успела все переставить.
На первое подали копченую лососину и крошечные греческие устрицы. И к тому времени когда подали основное блюдо, Элизабет и Спенсер увлеченно беседовали. Он не переставал удивляться ее уму и образованности, тому, как много она знала. Казалось, не было ни одной темы, которую она не могла бы с легкостью поддержать, будь то мировая или внутренняя политика, история или искусство. Без сомнения, она была незаурядной девушкой, и он не ошибался, думая, что она преуспеет. Во многих отношениях она напоминала ему жену брата, хотя можно было с уверенностью сказать, что Элизабет лучше. В ней не было ничего показного и наигранного. В глаза бросались лишь ее острый ум и прекрасные манеры. Она даже умудрилась в какой-то момент повернуться и завести разговор со своим соседом справа—с одним из друзей ее отца, но быстро вернулась к разговору со Спенсером:
– Итак, мистер Хилл, что же теперь собирается делать новоиспеченный выпускник Стэнфорда? – Она смотрела на него с интересом и насмешкой, и ему вдруг показалось, что она на самом деле старше его. Ему пришлось немного отпить из бокала, чтобы слегка успокоиться.
– Собираюсь работать в Нью-Йорке.
– У вас уже есть место? – Она была заинтересована и немного нахальна. Но ей не хотелось попусту терять время. И в какой-то мере ему это даже нравилось в ней. Незачем ходить вокруг да около, и раз она задавала вопросы, то таким образом давала возможность и ему спрашивать. Это намного легче, чем просто флиртовать.
– Да, есть. Я буду работать у Андерсона, Винсента и Соброка.
– Я потрясена. – Она сделала маленький глоток вина и улыбнулась ему.
– Вы знаете их?
– Я слышала мнение моего отца о них. Это самая крупная фирма на Уолл-стрит.
– Теперь потрясен я, – пошутил он, но с другой стороны, это была правда. – Для восемнадцатилетней девушки вы знаете невероятно много. Неудивительно, что вы собираетесь в Вассар.
– Спасибо. Я с детства обедаю со взрослыми. Думаю, это просто вошло у меня в привычку. – Но тут она явно скромничала. Она действительно отличалась незаурядным умом. Будь у Спенсера настроение немного получше, она могла бы даже ему понравиться. Конечно, в ней отсутствовали загадочность, романтизм, волшебное очарование, но ее точный ум и прямота заинтересовали его. И даже ее холодность была довольно привлекательна.
Так или иначе, но вечер шел своим чередом, и Спенсер продолжал пить вино, которым угощал Гаррисон Барклай. Странно, что день, который начался крестинами в Александровской долине, заканчивался таким образом. И он даже представить себе не мог присутствия здесь Кристел. Что бы он ни чувствовал по отношению к ней, здесь ей места нет. В данный момент он не мог представить себе никого на месте этой девушки со спокойными карими глазами и манерой говорить обо всем прямо. И все же, слушая Элизабет, он чувствовал, что сердце его тоскует по Кристел.
– Когда вы покидаете Сан-Франциско?
– Через два дня. – Он сказал это с сожалением, которое не могли до конца понять ни он, ни она. Он не понимал, откуда это чувство ноющей тоски, которое он начал испытывать сегодня после обеда. А по ее мнению, не было ничего замечательнее, чем поехать в Нью-Йорк. Она не могла дождаться сентября.
– Это плохо. Я надеялась, что вы сможете приехать повидать нас на озере Тахо.
– Мне бы очень хотелось. Но у меня невероятно много дел. Через две недели мне уже надо приступить к работе. У меня нет возможности прохлаждаться, иначе мой стол на Уолл-стрит окажется завален целым морем бумаг.
– Вы волнуетесь? – Ее глаза снова изучающе посмотрели на него, и он решил быть с ней откровенным.
– Честно говоря, не знаю. Я до сих пор не могу понять, почему пошел на юридический факультет.
– А чем вы хотели заниматься?
– Медициной, если бы меня не забрали в армию. Война для всех что-то изменила, и я полагаю... что для многих эти изменения гораздо хуже, чем для меня. – Он на минуту загрустил, подумав о брате. – Мне просто повезло.
– Я думаю, вам повезло в том, что вы стали адвокатом.
– Правда? – Он опять удивился. Она действительно странная девушка, и он понял, что в Элизабет Барклай нет ни капли жалости и нерешительности. – Но почему?
– Я бы тоже хотела поступить на юридический факультет после того, как закончу Вассар.
Это опять произвело на него впечатление, но на этот раз он не удивился:
– Тогда вы так и поступите. Но не лучше бы для вас выйти замуж и рожать детей? – Ему казалось, что это вполне естественно и что такая девушка, как она, может сделать это с любым мужчиной. Сейчас, в 1947 году, любой может выбирать то, что ему нравится. Он не считал, что это слишком дорогая цена за карьеру. Будь он на ее месте, он бы не задумываясь выбрал мужа и детей, но Элизабет не считала это решение подходящим.
– Может быть. – На какое-то мгновение она вдруг показалась ему юной и растерянной, но в следующую минуту она пожала плечами. И потом вдруг совершенно выбила его из колеи, задав следующий вопрос: – А какая у вас жена, мистер Хилл?
– Простите? Я... я не понял... но что заставило вас подумать, будто я женат? – Он выглядел ошеломленным, а потом вдруг рассмеялся. Неужели он выглядит таким старым, что она даже представить себе не может, что он до сих пор не женат? Если это так, то каким же стариком он должен был казаться сегодня утром Кристел! Она все еще не выходила у него из головы, хотя он заставлял себя поддерживать беседу с Элизабет Барклай, что, как он признался себе, было совсем несложно. Но его мысли были все еще далеко, и ему казалось, что часть его сердца уже никогда не будет принадлежать ему.
В первую секунду Элизабет казалась сконфуженной, и он даже заметил, что она покраснела.
– Мне показалось, вы сказали... вы упомянули свояченицу в начале вечера... вот я и сделала
