покое. Тало проверил свой арбалет, прикрепленный сбоку. В колчане было три стрелы.
Тало вглядывался во тьму.
— Кто бы ни послал тебя, ублюдок, это будет твоя последняя ночь, — прошептал он.
С этими словами он пополз по крыше храма.
Открыть замок шкатулки с драгоценностями оказалось проще простого. Не прошло и десяти минут, как Крокус влез в спальню, а содержимое шкатулки уже перекочевало в кожаный мешочек, привязанный к его двойному ремню. Отлично! Тут тебе и золото, и побрякушки из жемчуга и иных драгоценных камней.
Крокус присел на корточки, держа в руках свою последнюю добычу.
«А это я оставлю себе на память», — подумал он.
Какая забавная штучка. Шелковый тюрбан небесно-голубого Цвета, украшенный золотыми кистями. Конечно же, он предназначался для грядущего празднества. Крокус восхищенно запихал тюрбан себе в рукав и встал. Взгляд воришки упал на роскошную кровать. Он решил подойти поближе.
Сетка, одеяло и густой полумрак мешали Шалунишке разглядеть спящую. Он подошел еще ближе, почти к самой кровати. Крокус увидел, что одеяло частично откинуто. Верхняя часть тела спящей девушки была обнажена. Щеки воришки зарделись от смущения, но он продолжал смотреть.
«Настоящая королева Снов! Как она прекрасна!»
В свои семнадцать лет Крокус повидал достаточно шлюх и танцовщиц, и обнаженные женские прелести давно не являлись для него тайной. Но спящая дочь Дарле была из другого мира. Постояв еще немного, Крокус неслышно двинулся к балконной двери. Еще через мгновение он выбрался наружу. Крокус набрал полные легкие прохладного ночного воздуха. В голове прояснилось. Над головой сверкала горстка звезд, настолько ярких, что их свет пробивался сквозь облака. Нет, это не облака. Это дым, стелющийся над озером. Его принесло с севера. Вот уже два дня, как в Даруджистане только и разговоров о падении Крепыша. Соседний город пал под натиском Малазанской империи.
«Неужели очередь за нами?» — подумал Крокус.
Дядя ему рассказывал, что Совет вовсю трезвонит о нейтралитете Даруджистана. Сановники требуют вывести город из Хартии вольных городов. Но малазанцев это, похоже, не остановит. «А с чего малазанцам останавливаться? — возмущался дядя Крокуса. — Что такое даруджистанская армия? Жалкая горстка высокородных хлыщей, похваляющихся друг перед другом, у кого больше драгоценных камней на эфесе меча. Воевать они умеют разве что только с шлюхами».
Крокус неслышно пересек крышу. До соседней было не более шести футов. Воришка остановился и глянул вниз. Переулок как переулок, темень непроглядная. Крокус перебрался на соседнюю крышу и отправился дальше. Слева торчал угрюмый силуэт колокольни Круля, чем-то напоминавший костлявый палец. Крокус обшарил свой ремень. Все на месте. Удовлетворенно хмыкнув, он проверил, не потерял ли тюрбан. Нет, тюрбан тоже при нем. Улыбаясь, воришка продолжил путь. Замечательная ночка, ничего не скажешь!
Тало Крафар открыл глаза и тупо огляделся по сторонам. Где это он? И почему во всем теле такая слабость? Потом он вспомнил, и с губ ассасина сорвался негромкий стон. Сколько же он провалялся без сознания возле мраморной колонны колокольни? И что заставило его очнуться? Скрипя зубами, раненый ассасин поднялся. Пыльная колонна служила ему опорой. Потом он обвел глазами окрестные крыши. Ага, вот и его преследователь! В пятидесяти футах Тало заметил двигавшуюся фигуру.
«Ты даже не успеешь попрощаться с жизнью, ублюдок».
С этой мыслью Тало поднял арбалет, упершись локтем в колонну. Оружие было на взводе, хотя ассасин не помнил, как и когда он это сделал. С такого расстояния он не промахнется. Сейчас эта тварь покатится вниз. Тало стиснул зубы и тщательно прицелился.
