— Некто обладающий чувством юмора, — пробурчал второй охотник.
ГЛАВА 6
Самый кончик ее правого крыла чиркнул по выщербленному базальту. Повиснув в восходящих потоках воздуха, Старуха поднялась вверх и вылетела из Дитя Луны, являвшегося ее гнездом. Вылет не прошел незамеченным от глаз многочисленных братьев и сестер.
— Мы тоже полетим? — наперебой спрашивали они.
Но Старуха не удостаивала их ответом. Ее блестящие черные глаза были устремлены к небу. Равномерно взмахивая громадными крыльями, она поднималась все выше. У нее просто не было времени задерживаться и отвечать на беспокойное карканье молодняка. Как они нетерпеливы, как вечно куда-то спешат. Тысячи лет жизни давно отучили Старуху волноваться по пустякам. Ничего, с годами и эти птенцы станут мудрее.
Старуха отправилась в полет по приказу своего повелителя.
Когда она поднялась над базальтовыми утесами Дитя Луны, ее подхватил сухой, холодный ветер. Он встопорщил ей блестящие перья. В расселинах базальтовой крепости кое-где еще светились догорающие огни пожаров — напоминание об осаде Крепыша. Их дым долетал даже сюда, и его струйки чем-то были похожи на неприкаянные души. Еще раз окинув взглядом мерцающие красные точки, Старуха полетела на север, к Лазурному озеру.
Внизу расстилались бескрайние дали Крестьянской равнины, трава которой в темноте казалась серой. Нигде ни огонька. Но вдалеке, на севере, сапфировым заревом светился Даруджистан. На подлете к городу острое зрение Старухи заметило среди особняков верхнего яруса аквамариновые вспышки. Магия!
Старуха громко каркнула. Магическая сила была излюбленной пищей Больших Воронов. Она притягивала их, как запах крови притягивает хищных птиц. Магические потоки являлись не только лакомством; они существенно продлевали жизнь Воронов и обладали другими, не менее удивительными свойствами. Старуха еще раз каркнула. Ее внимание привлекло здание, окруженное плотным кольцом охранительных заклинаний. Господин подробно рассказал ей, какой узор искать и как он должен выглядеть. Старуха была у цели. Сомкнув крылья, она начала плавно опускаться.
В Даруджистане не было единого мнения но поводу того, сколько ярусов имеет город — три или четыре. Некоторые считали, что Гадробийский и Лазурный кварталы составляют один ярус, однако в этих частях города подобное мнение лучше было не высказывать. И вообще, если обладать беспристрастностью летописца, нужно согласиться, что ярусов в Даруджистане все-таки четыре. Прямо от Гадробийской гавани вверх поднимались целых пять Торговых улиц, чьи стершиеся камни блестели, как мозаика. Улицы эти являлись единственными путями через заболоченную низину, именуемую в просторечии Вязлом. Восточная часть Вязла граничила со вторым ярусом, на котором располагался Лазурный квартал, названный так в честь Лазурного озера. Его кривые улочки выводили к двенадцати деревянным воротам — преддвериям квартала Дару. Восточная часть этого квартала также оканчивалась двенадцатью воротами, но уже каменными, с опускными решетками и караульными городской стражи. Эти ворота соединяли (и разделяли) нижнюю часть Даруджистана с верхней.
На четвертом — самом высоком и последнем ярусе — стояли особняки даруджистанской знати. На этом ярусе жили знаменитые маги. Там, где Старо-Королевская улица пересекалась с Широкой, поднимался плоский холм — Столп Власти. Дворец, стоявший на нем, назывался Залом Величия, ибо в нем ежедневно заседал Городской совет. Холм окружал небольшой сад, испещренный песчаными дорожками, вьющимися между столетних акаций. Рядом находился другой холм — Высокие Висельники, а у самого входа в сад стояли массивные, но довольно уродливые каменные ворота — единственное, что осталось от замка, занимавшего когда-то Столп Власти.
Времена единоличных правителей давным-давно прошли. О них напоминало лишь название ворот — Цитадель Деспота. Конечно, правильнее было бы так называть исчезнувший замок, но названия, даваемые тем или иным местам, редко согласуются с логикой ученых педантов. И потому ворота назывались Цитаделью Деспота. Название как нельзя лучше подходило к их облику.
В тени арки ворот стояли двое. Один, прислонившийся к щербатым камням, был облачен в кольчугу. На его берете из выделанной кожи красовалась кокарда городской стражи. К поясу были прикреплены ножны с коротким мечом. Кожаная оплетка эфеса успела вытереться. Вооружение дополняло копье, прислоненное сейчас к стене. Ночная вахта этого человека подходила к концу, и он терпеливо дожидался начальника караула, чтобы сдать пост. Время от времени он украдкой поглядывал на второго человека. За минувший год они довольно часто встречались по ночам. Судя по богатой одежде, второй человек был из числа городской знати.
Хотя оба человека и встречались по ночам, внимание на это обращал только один из них — караульный. Аристократ едва замечал его присутствие и, уж конечно, не знал, что в это время здесь стоит на часах один и тот же караульный. Но и караульного, и аристократа роднило одно общее качество: оба умели терпеливо ждать. Сейчас богато одетый господин ждал влиятельного городского сановника по имени Турбан Орр.
Зато Турбан Орр терпением не отличался. Он не мог и нескольких минут посидеть спокойно, чтобы не ерзать и не теребить руками складки одежды. Вот и сейчас, подходя к воротам, он без конца одергивал и поправлял свой красный плащ, усыпанный драгоценными камнями. Начищенные башмаки сановника при каждом шаге поскрипывали, и Цитадель Деспота откликалась эхом. От внимания караульного не ускользнуло, что рука Орра лежала на серебряном эфесе дуэльного меча, по которому он барабанил пальцами в такт шагам.
В начале своей вахты, задолго до появления сановника, караульный неторопливо обошел Цитадель Деспота, иногда касаясь рукой замшелых камней. За шесть лет он изучил ворота до мелочей. Караульный знал каждую трещину в древнем базальте, каждую выпуклость и впадину. Он знал, в каких местах кладка ослабла, ибо время и природные стихии превратили сцепляющий раствор в пыль. А еще ему было известно, что слабость кладки — обманчивая видимость. Цитадель Деспота — призрак былых времен — терпеливо ждала подходящего момента, чтобы возродиться в прежнем величии.
В свое время караульный поклялся: если это в его силах, он ни за что не допустит возрождения эпохи деспотов. А пока Цитадель Деспота являлась идеальным местом для иных целей караульного, не имеющих никакого отношения к его службе. Круголом — так его звали — был шпионом.
