в западню.
Маг уселся на выступ стены.
— В делах империи я был и остаюсь слугой императрицы.
Дырявый Парус сразу вспомнила их спор перед атакой Дитя Луны. Опять пустые слова, за которыми ничего не стоит.
— В таком случае я должна была бы обратиться к ней со своими жалобами, — сказала колдунья.
Тайскренн поморщился.
— Я считаю твои слова неуместной шуткой.
— Я не шучу.
— Повторяю: я считаю твои слова неуместной шуткой. Скажи спасибо, что, кроме меня, их никто не слышал.
Дырявый Парус достала колоду карт и прижала к животу, коснувшись пальцами первой карты. Сразу же возникло ощущение чего-то темного, холодного и очень давящего. Она положила карты на середину столика и грузно опустилась на колени.
— С чего начнем? — спросила она Тайскренна.
— Расскажи мне о вращающейся монете.
У колдуньи перехватило дыхание. Она так и замерла на месте.
— Ну же, бери первую карту, — велел ей Тайскренн.
Колдунья шумно, с присвистом, выдохнула. «Будь он проклят!» В мозгу послышался чей-то слабый смех. Дырявый Парус сообразила: кто-то каким-то образом открыл ей путь. Кто-то из Властителей, сделавший ее своим орудием. Неведомое присутствие, это оно вызвало в ней ощущение холода. А еще оно было похоже на нить, готовую в любой момент разорваться. Глаза колдуньи сами собой закрылись. Она наугад вытащила первую карту и положила справа. Даже с закрытыми глазами Дырявый Парус узнала ее и улыбнулась.
— Свободная карта. Это Держава — символ суждения и истинного видения.
Вторую карту она положила слева.
— Дева из Верховного Дома Смерти. Израненная, с окровавленными руками и повязкой на глазах.
Откуда-то издали послышался цокот копыт; звук нарастал, потом исчез и вскоре появился опять, но теперь уже сзади. «Новобранка», — подумала колдунья и кивнула сама себе. Тайскренну она сказала:
— Кровь на руках Девы — не ее кровь, и преступление совершено не ею. Повязка на глазах мокра от слез.
Дырявый Парус, не останавливаясь, вытащила третью карту, положив перед собой. Мысленным взором она увидела, что это за карта.
— Ассасин из Верховного Дома Тени. Веревка с бесчисленными узлами, покровитель ассасинов. Он тоже вовлечен в игру.
Ей показалось, что она слышит рычание гончих. Дырявый Парус опустила руку на четвертую карту. Карта была очень знакомой и вызывала ощущение ложной скромности.
— Опонны. Шутиха вверху, Шут внизу.
Взяв карту, колдунья положила ее перед Тайскренном.
«Вот твоя преграда, — мысленно усмехнулась она. — Давай, верховный маг, лицезрей Шутиху. Ей не очень-то приятно тебя видеть».
Колдунья не сомневалась, что внутри Тайскренна, как пузыри в кипящем котле, теснятся вопросы. Однако маг молчал. Почуял присутствие Властителя? Интересно, испугался или нет?
— Монета продолжает вращаться, — сказала верховному магу колдунья. — Ее лик повернут ко многим. Вот карта этих многих.
Она взяла пятую карту и поместила ее вплотную к карте опоннов.
— Еще одна свободная карта: Корона. В прямом положении означает мудрость и рассудительность. Вокруг раскинулись стены города, залитого зелеными и голубыми газовыми огнями.
Дырявый Парус задумалась.
Да это же Даруджистан, последний из вольных городов Генабакиса.
Путь закрылся, будто Властелину наскучила возня с картами. Колдунья открыла глаза, и по ее усталому телу неожиданно разлилось приятное тепло.
— Ты прав: опонны соорудили лабиринт, — сказала она, внутренне улыбаясь правде, скрытой в собственных словах. — Увы, это все, что я могла тебе сказать.
