терпится как можно скорее увидеть мамочку. И снова Кэрол подумала, что ей стоило бы поспать, чтобы завтра встретить дочь свежей и бодрой. С другой стороны, ей хотелось как можно скорее адаптироваться к лос-анджелесскому времени, поэтому ложиться сейчас не имело смысла. Уж лучше сразу отмучиться, подумала Кэрол.
В этот день она, как и решила, легла в начале десятого, когда в Париже было уже утро, а проснулась на следующий день в половине одиннадцатого. К ее изумлению, Стиви уже была на месте — она заглянула к Кэрол в спальню и невольно разбудила ее.
— Пора вставать! — Стиви широко улыбнулась.
— Который час? — Кэрол с наслаждением потянулась и зевнула. — Похоже, я проспала не меньше двенадцати часов!
— Даже больше. Но сон был тебе необходим. — Стиви вошла в спальню, чтобы раздвинуть шторы на окне, и Кэрол сразу заметила у нее на пальце кольцо с небольшим бриллиантом.
— Ну, как у тебя дела? — спросила она, садясь в кровати. У нее немного болела голова, но Кэрол не беспокоилась, в конце концов, она сменила несколько часовых поясов. Она все же решила сказать о головной боли врачам, которые должны были осмотреть ее сегодня утром. Об этом тоже позаботилась Стиви. Невропатолог и нейропсихолог, работавшие с больными, перенесшими серьезные черепно-мозговые травмы, любезно согласились принять Кэрол без предварительной записи.
— У тебя точно нет никаких планов на Новый год? — ответила вопросом на вопрос Стиви.
Кэрол понимающе усмехнулась:
— Значит, ты все-таки решилась?
