— Конечно, это не бред, — рассмеялся Джонни. — Это нечто гораздо более сложное и важное. — Он снова улыбнулся. — Все в порядке, мама. И должен сказать честно — мне это нравится. Я ведь тоже очень скучал по тебе и по остальным.
— А мы-то как скучали! — Элис улыбнулась, хотя глаза ее наполнились слезами, а голос то и дело прерывался от волнения. Она нашла его руку и несильно сжала. Все было как когда-то, когда Джонни был жив. Впрочем, он и сейчас нисколько не изменился. Перед ней был ее сын, ее милый мальчик, ее любимый и любящий Джонни.
— И я смогу видеть тебя постоянно, а не только во сне? — уточнила она, все еще не веря своему счастью.
— Ну, мне иногда нужно будет отлучаться по делам, но большую часть времени я буду с тобой. Я ведь говорил — мне нужно многое сделать. Дел невпроворот — так мне сказали.
— А… Тебе же не разрешили быть со мной, когда рядом посторонние, — напомнила она. — Как же Джим, Шарли?..
— Мои родные — не посторонние, — возразил Джонни. — К тому же они все равно меня не увидят. Видеть меня сможешь только ты. Я было надеялся, что Бекки тоже позволят взглянуть на меня хоть одним глазком, но там,
Элис только кивнула. Она не верила своим ушам. То, что он только что сказал, казалось невозможным, но Элис уже поверила ему — поверила если не умом, то душой и сердцем.
— Я… я обязательно это сделаю, обещаю, — шепотом ответила она и тотчас — довольно непоследовательно — спросила: — А ты точно знаешь, что я не спятила? Или, может быть, это лекарства, действие которых закончится, как только я попаду домой?
— Точно, мама, я это знаю, — терпеливо ответил Джонни. — А теперь тебе пора как следует отдохнуть. Мне еще нужно кое-что сделать. Увидимся дома, хорошо?
Он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, и Элис почувствовала, что губы у него мягкие, теплые и живые. От этого ей стало так хорошо, что глаза ее снова заволокло слезами, и она невольно моргнула. В то же мгновение Джонни исчез. Не увидев его возле себя, Элис испугалась, но почти сразу же успокоилась: ведь Джонни обещал вернуться, а он еще никогда ее не подводил. Элис по-прежнему не понимала, что именно произошло с ней в эти две больничные ночи, но на сердце у нее было много легче и спокойнее, чем раньше.
Она еще долго лежала неподвижно, думая о Джонни, ощущая в воздухе тепло его тела, думая о том, что он ей сказал. Закрыв глаза, Элис представила себе его лицо, вспомнила его прикосновение, его поцелуй и прошептала чуть слышно:
— Спасибо…
Спустя какое-то время принесли завтрак, и Элис впервые поела с аппетитом. Уже давно она не завтракала с таким удовольствием. Овсянка, тосты и витаминный чай придали ей сил, и спустя какое-то время Элис почувствовала себя бодрее. Но главным было все же воспоминание о Джонни, и она улыбалась каждый раз, когда представляла себе его лицо. Отчаяние и тоска отступили; даже печаль ушла из сердца, оставив лишь легкую тень. Врач, пришедший осматривать ее после обеда, сразу заметил, как изменилось ее настроение, но он поразился еще больше, когда выяснилось, что Элис почти здорова. Это было настоящее чудо, и он долго не мог поверить своим глазам. На всякий случай врач все же порекомендовал несколько лекарств, которые она должна была принимать до тех пор, пока язва окончательно не зарубцуется, однако сам он, похоже, сомневался в их необходимости. Как бы там ни было, ее выписали домой, и Элис едва заметно улыбалась, зная, кто будет ждать ее там.
Даже если, в конце концов, все это окажется сном, думала она, собирая свои вещи, это будет лучший сон в ее жизни.
