стал смотреть, как мельчайшие кусочки вновь складываются в стекло, возвращаясь каждый на свое место.
— Я буду говорить с твоим господином, Старуха, — сказал Барук.
Целехонькое оконное стекло поднялось с пола и плотно встало в раму.
— Скажи, ему, как и тебе, ничего не стоит сломить мои охранные заклинания?
— Во-первых, в этом нет необходимости. Ты же его приглашаешь? А во-вторых, у моего господина очень высокие понятия о чести, — хвастливо ответила Старуха. — Так я могу его позвать?
— Да, зови, — сказал Бару к, потягивая вино. — Я оставлю проход открытым.
В дверь постучали.
— Что тебе, Роальд?
Седовласый слуга вошел в кабинет, неся большое блюдо жареной свинины.
— У ворот стоит человек, желающий говорить с вами.
Барук взглянул на Старуху и наморщил лоб. Громадная птица взъерошила перья.
— Тот человек — жалкое и никчемное существо. Он жаден до крайности и отличается изрядным вероломством. Я бы даже сказала, что им повелевает жуткий демон, имя которому — властолюбие.
— Как его зовут, Роальд? — спросил Барук.
Слуга мешкал: его кроткие глаза косились на Старуху, принявшуюся за еду.
Алхимик рассмеялся.
— Слова моей мудрой гостьи показывают, что она знает имя этого человека. Можешь говорить смело, Роальд.
— Сановник Турбан Орр.
— Я бы предпочла остаться здесь, — сказала Старуха. — Мало ли, вдруг тебе понадобится мой совет.
— Конечно, оставайся. Думаю, твой совет не будет лишним.
— Не волнуйся, Орру я покажусь милой охотничьей собачкой, — добавила Старуха, предвосхищая вопрос Барука. — Если я заговорю, сановник услышит лай или поскуливание.
Алхимик вдруг поймал себя на мысли, что ему начинает нравиться общество этой потрепанной древней птицы.
— Роальд, проводи сановника в кабинет.
Слуга ушел.
Сад, в котором стоял особняк, отгораживали от внешнего мира высокие каменные стены. Аллеи освещались старинными газовыми фонарями. С озера дул ветер. Голубоватое пламя фонарей качалось, а вместе с ним плясал целый хоровод теней, похожих на оживших призраков. В такт их пляскам шелестели темные листья деревьев. Балкон второго этажа был пуст, но за полупрозрачными портьерами виднелись силуэты двух людей.
Раллик Ном нашел себе пристанище в тени остроконечного карниза. Терпеливо, будто змея, притаившаяся в засаде, он разглядывал женский силуэт. Вот уже пятую ночь подряд он появлялся здесь и наблюдал. Среди любовников госпожи Симталь его особое внимание привлекли двое, и оба они были сановниками, заседавшими в Городском совете.
Открылась стеклянная дверь, и на балкон вышел… так оно и есть! Раллик усмехнулся. В вышедшем он узнал господина Лима. Ассасин слегка изменил положение своего тела. Одна его рука в тонкой перчатке взялась за ложе арбалета, другая принялась заводить пружину щедро смазанного спускового механизма. Не спуская глаз с сановника, облокотившегося о перила балкона, Раллик тщательно приладил стрелу. Металлические, острые как бритва кромки наконечника стрелы были влажными от яда. Бросив короткий взгляд на страшное оружие, ассасин снова улыбнулся. Тем временем госпожа Симталь тоже вышла на балкон.
Раллик прищурился, разглядывая женщину. Еще бы у нее был недостаток в любовниках! Распущенные черные волосы соблазнительно вились по плечам, спускаясь до самой талии. Прозрачный пеньюар и свет, идущий из комнаты, обнажали все прелести ее роскошного тела.
Сановник и госпожа Симталь продолжали начатый разговор.
— Но при чем тут алхимик? — спросила женщина. — Всего-навсего толстый старикашка, провонявший серой и еще невесть чем. Какая там политическая сила, о чем вы говорите? По-моему, кроме манускриптов и этих, как их… реторт, ему ничего не нужно. Он ведь даже не является членом Городского совета.
Лим тихо рассмеялся.
— Я просто очарован вашей наивностью, Симталь.
Женщина резко выпрямилась и скрестила руки на груди.
— В таком случае просветите меня, — сказала она. Чувствовалось, покровительственный тон сановника задел ее самолюбие.
— Пока что у нас нет ничего, кроме подозрений, — признался Лим. — Но, как говорят, умный волк в следах знает толк. И знает, когда его возможная добыча нарочно путает следы. Думаю, алхимику выгодна личина безобидного толстого старикашки. Не вы одна воспринимаете его таким.
Сановник умолк, будто решал, что можно и что нельзя рассказывать госпоже Симталь.
— Среди магов у нас есть свои глаза и уши, — осторожно продолжал Лим. — Мы узнали об одном… факте, заслуживающем внимания. Немалое число даруджистанских магов побаивается этого алхимика. Они называют его… Одного титула, которым его называют, достаточно, чтобы заподозрить существование некоего тайного союза. А сообщество магов, дорогая госпожа Симталь, — это крайне опасная штука.
Женщина вновь облокотилась о перила. Некоторое время и она, и Лим молча рассматривали сад, любуясь игрой теней на дорожках.
— У него есть какие-нибудь связи в Совете? — наконец спросила госпожа Симталь.
— Если и есть, то очень глубоко скрытые, — усмехнулся Лим. — А если нет — положение может измениться в любое время. Даже в течение этой ночи.
«Политика, — поморщился Раллик. — Вечная грызня за власть. Эта сука ложится под весь Совет. Мало кто из сановников устоит против ее раздвинутых ножек».
Руки ассасина напряглись. Похоже, сегодняшней ночью одним сановником станет меньше. Гильдия здесь ни при чем, никто не поручал ему шпионить за любовниками госпожи Симталь. У Раллика были свои, личные счеты с этой красоткой. Не напрасно она стремилась окружить себя сильными и влиятельными людьми. Ей нужна защита. Должно быть, чувствует, что когда-нибудь придется расплачиваться за предательство.
Терпение. Никакой поспешности. Последние два года госпожа Симталь жила в свое удовольствие. Богатства, которыми она по-воровски завладела, позволяли ей удовлетворять любые прихоти. Единственная владелица роскошного особняка. Одно это щедро смазывало петли на двери ее спальни. Раллик Ном не был жертвой преступления, которое совершила госпожа Симталь. Однако в отличие от настоящей жертвы он не считал месть ниже своего достоинства.
«Терпение», — мысленно повторял Раллик, прицеливаясь.
Терпение всегда вознаграждается. Раллик чувствовал, что от награды его отделяют считанные секунды.
— Какая чудная собачка, — улыбнулся сановник Турбан Орр, отдавая Роальду свой плащ.
Барук был единственным из троих, кто видел покров иллюзии, превративший Старуху в черного охотничьего пса. Алхимик тоже улыбнулся:
— Располагайтесь, господин Орр.
— Приношу вам свои глубочайшие извинения за вторжение в столь поздний час, — сказал Орр, усаживаясь в другое плюшевое кресло.
Алхимик расположился напротив. Старуха заняла пространство между ними.
— Говорят, что алхимия лучше все расцветает под покровом тьмы.
— Посему вы сделали ставку на то, что застанете меня бодрствующим? Должен заметить, рискованная ставка. Вам просто повезло. Итак, чем могу служить?
Орр протянул руку и почесал «собачку» за ушами. Барук отвернулся, чтобы не расхохотаться.
