мертвой точки.
— Быть может, — задумчиво промолвила Тайрин, — это не имеет такого большого значения?
— Кто знает? — Куп пожал плечами. Выговорившись, он почувствовал значительное облегчение. Подобная откровенность далась ему неожиданно легко. Пожалуй, Тайрин была единственным в мире человеком, от которого он мог ничего не скрывать. Ей было ничего от него не нужно, она не держала на него зла. А Куп был рад, что в его жизни появился такой человек, как Тайрин. Еще вчера Куп не помышлял ни о чем подобном, и вдруг, буквально за ночь, она осветила и согрела своей бескорыстной и безоговорочной нежностью всю его жизнь, которая, как он теперь понимал, была довольно одинокой. Он осознал, что давно нуждался в таком человеке, ждал его, и Тайрин, быть может, тоже подсознательно нуждалась в нем.
— Когда секс и деньги оказываются в одной упаковке, — добавил он, — заваривается такая каша, что потом и не расхлебаешь. В этом я убедился на собственном опыте.
Купу очень нравилось делиться с ней своими секретами — он даже сам удивлялся, как это возможно, однако ничего поделать с собой не мог.
— Может, ты и прав, — ответила Тайрин. — В свое время я сама столкнулась с подобной проблемой. Дело в том, что мы с мужем вместе создавали наше дело, и это нас в конце концов погубило. Мы не поделили прибыль. Он захотел больше денег, чем я, хотя именно я занималась дизайном одежды и добилась признания. На самом деле он просто мне завидовал. Кроме того, он, оказывается, давно спал с моей ассистенткой, и это едва не разбило мне сердце. Когда дело дошло до развода, мой муж захотел, чтобы фирма досталась ему. Я не стала спорить — просто продала ему фирму и отправилась строить новую жизнь налегке. Надеюсь, он разорится.
— Именно это я и имел в виду, — кивнул Куп. — Секс и деньги. Каждый раз они все портят. Слава богу, нас с тобой не связывает ни то, ни другое — должно быть, поэтому мы так быстро поладили.
— Ты говорил о долгах… Насколько они велики? — озабоченно спросила Тайрин.
— Очень велики, — признался Куп. — Я даже точно не знаю — сколько, этим занимается мой бухгалтер. К счастью, Алекс ничего о них не знает, иначе она могла бы подумать, будто я охочусь за ее деньгами.
— А ты… охотишься?
— Я же говорил, что не знаю… — Куп вздохнул. — Разумеется, это было бы проще, а главное — эффективнее и быстрее, чем лезть из кожи вон, сниматься в рекламе и все равно быть на грани краха. Вся беда в том, что я просто не хочу брать у Алекс деньги. Будь она другой, я, быть может, и не раздумывал так долго. Кстати, у тебя я тоже не возьму ни цента, — поспешно добавил он и строго посмотрел на Тайрин. Он не хотел ни еще больше усложнить ситуацию, ни испортить отношения, которые между ними сложились.
Куп подозревал, что деньги и родственные отношения тоже составляют гремучую смесь, и не мог рисковать дочерью, которую так неожиданно обрел. Пока они с Тайрин не зависели друг от друга, они были равны.
— Мне нужно только одно — хорошая роль в хорошем фильме, и я снова буду на коне, — сказал Куп мечтательно. — К сожалению, одному богу известно, когда это будет и будет ли вообще. Быть может, я уже никогда не смогу сниматься, и мне останется только рекламировать памперсы для выживших из ума стариков.
Казалось, он относился к своему положению философски, но Тайрин встревожилась. Ведь Куп так и не сказал о своем финансовом положении ничего конкретного.
— Что же все-таки ты собираешься делать? — спросила она.
— Ждать. Я надеюсь, мне все-таки что-нибудь подвернется, — беззаботно сказал Куп и вдруг прервал сам себя и указал на ее ноги. — Ба!.. — вырвалось у него.
— Что-нибудь не так? — испугалась Тайрин. Она только недавно сделала педикюр, и ее ногти были выкрашены розовым лаком. Быть может, подумалось ей. Куп предпочитает красный цвет? Самой Тайрин красный лак всегда напоминал кровь, и поэтому она пользовалась только розовым или бесцветным.
— У тебя мои ноги! — Куп поставил ногу рядом с ее, и они оба рассмеялись. У обоих были изящные, узкие ступни с длинными пальцами и крупными ногтями овальной формы.