Тайскренн шумно выдохнул и привалился спиной к стене.
— Ты сумела продвинуться дальше, чем я. Меня впечатляет источник, давший тебе эти сведения, хотя радости в них мало.
Он уперся локтями в колени и сцепил длинные пальцы, опустив на них подбородок.
— Этот вечный звон вращающейся монеты. Шутка опоннов. Наверное, они хотят сбить нас с пути. Скорее всего, Дева Смерти — просто обманная уловка.
Теперь настал черед колдуньи удивляться его словам. У Тайскренна — обширные знания. Возможно, он — из числа адептов. Но слышал ли он смех, сопровождавший расклад карт? Лучше, если б не слышал.
— Возможно, ты прав, — сказала она верховному магу. — Лицо Девы постоянно меняется. Эта карта может быть связана с кем угодно. Но ни про опоннов, ни про Веревку такого не скажешь. Здесь и самом деле возможен обман.
Дырявому Парусу нравился этот разговор на равных. Пусть Тайскренн видит в ней только колдунью. Незачем показывать ему ни ее ненависть, ни гнев.
— Мне интересно услышать твои соображения, — сказал ей Тайскренн.
От его пристального, безотрывного взгляда колдунье стало не по себе. Она принялась собирать карты. Сказать ему, что она думает? Можно и сказать, только потом пусть пеняет на себя.
— Обман — излюбленный ход покровителя ассасинов. Присутствия его хозяина — Повелителя Теней — я не почувствовала. Подозреваю, Веревка ведет здесь свою игру. Берегись его, верховный маг. Сам знаешь: в колоде Драконов он — Ассасин и его игры куда тоньше и незаметнее, чем у Повелителя Теней. Хотя опонны гнут свою линию, игра остается общей, а ее полем служит наш мир. Шуты Удачи не имеют силы во владениях Тени. Путь этот скользок, границы размыты, да и правила нередко нарушаются.
— Ты права, — сказал Тайскренн, поднимаясь на ноги. — Этот гнусный мир Тени всегда доставлял мне одни заботы.
— Он еще слишком молод, — ответила колдунья. Она собрала карты и убрала в карман плаща.
— Пройдет не один век, пока этот мир обретет более или менее постоянные черты. Или, наоборот, исчезнет. Вспомни, сколько новых Домов появлялись и быстро умирали.
— Этот не умрет. В нем слишком много силы.
Тайскренн вновь погрузился в созерцание Морантских гор.
Дырявый Парус подошла к ступеням, готовая спуститься вниз.
— Надеюсь, моя благодарность чего-то стоит. А я очень тебе благодарен, колдунья.
Дырявый Парус молча взглянула на него и начала спускаться. Знай Тайскренн, что она пустила его по ложному следу, он не рассыпался бы в благодарностях. Мысли колдуньи снова вернулись к появлению Девы. Цокот копыт, который она слышала, не был наваждением. Когда она раскладывала карты, взвод Бурдюка въехал в городские ворота. Одной из пятерых была Печаль. Совпадение? Может, и совпадение, хотя колдунье думалось иначе. В тот момент вращающаяся монета ненадолго затихла, потом опять зазвенела. Правда, звон монеты теперь стал второй природой колдуньи; она слышала его днем и ночью. Однако в тот момент он пропал, и ей пришлось напрячься, чтобы его услышать. Она ведь ощутила что-то еще. Ах да: изменение в самом звуке, словно монета на какой-то миг… растерялась.
Дева Смерти и Ассасин из Верховного Дома Тени. Между ними существует какая-то взаимосвязь, которая тревожит опоннов. Все это очень зыбко, все куда-то движется.
— Жуть, — прошептала колдунья, сходя с последней ступеньки.
Выйдя во двор, она вновь увидела знакомого парнишку. Тот стоял вместе с такими же новобранцами. Никого из офицеров рядом не было. Дырявый Парус махнула рукой, подзывая его.
