Паран приблизился к Вискиджаку.
– Калам нашел Горечь и кое-что еще, – пояснил он. – Девушка не в себе, сержант, и я думаю, что она не притворяется. В один момент она помнит, что убивала меня, в другой – уже нет. Она вбила себе в голову, что Калам – ее старый друг.
Мал лет хмыкнул.
Посмотрев через плечо на гостей, Вискиджак спросил.
– А что такое «кое-что»?
– Я не знаю, но ничего хорошего точно.
– Ладно, – вздохнул сержант. – Ступай с капитаном, Маллет. Посмотри на Горечь. С Гильдией никаких контактов? – обратился он к Парану.
– Нет.
– Тогда мы скоро уйдем, – решил Вискиджак. – Отпустим сперва Скрипача и Ежа. Маллет, когда будешь возвращаться, приведи с собой Калама. Нам нужно поговорить.
Никто не помешал Раллику. Когда он проходил через главную залу к дверям, люди оборачивались на него, разговоры умолкали при его приближении, чтобы вспыхнуть потом с новой силой. Какая-то тяжесть разливалась по всему телу убийцы, ее нельзя было объяснить потерей крови из той раны, что почти зажила. Тяжесть была не телесная, а эмоциональная.
Он остановился, глядя, как Крупп поднимается со стула, зажав в пухлой руке свою маску. Его лицо было покрыто потом, в глазах застыл ужас.
– У тебя есть все причины бояться, – сказал Раллик, подходя. – Если б я раньше узнал, что ты здесь…
– Тише! – воскликнул Крупп. – Круппу необходимо подумать!
Убийца нахмурился, но ничего не сказал. Он никогда раньше не видел Круппа без его привычной любезной мины, то, что он увидел теперь, заставило Раллика поежиться.
– Ступай своим путем, друг, – добавил Крупп, голос его звучал странно. – Твоя судьба ждет тебя. Более того, похоже, этот новый мир прекрасно подходит для таких, как Рист, независимо от того, какое тело он найдет.
Раллик еще больше помрачнел. «Он говорит, как пьяный». Раллик вздохнул и отвернулся, его мысли снова вернулись к тому, что он совершил этой ночью. Он пошел дальше, оставив Круппа за спиной. «И что теперь?» – подумал он. Сколько сил потрачено на подготовку того, что теперь свершилось. Его острые прежде мысли затянуло пеленой, голова кружилась от успеха. Это не было убийством, Раллик имел право исправить несправедливость. Он был инструментом Колла, он верил, что Колл хотел именно этого. «А если нет?» Он нахмурился еще сильнее. Раллик подавил этот вопрос еще до того, как его мозг начал подбирать возможные ответы на него. Как сказал Барук, пора домой.
Когда он шел, женщина в серебряной маске тронула его руку. Вздрогнув от прикосновения, он развернулся посмотреть на нее. Длинные темные волосы, полумаска. Через прорези для глаз не было видно ничего. Женщина подошла ближе.
– Я какое-то время просто спрашивала о тебе, – начала она. – Но теперь я решила сама посмотреть на тебя, Раллик Ном. Можно было обойтись и без смерти Оцелота.
Взгляд убийцы потемнел.
– Воркейн, – произнес он.
Ее голова слегка наклонилась, подтверждая эти слова.
– Оцелот был дураком, – резко ответил Раллик. – Если работа, предложенная Орром, была одобрена Гильдией, я готов понести наказание.
Она ничего не ответила.
Раллик молча ждал.
– Ты немногословен, Раллик Ном.
Он в ответ снова промолчал.
Воркейн негромко засмеялась.
– Ты сказал, что ждешь наказания, будто ты уже все решил по поводу собственной смерти, – она перевела взгляд с него на запруженную людьми террасу. – Член Совета Турбан Орр пользовался защитной магией, но это ему нисколько не помогло. Интересно, – казалось, что она обдумывает что-то, потом кивнула. – Твои умения необходимы, Раллик Ном. Пойдем со мной.
Он моргнул, недоумевая, потом, когда она пошла в сад позади дома, он последовал за ней.
Крокус одной рукой зажимал рот Шалисс, прижимая ее к земле всем телом. Другой рукой он сдирал маску вора. Ее глаза расширились, когда она узнала его.
– Попробуй только закричать, – предупредил Крокус хрипло, – ты об этом пожалеешь.
Он протащил ее ярдов десять под деревьями, прежде чем она обессилила его. Они какое-то время боролись, потом он победил.
– Я всего лишь хочу поговорить с тобой, – сказал он. – Я не причиню тебе вреда, Шалисс, клянусь. Если только ты не предпримешь чего-нибудь. Я убираю руку. Не кричи, пожалуйста, – он пытался понять выражение ее глаз, но там был только страх. Устыдившись, Крокус убрал руку.
Она не кричала, и через секунду Крокус даже пожалел об этом.
– Будь проклят, вop! Когда мой отец до тебя доберется, он с тебя живьем кожу снимет! Если только Горлас не поймает тебя раньше. Только попробуй сделать что-нибудь со мной, он тебя сварит на
