Они были сейчас на нейтральной территории, Сабрина взглянула на него с улыбкой и вдруг подумала:
«А почему бы и нет, черт возьми?» Если он опять начнет уговаривать ее продать рудники, она просто выйдет из машины и пойдет дальше пешком. Он не станет ее похищать, все равно никто не заплатит за нее выкупа.
– С удовольствием.
Ее позабавило, что он купил себе точно такой автомобиль, какой уже два года был у нее, – «Форд-Т». Только его машина была более позднего выпуска.
– Как вам ваша новая машина?
– Кажется, я в нее влюбился. – Он усмехнулся, окинул взглядом приборную доску, посмотрел через ветровое стекло на капот и только потом обернулся к Сабрине. – Красивая, правда?
Сабрина рассмеялась, не с силах отказать себе в удовольствии слегка опустить его на землю:
– Почти такая же красивая, как моя.
Она улыбалась, а он в удивлении уставился на нее, но вдруг расхохотался во все горло:
– Значит, у вас есть машина?
Она тоже рассмеялась:
– Да, есть. Я редко пользуюсь ею в Сент-Элене. Там мне вполне хватает моей старой чалой кобылы. – Сабрина в конце концов продала жеребца, которого так любил отец.
Она так ни разу и не села на него, а лошадиный век короток.
– Но если еду далеко, то беру машину.
Он смотрел на нее так, словно видел впервые.
– Вы действительно замечательная девушка. Обидно, что в определенном смысле мы с вами заклятые враги. Если бы не это, думаю, мы бы подружились.
– Ну, если вы перестанете давить на меня всякий раз при встрече, заставляя продать вам рудники, возможно, еще не все потеряно.
Сабрина подумала, что его индианка наверняка была бы против такой дружбы, но сказать об этом вслух не решилась.
– А вы по-прежнему отказываетесь продавать, не так ли? – Он улыбался и, похоже, спрашивал без задней мысли.
Сабрина кивнула:
– Я уже говорила вам. Терстоновские рудники не будут выставлены на продажу, пока я жива.
– А как насчет виноградников?
Его разбирало любопытство. Ему нравился блеск ее глаз, нравились ее распущенные волосы. Он вдруг заметил цветы у нее в волосах. Оказывается, она удивительно красивая девушка. Просто он раньше не замечал этого. Несомненно, добиться ее – честь для любого мужчины. Теперь он понимал это, но, должно быть, все эти годы красота доставляла ей немало неудобств. Он задавался вопросом, что она делает в свободное время, когда не работает на рудниках, и не мог оторвать взгляда от ее лица, пока она отвечала ему.
– Виноградники тоже останутся со мной до могилы.
– Ну а наследники? Похоже, вы не слишком озабочены тем, чтобы продолжить род.
Она пожала плечами и взглянула на него.
– Человек не может иметь в этой жизни все. У меня есть то, что мне нужно... Рудники, виноградники, земля. Их любил мой отец. Я буду чувствовать себя предательницей, если продам их. Это то, что он любил больше всего на свете. Продать даже часть этого означало бы продать частичку его самого.
Значит, вот в чем причина. Знай он об этом заранее, он бы еще тогда, несколько лет назад, понял, как мало у него шансов купить у нее хоть что-то.
– Вы, вероятно, были сильно привязаны к отцу.
Она улыбнулась Харту. Они подъезжали к Ноб-Хиллу.
– Да, это так. Он был очень добр ко мне. Я просто обязана продолжить его дело.
Его глаза мягко смотрели на нее.
– Должно быть, иногда вам приходится тяжко.
Она кивнула, вдруг почувствовав, что не может его обманывать, что должна выговориться:
– Да, это так. Иногда очень тяжко. – Она вздохнула, глядя в пространство. – Но я сумела все преодолеть, сумела наладить дело, и в каком-то смысле это моя победа. Поначалу мне было очень страшно... – Ее голос зазвучал тише при воспоминании об этом. – Когда все эти люди уволились, когда ушел Дэн Ричфилд... – Она поежилась и взглянула на Харта. – Но это было три года назад, а теперь все в порядке. – Она улыбнулась. – Так что даже не думайте что-то у меня купить.
– Возможно, у меня не получится так вот, сразу, мисс Терстон. Что поделаешь, проклятый характер. – Он улыбнулся, и она показала ему, как проехать к дому Терстонов.
– Тогда приготовьтесь получить очередной отказ.
– Кажется, я к этому уже привык.