Крокус добрался до середины крыши. Левая рука мяла тюрбан, спрятанный у самого сердца. Неожиданно ему под ноги с громким стуком шлепнулась монета. Крокус нагнулся и прикрыл ее обеими ладонями, не давая укатиться. В то же мгновение что-то с шипением пронеслось у него над самой головой и ударилось в черепичные плитки. Зашелестела треснувшая черепица. Крокус инстинктивно распластался на крыше.
Представив, что вместо черепицы стрела могла угодить ему в голову, воришка застонал. Надо поскорее убираться отсюда. Крокус поднялся на негнущиеся ноги и машинально опустил монету в один из карманчиков кожаного ремня.
Тало выругался. Он не верил своим глазам. Опустив арбалет, он провожал взглядом удалявшуюся фигуру, пока инстинкт ассасина не заставил его обернуться назад. Тало увидел другую фигуру, закутанную в плащ. Незнакомец приблизился, поднял руки и распахнул полы плаща. В лунном свете блеснули два волнообразных лезвия и тут же вонзились Тало в грудь. С губ ассасина сорвался удивленный вздох. Через мгновение Тало был мертв.
Скребущий звук заставил Крокуса обернуться назад. Что-то темное скатилось с площадки колокольни и упало вниз. Следом с громким лязгом приземлился арбалет. Между колоннами темнел другой силуэт. Угрожающе поблескивали изогнутые лезвия кинжалов. Кто-то внимательно разглядывал Крокуса.
— Моури милосердная, на тебя уповаю, — прошептал воришка и кинулся бежать.
Раскосые глаза убийцы Тало следили за убегающим воришкой. Тот успел добраться до дальнего конца крыши. Чуть вскинув голову, убийца принюхался, затем нахмурил лоб. Волна магической силы прорвала ночную тьму, будто палец — ветхую ткань. Из зияющего разрыва повеяло холодом.
Воришка успел скрыться из виду. Убийца произнес заклинание на языке, который был древнее колокольни Круля и стен храма. Слов этого языка здесь не слышали едва ли не с самого основания города. Произнеся заклинание, убийца прыгнул вниз и медленно опустился на соседнюю крышу. Плитки отозвались легким скрипом.
Рядом с убийцей появилась вторая фигура в черном плаще. Вскоре из темноты вынырнула и третья. Все трое обменялись несколькими короткими фразами, затем последний из появившихся отдал приказ и исчез. Двое обменялись еще несколькими словами и бросились в погоню за воришкой.
Десять минут спустя Крокус лежал, привалившись к скату на крыше дома богатого торговца, и ждал, когда успокоится бешено колотящееся сердце. Он никого не видел и не слышал никаких подозрительных звуков. Либо убийца не стал его преследовать, либо Крокус сумел ускользнуть. Крокус вспомнил черную фигуру в проеме колокольни. Может, женщина? Ассасины не были чисто мужской гильдией. Нет, вряд ли женщинам Убийца был худощавым и рослым, никак не меньше шести с половиной футов.
Юный воришка задрожал всем телом. Во что же он вляпался? Сначала его чуть не угробил какой-то ассасии, который вскоре сам пал жертвой другого убийцы. Война между кланами гильдии? В таком случае крыши становились весьма опасным местом.
Крокус поднялся и с опаской огляделся по сторонам. Где-то неподалеку хрустнула черепичная плитка. Значит, его вовсе не оставили в покое! Шалунишке было достаточно увидеть блеск двух лезвий, как он тут же бросился к краю крыши и прыгнул в темноту.
Соседнее здание отстояло достаточно далеко, но Крокус знал эти места. Падая, он протянул руки, нащупывая так называемую путеводную веревку, натянутую между крышами. Он зацепил веревку локтями и тут же ухватился за нее, повиснув на высоте двадцати футов над темным переулком.
Бельевые веревки, протянутые через узкие даруджистанские улочки и переулки, были обычным явлением. Правда, большинство из них выдерживало лишь простыни и рубахи, но попадались и по- настоящему крепкие и надежные. Они были не кое-как привязаны к выступам, конькам и печным трубам, а прикреплены солидно, со знанием дела. Трудно сказать, сколько времени существовали эти «обезьяньи дорожки», но каждое новое поколение даруджистанских воров с благодарностью вспоминало своих неведомых предшественников. Днем «обезьяньи дорожки» ничем не отличались от всех прочих веревок, и