— И твои руки! — Тайрин протянула к нему обе руки, и Куп кивнул. Она была права. Сначала он собирался представить Тайрин как свою троюродную племянницу, но теперь, когда Куп лучше узнал ее, он решил: всем, кто будет спрашивать, в том числе и прессе, он будет говорить, что она его дочь. Оставалось только узнать мнение самой Тайрин.
— Я не против, если только это не повредит тебе, — ответила она.
— Не представляю, как это может мне повредить! — удивился Куп. — Мы просто скажем, что для своих четырнадцати лет ты на редкость рослый ребенок, и все будет в ажуре.
— Я никому не скажу, сколько мне лет на самом деле! — рассмеялась Тайрин, и Куп подумал, что и смеются они очень похоже. — Меня это тоже устраивает. В моем возрасте вдруг оказаться незамужней — это уже диагноз. Ведь мне почти сорок!..
— Во сколько же лет ты вышла замуж? — поинтересовался Куп.
— В двадцать два.
— Фу, как скучно! — упрекнул ее Куп, и Тайрин снова рассмеялась. Разговаривать с ним было одно удовольствие, и в последние несколько дней они только этим и занимались, с поспешностью наверстывая то, что было упущено за без малого четыре десятилетия.
— Впрочем, — добавил Куп, имея в виду ее развод, — лучше поздно, чем никогда. Не беспокойся, мы найдем для тебя что-нибудь подходящее.
— Пока не стоит, — спокойно возразила Тайрин. — Я еще не готова. Мне нужно перевести дух и осмотреться. Я потеряла мужа, свой бизнес, мать — и нашла отца; тут у кого угодно голова закружится.
— А что ты думаешь насчет работы? Хочешь присмотреть что-нибудь в Голливуде?
— Я уже говорила, что это, скорее всего, просто несбыточная мечта. Конечно, я хотела бы быть художником по костюмам на какой-нибудь небольшой студии, но… Впрочем, я могу и не работать. Я очень выгодно продала мужу мою фирму, к тому же мать и отец оставили мне небольшое состояние… Мой другой отец, — уточнила она с легкой улыбкой. — В любом случае время, чтобы подумать как следует, у меня есть. Быть может, мне даже удастся придумать что-то насчет тебя. Я умею находить выход из сложных ситуаций.
— Это у тебя, видимо, от матери, — убежденно сказал Куп. — Я поступаю как раз наоборот: беру простую ситуацию и запутываю ее до такой степени, что… Скажу откровенно: финансовая путаница для меня дело привычное. Я живу в долг уже лет двадцать.
В его интонации сквозили юмор и печаль, и Тайрин почувствовала, как в душе у нее проснулась самая настоящая нежность.
— Если вдруг захочешь узнать мое мнение — дай мне знать, я попытаюсь что-нибудь придумать.
Куп почесал в затылке.
— Мы кажется, для начала ты могла бы попробовать перевести на человеческий язык то, что говорит мне мой бухгалтер. Или по крайней мере отыскать в его словах здравый смысл. Внешне все выглядит очень логично и просто: он советует мне ничего не тратить, ничего не покупать, питаться святым духом. Не говорит он только одного — как мне тогда жить. Однажды я спросил его, что же мне делать, и он ответил — продать «Версаль». Обычно я его не слушаю, но он ужасно назойлив. Удивительно нудный старикашка!
— Все бухгалтеры такие, — с сочувствием заметила Тайрин. — Боюсь, это у них в крови. Когда всю жизнь имеешь дело с чужими деньгами, это скверно влияет на характер.
Когда с ними была Алекс, им было хорошо всем вместе.
Они готовили ужин, ходили в кино или вели бесконечные разговоры, а в нужный момент Тайрин тактично исчезала, не желая мешать. Алекс очень нравилась ей, к тому же Тайрин испытывала огромное уважение к ее работе.
Однажды в субботу вечером Тайрин и Алекс лежали у бассейна и разговаривали, когда из гостевого крыла вышел Марк с детьми. Куп остался в доме — он немного простыл и решил, что сидеть у воды сегодня не стоит.
Алекс представила Тайрин Фридменам, но не сказала, Кто она такая. Но это не потребовалось. Марк сразу поинтересовался, уж не родственница ли Тайрин мистеру Уинслоу. Его тоже поразило удивительное