Глава 4
У Джима был обеденный перерыв. Расстояния в Сан-Димасе были небольшими, поэтому он успел приехать за женой в больницу, отвезти домой и вернуться на работу. Элис чувствовала себя совершенно здоровой. Боли прекратились, настроение у нее тоже было прекрасным, однако на всякий случай Джим все же позвонил Памеле и попросил заглянуть к ним, если вдруг Элис понадобится помощь. Врач велел ей больше отдыхать и не перегружать себя домашними делами хотя бы в первое время.
Памела приехала вместе с Бекки, которая захотела проведать мать своего погибшего возлюбленного. Кроме них, Элис навестили несколько соседок, которые помогли приготовить ужин. Сама Элис была на специальной диете, и Шарлотта отправилась в супермаркет, чтобы купить матери необходимые продукты.
Вечером Элис надела халат и спустилась в кухню. Джим, вопреки обыкновению, ужинал сегодня вместе со всеми. Впрочем, немного посидев с семьей, он ушел в гостиную, где и устроился перед телевизором с неизменным пивом. После ужина Элис и Шарлотта стали прибираться и мыть посуду, а Бобби остался сидеть за столом, наблюдая за ними. С тех пор как Элис вернулась домой, мальчуган старался постоянно быть около нее и не отрывал от матери внимательного, настороженного взгляда. Шарли сказала, что он очень испугался, когда понял, что мамы нет дома. Очевидно, он решил, что она никогда больше не вернется, и даже Памеле, остававшейся с детьми в первый, самый тяжелый день, так и не удалось убедить мальчика в обратном. Вот и сейчас он как будто не верил, что Элис снова дома, и когда вечером она поднялась к себе, он последовал за ней и присел на одеяло в ногах ее кровати.
— Не бойся, малыш, все хорошо, — сказала Элис, расчесывая волосы. — Я никуда не уйду и всегда буду с вами. Правда, я немного приболела, но теперь все прошло, и я совершенно здорова. Это правда… — добавила она, глядя в большие голубые глаза Бобби, в которых застыл страх. И она не могла на него сердиться. Неожиданная, нелепая смерть Джонни все еще была слишком свежа в их памяти, чтобы они могли спокойно относиться к болезням и больницам. В особенности это касалось Бобби, до сих пор не оправившегося от первой травмы, которая не только лишила его речи, но и пошатнула его уверенность в незыблемой прочности и безопасности окружающего мира.
— Не бойся, я никуда от вас не уйду. Честное слово! — повторила Элис и, приподнявшись на постели, прижала Бобби к груди, а он крепко стиснул ей руку.
Было уже довольно поздно, когда Элис наконец уложила Бобби в кровать. Возвращаясь к себе в спальню, она вдруг услышала за дверью громкий шорох и решила, что это Шарлотта роется в шкафу в поисках какой-нибудь модной вещички. Шарли частенько брала у матери вещи поносить. Правда, она была намного выше и стройнее Элис, однако кое-какие из джемперов матери ей вполне подходили, не говоря уже об аксессуарах, бижутерии и косметике.
— Это ты, Шарли? — позвала Элис, входя в комнату и поворачиваясь в сторону своего стенного шкафа. — Я ложусь спать.
Сбросив халат, она забралась под одеяло и уже потянулась к выключателю, чтобы погасить свет, как вдруг увидела стоящего в углу Джонни. Как и в прошлый раз, он был одет в свежую голубую рубашку и джинсы, а его волосы были аккуратно подстрижены — совсем как в роковую ночь выпускного бала.
— Привет, мама, — сказал он и, сделав шаг вперед, наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Потом Джонни сел на кровать, как часто делал, когда хотел поболтать с ней перед сном. — Я тебя не напугал?
— Немного, — призналась Элис. — Пожалуй, мне понадобится некоторое время, чтобы привыкнуть к этим твоим… возвращениям. Ведь это что-то вроде чуда, правда?
— Да, это вполне обычное маленькое чудо, — согласился он и улыбнулся.
— Ладно, я постараюсь привыкнуть. — Она покачала головой, гадая, продлятся ли его появления достаточно долго, чтобы ей действительно пришлось к ним привыкать. — Ну, расскажи, чем ты сегодня
