медленном огне…
Крокус снова зажал ей рот. Кожу снимет? Сварит?
– Кто такой Горлас? – спросил он свирепо, – Дежурный любовник? Ты меня выдала!
Она уставилась на него.
Он снова убрал руку.
– Я тебя не выдавала, – сказала она. – О чем ты говоришь?
– О том убитом стражнике. Я его не убивал, но…
– Разумеется, не убивал. Отец нанял Ясновидящего. Стражника убила женщина, слуга Веревки. Ясновидящий так испугался, что даже отказался от платы! Отстань от меня теперь, вор!
Он отпустил се, осел на землю и уставился на кроны деревьев.
– Ты меня не выдавала? А Миссе? А стражники в доме дяди Маммота? А большая охота?
Шаллис поднялась на ноги и стряхнула сухие листья с платья.
– О чем ты там бубнишь? Мне пора возвращаться. Горлас будет меня искать. Он старший сын Дома Толиусов, он серьезный фехтовальщик. Если он тебя со мной увидит, тогда точно будут неприятности. Крокус в тревоге посмотрел на нес.
– Погоди! – он вскочил на ноги. – Послушай, Шаллисс! Забудь этого идиота Горласа. Через год мой дядюшка официально представит нас. Маммот знаменитый писатель.
Шаллис широко распахнула глаза.
– Сядь обратно. Писатель? Пожилой человек с руками в чернилах, который сидит в четырех стенах – разве у такого дома есть сила? Влияние? Дом Толиусов обладает силой, влиянием, всем, что необходимо. Кроме того, Горлас меня любит.
– Но я… – он умолк и посмотрел в сторону. Любит ли он? Нет. Что это значит? Чего он, в конце концов, хочет от нес?
– Чего ты, в конце концов, от меня хочешь? – спросила Шалисс.
Он посмотрел себе на ноги. Потом взглянул ей в глаза.
– Общества? – неуверенно произнес он. – Дружбы? Что я несу? Я вор! Я граблю таких женщин, как ты!
– Да, все так, – согласилась она. – Зачем что-то менять? – выражение ее лица смягчилось. – Крокус, я тебя не выдам. Это будет наша тайна.
На какой-то миг он почувствовал себя ребенком, которому выговаривает добрая нянюшка, и решил, что ему нравится такое ощущение.
– До тебя, – с улыбкой добавила она, – я никогда не встречалась с настоящим вором с улицы.
Приятные ощущения сменились гневом.
– Дыхание Худа, нет, – засопел он. – Настоящим? Ты не знаешь, что такое настоящее, Шалисс. На твоих руках никогда не было крови. Ты никогда не видела, как умирает человек. Но зачем же менять что-то? Оставить всю эту грязь нам, ведь мы созданы для нее.
– Я видела, как умирает человек, этой ночью, – тихо ответила она. – Больше я не хочу этого видеть. Если это и есть «настоящее», я его не хочу. Оставь его себе, Крокус. Прощай, – она повернулась и ушла.
Крокус долго глядел ей вслед, глядел на заплетенные в толстую косу волосы, и ее слова отдавались у него в ушах.
Почувствовав внезапный упадок сил, он пошел обратно в сад.
Крокус надеялся, что Апсала ждет там, где он ее оставил. Единственное, чего он сейчас хотел – найти ее. Крокус скользнул в густую тень.
Маллет сделал только один шаг на поляну и замер. Паран потянул его за руку. Их глаза встретились. Лекарь покачал головой.
– Ближе я не пойду. То, что там живет, – проклятье для моего Пути Денула. И оно… оно чует меня… оно голодное, – он утер пот со лба и прерывисто вздохнул. – Лучше приведите сюда девушку.
Паран отпустил его руку и пошел на поляну. Теперь кусок дерева был размером со стол, оплетенный, как венами, извивающимися ветвями и покрытый со всех сторон грубыми квадратными отверстиями. Земля вокруг него сочилась кровью.
– Капрал, – прошептал он, холодея. – Пусть девушка идет с Маллетом.
Калам положил руку ей на плечо.
– Все в порядке, милая, – сказал он тоном доброго дядюшки, – ступай. Мы скоро придем.
– Да, – улыбнулась она, направляясь к тому месту, где стоял Маллет.
Калам поглядел ей вслед, потирая заросший щетиной подбородок.
– Никогда раньше не видел, чтобы Горечь улыбалась, – сказал он подходящему Парану. – А жаль.
Они стояли и смотрели, как Маллет о чем-то говорит с девушкой, потом он подошел к ней поближе и положил руку ей на лоб.
Паран кивнул головой.
